Верная Рука - Май Карл Фридрих

Двое мужчин в морской униформе пробирались сквозь толпу. Вид у обоих был чрезвычайно возбужденный и усталый.

Никого не спрашивая, они прыгнули в первую попавшуюся пустую лодку, вставили весла в уключины и мощными гребками направили ее прямиком к «Ласточке», командир которой стоял у фальшборта и смотрел вниз на приближающуюся лодку.

— Эй, лейтенант Дженнер, это вы? — крикнул он. -Где ваш «Л'Оррибль»?

— Скорее спустите трап, сэр, — ответил тот. — Мне нужно подняться к вам на борт!

Сбросили трап. Гребцы причалили к борту «Ласточки» и поднялись на палубу.

— Перкинс, мой помощник, — представил Дженнер своего спутника. — Сэр, вы должны немедленно предоставить мне ваш корабль! — добавил он в необычайном волнении.

— Предоставить мой корабль? Как, почему?

— Я должен догнать «Л'Оррибль»!

— Вы должны… я вас не понимаю.

— Его у меня украли, похитили, угнали!

Паркер посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Странные у вас, однако, шутки, лейтенант!

— Шутки? К черту такие шутки! Мне сейчас как раз не до шуток. Отравили. Врач измучил. Полиция и портовые власти извели своими придирками. Какое уж тут веселье!

— Вы говорите загадками, лейтенант.

— Сейчас все расскажу!

Дрожа от гнева, он в общих чертах поведал Паркеру о случившемся. Дженнер сейчас пребывал в таком возбуждении, что готов был на самые безрассудные действия, лишь бы удовлетворить обуявшую его жажду мести. Он снова повторил свою просьбу:

— Прошу вас, дайте мне ваш корабль!

— Это невозможно, сэр.

— Как это невозможно? — воскликнул Дженнер с яростным блеском в воспаленных глазах. — Почему?

— «Ласточка» вверена мне, лейтенанту Паркеру. И передать ее в другие руки я могу только при наличии приказа сверху.

— Это недостойно, это постыдно, это…

— Господин лейтенант!..

Угрожающая интонация последней фразы подействовала на Дженнера отрезвляюще; он собрал всю свою волю, пытаясь справиться с волнением. Паркер же продолжал уже более спокойным тоном:

— Будем считать оскорбление несостоявшимся — человек в гневе часто не отдает себе отчета в том, что говорит. Вы не хуже меня знаете существующие законы и инструкции, согласно которым я своей властью никому не имею права передавать командование судном. Но я хочу вас успокоить: я намерен без промедления включиться в преследование «Л'Оррибля». Хотите сопровождать меня?

— Хочу ли я! Я просто обязан быть с вами, пусть даже для этого придется пройти все круги ада!

— Вот и отлично! Какой запас продовольствия был на «Л'Оррибле»?

— Максимум на неделю.

— Тогда ему не остается ничего другого, как сделать заход в Акапулько — до Гуаякиля 114 ему просто не дойти, не говоря уже о Лиме.

— Значит, мы его скоро догоним! Вы ведь уже доказывали мне, что «Ласточка» по скорости превосходит «Л'Оррибль». Так поднимайте же якорь и скорее в путь!

— Не горячитесь, друг мой! Излишняя поспешность нередко приводит к совершенно противоположному результату. Сначала мне нужно уладить здесь кое-какие дела.

— Дела? Боже, кто в такой ситуации может еще думать о делах! Мы должны немедленно выйти в море!

— Нет. Сейчас я должен сойти на берег, чтобы привести мои инструкции в соответствие с нашей задачей. К тому же, у меня нет необходимого провианта, отсутствуют также вода и боеприпасы. И еще нужен паровой буксир, который ведет меня из гавани против прилива, и… сколько пушек имеет «Л'Оррибль»?

— По восемь с каждого борта, две на корме и одну впереди.

— В таком случае, он превосходит меня по вооружению. Форстер!

— Да, сэр! — ответил, подходя ближе, унтер-офицер, который до сих пор молча стоял чуть поодаль.

— Я сойду на берег для доклада и распоряжусь доставить на причал все необходимое. Пошлите человека за буксиром — через час он должен быть здесь. Дальше я и сам не задержусь.

— Есть, сэр!

— Подумайте, не забыл ли я еще что-нибудь?

— Право, не знаю, сэр. Я абсолютно уверен, что вы предусмотрели все необходимое!

Паркер собирался снова обратиться к Дженнеру, когда прозвучал доклад одного из матросов:

— Шлюпка у трапа, сэр!

— Кто такие?

— Штатские, сэр. Восемь человек, в том числе один индеец.

Лейтенант поглядел с борта вниз и спросил:

— Эй, в чем дело?

Я попросил у Паркера разрешения подняться на борт от имени всей компании, и тот дал согласие. На палубе «Ласточки» я объяснил ее командиру суть дела. Несмотря на то, что времени у него было в обрез, он спокойно выслушал меня и в итоге удовлетворил нашу просьбу об участии в погоне. Нас было восемь человек: Полковник, его племянник, рулевой Польтер, Холберс, Хаммердал, Поттер, Виннету и я.

— Маат отведет вам ваши места! — сказал в заключение Паркер. — Я сейчас отправляюсь на берег, но уже через час мы снимаемся с якоря.

— Возьмите меня с собой, — попросил лейтенант Дженнер. — Я помогу вам в хозяйственных делах. Иначе я просто умру здесь от нетерпения.

— Тогда идемте!

Оба сели в ту же самую лодку, на которой Дженнер недавно прибыл на корабль, и быстро пошли к берегу. Они едва успели отчалить от корабля, когда на его борту разыгралась трогательно-комичная сцена.

Петер Польтер отделился от нашей компании и приблизился к помощнику капитана.

— Форстер, Джон Форстер, старый тюлень! А ты, я вижу, стал унтером! — радостно воскликнул он.

Форстер недоуменно глядел на загорелого до черноты бородатого человека и не знал, что сказать.

— Вот тебе и раз! Он уже не хочет узнавать своего старого рулевого, от которого получал немало щелчков по носу, а!

Польтер направился к Перкинсу, которого заметил только теперь.

— А это мистер Перкинс, или как там звали этого человека, которому я в Хобокене лично показывал «Ласточку» и который в благодарность за это до полусмерти напоил меня потом у матушки Тик!

Перкинс тоже смотрел на него с удивлением. Вряд ли стоило удивляться тому, что они его не узнали. Теперь уже почти вся судовая команда собралась вокруг нас, а Польтер вне себя от радости обращался то к одному, то к другому.

— А это Плоуз, Миллер, Олдстон, Балдингс…

— Рулевой Польтер! — воскликнул вдруг один из матросов, узнав наконец в бородатом здоровяке старого товарища.

— Польтер! Польтер! Ура Польтеру! Качать его, ребята! Урра!

Среди поднявшегося в одно мгновение невообразимого гвалта шесть десятков рук протянулись к старому моряку, схватили его и подбросили в воздух.

— Хол-ла, хол-ла! — густым басом начал один из них.

— Хол-ла, хол-ла! — подхватили другие в такт.

Весь корабль пришел в движение, и любимца команды под громкие приветственные возгласы пронесли на руках по всей палубе.

Польтер бушевал, кричал и ругался, просил и требовал отпустить его — ничто не помогало, пока наконец в дело не вмешался маат Форстер, помогая Польтеру вновь обрести управление собственными руками и ногами.

— Слезай с трона, Петер Польтер, и пойдем-ка на бак. Расскажешь нам, где тебя носило все это время, старый кашалот!

— Конечно, конечно, расскажу! Да отпустите же меня наконец, дьявол вас задери! — кричал он, размахивая по сторонам своими огромными ручищами и опрокидывая хохочущих матросов на палубу.

Под громкий смех и ликующие возгласы его дотащили до фордердека 115, где он, насколько позволяло время, в общих чертах обрисовал свои похождения.

При этом, разумеется, никоим образом не забывали про службу. Маат не забывал о своих обязанностях, отделив от веселой компании часть людей для выполнения текущих работ, хотя они, конечно же, предпочли бы и дальше оставаться в кругу своих товарищей, слушающих увлекательное повествование Польтера.

Устроившись на палубе поудобнее, насколько это было возможно в необычных для них условиях, охотники молча наблюдали за происходящим, от души желая успеха Петеру Польтеру, который давно уже успел стать и их общим любимцем.