А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце болезненно сжалось, внутри начала нарастать паника, вперемешку с тоской. Я не хотела терять Рикиши, но и становиться на пути его будущего… то есть прошлого… то есть… Со мной он будет одним из двоих, а тут — единственным.
Стараясь сохранить на лице благожелательно–спокойное выражение, я сделала пару шагов в сторону и подхватила под руку Бхинатара:
— Думаю, вам надо о многом поговорить!
После чего быстро, чтобы не передумать, практически выбежала вон и протащила мужа почти до середины огромного зала. Только после этого я остановилась, выдохнула, огляделась, увидела свободное пространство у стены и тут же рванула к нему, прячась и закрываясь от всего мира и от Тара, подозрительно странно смотрящего на меня, в первую очередь. Мне сейчас только его сочувствия не хватало! И так еле сдерживаюсь, чтобы не разревется.
Не успела я толком успокоиться, как из обеденноой комнаты появились принцесса и Рикиши. Девушка выглядела счастливой и грустной одновременно, а Рики — расстроенно–растерянным и кого–то ищущим взглядом в этой толпе. Найдя меня, он улыбнулся и, поцеловав руку принцессы, молниеносно оказался рядом.
— Леди, вы так быстро исчезли, почему?
— Не хотела вам мешать, — пробормотала я, отворачиваясь, чтобы он не видел моих слез. Правда, он все равно их почувствует, как бы я ни пыталась закрыться.
— Это не та Ситара, которую я любил, и я не тот Ришабха, которого она любит, леди. Ее возлюбленный пропал пару дней назад, и я даже догадываюсь, где он.
— И где же? — наверное, мне, и правда, должно было быть интересно, ведь раз Рики догадывается, значит, он и сам проделывал что–то похожее, но слушать, как он совершал глупости ради другой женщины, было… больно и неприятно. Даже не ожидала, что я настолько ревнива.
— Он уехал в уединенный монастырь, один из последних, в котором еще остались почитатели богини Кали. Кстати, здесь она тоже уже позабыта многими, и все молятся Упуауту, богу с головой волка.
Да что ж за засилье псоголовых вокруг нас?! Может, этот УпаАуТу–ту, на самом деле, Анубис, сменивший имя для маскировки? У него же зуб на Кали, значит, мог вернуться и отомстить.
Иех, не сильна я в египетской мифологии. Вот в греческой — пожалуйста, кто с кем спал, кто с кем дружил, кто от кого сына или дочь прижил. Мы своей исконной, славянской, почти не знаем: и в школах не проходим, и в книгах не прочитаешь. Финский эпос о богах есть — Калевалла, индийский есть — Махабхарата, с личной жизнью богов древних греков мы знакомы даже лучше, чем с жизнью знаменитостей. А вот славянских… забыли!
— И что же тебя в монастырь потянуло? Грехи замаливать отправился? — немного грубовато сострила я, поглядывая искоса на принцессу, которая тоже изредка посматривала в нашу сторону.
— Да, тогда мне это казалось хорошим решением, покаяться перед богиней и спросить ее совета, как поступить дальше. Ведь стать мужем принцессы, даже младшей, мне бы никто никогда не позволил. Ничего из себя не представляющий мальчишка, да еще и задержавшийся в пажах на лишних три года.
— Кандидатов на эту должность больше не было? — я очень старалась не злиться, но ехидство все равно вырывалось наружу. Ревность бесновалась во мне, неоправданная, бессмысленная… и беспощадная.
Рикиши понимающе улыбнулся, и медленно, не отрывая своего взгляда от моего лица, погладил мои пальцы своими. Потом, чуть склонившись, но так же пристально глядя мне в глаза, поднес мою руку к своим губам и поцеловал в запястье. Обжигая холодным прикосновением и заставляя кровь быстрее течь по венам.
Тут я заметила, что кожа моего любимого стала немного бледнее и начала отдавать легкой голубизной.
— Рики, давай где–то уединимся, и ты глотнешь немного моей крови! — занервничала я, почти сразу забыв о ревности.
— Вы даже не будете больше отыгрываться на мне за ваши переживания? — Рикиши улыбнулся, грустно и, одновременно, как–то обреченно.
Эта улыбка заставила меня задуматься о том, что, может, на самом–то деле, он бы с радостью остался с принцессой, но так как связан со мной…
— Только не начинайте сейчас придумывать всякие глупости, леди! — Рики внимательно проследил за моим взглядом и сделал правильные выводы. — Вы же помните, я никогда вам не лгал! Не договаривал — да, бывало, а вот обманывать не люблю и не буду. Не надо размышлять о моих романах пятисотлетней давности, пожалуйста! Лучше давайте, и правда, уединимся.
То, как он произнес последнюю фразу, сразу заставило мои мысли разбежаться в разные стороны и оставить только вопящие инстинкты. «Хочу! Сейчас, срочно, немедленно, прямо здесь…».
Легкая самодовольная полуулыбка промелькнула у моего нетыпыря на губах, и я почти мгновенно оказалась в небольшой уютной спальне. Кровать, стол, три стула, разбросанная по полу одежда, распахнутые дверцы шкафа. Кто–то или в спешке собирался, или что–то искал, очень настойчиво.
— Это моя комната. То есть не совсем моя, но вы поняли… — Рики прошептал мне это на ухо. Его возбуждение чувствовалось в каждом слове, каждом жесте, в дыхании, в том, как он торопился меня раздеть, и, одновременно, наслаждался процессом.
— Скорее бы уже вы снова начали носить платья, жду не дождусь. Леди, вам так идут платья. И прически… У вас такие чудесные волосы, леди, — на этих словах Рикиши, перебирающий мои длинные пряди, поднес одну из них к лицу и вдохнул запах. — Они удивительно пахнут, даже сейчас.
Подхватив на руки, Рики перенес меня на кровать, небрежным движением скинув оттуда на пол ворох тряпья.
— Я тогда очень ценил красивые вещи, — улыбнулся он мне и поцеловал в губы.
Затем, едва ощутимо, прикоснулся к скуле, шее… провел языком по соску левой груди, подул на влажную кожу. Грустная полуулыбка сменилась на хитрую, и мой сосок попал в плен его губ.
Одна его рука, обхватив сразу две моих за запястья, удерживала их над головой, а вторая медленно заскользила вниз, поглаживая и лаская тело на своем пути. Я начала тихо постанывать от удовольствия и едва заметно выгибаться, практически вымаливая, чтобы эти ласковые и нежные пальцы скорее достигли своей цели. Я уже хотела, уже желала, уже была готова принять в себя не только их, но и что–то более ощутимое, даже через ткань штанов.
— Моя леди… — Рики же продолжал распалять
