На службе Отечеству - Александр Алтунин

— Товарищ лейтенант, вы?! — радостно воскликнул Ребрушкин.

— Я! Удивлен? Увидел, что тебя тут немцы окружают, и поспешил с НП сюда. И как видишь, поспел вовремя.

Часа через полтора, когда я прибыл на огневую позицию минометчиков, в роте уже успели похоронить павших в схватке и отправить в тыл тяжелораненых. Здесь лейтенант Василий Пономарев и рассказал мне о подробностях прошедшего боя.

Мы прошли по огневой позиции. Пахло гарью, каленым железом. Почерневшие остовы фашистских танков стояли на рубеже схватки. Вновь сформированные минометные расчеты приводили в порядок траншеи и окопы. У многих бойцов виднелись повязки. Одни были свежие, другие уже успели почернеть от копоти, пыли и пота.

Целыми остались три миномета. Они уже стояли в окопах, готовые к открытию огня. Рядом, в ровиках, лежали ящики с минами.

— Только что подвезли с полкового пункта боепитания, — пояснил Пономарев. — Теперь мы живем.

Подошел лейтенант Ребрушкин, Он с командирами минометов выверял прицелы. Михаил Филиппович расстегнул карман гимнастерки, вынул аккуратно завернутый в лист ученической тетради пакет и протянул мне:

— Партийные и комсомольские билеты погибших ребят, товарищ капитан. Собрал их тут по долгу члена партбюро полка. Прошу вас, передайте замполиту.

Губы Ребрушкина нервно дрогнули, голос на последних словах надломился. Я шагнул к нему и молча крепко обнял.

Пора была возвращаться. Убедился: рота хотя и изрядно потрепана, но жива, а значит, способна вести бой. На НП ждали неотложные дела. Капитан Пресняков несколько минут назад сообщил: немцы накапливаются в Цишицах для новой атаки. Пожелав всем успехов, обернулся к лейтенанту Пономареву:

— Василий Дмитриевич, отличившихся представь к наградам, не забудь отметить павших, они достойны самого высокого нашего уважения.

На НП встретил капитан Пресняков. Доложил обстановку: противник, продолжая штурмовать позиции 828-го и 862-го стрелковых полков, готовил удар на нашем направлении. Игорь Тарасович сообщил:

— Да, звонил майор Кулябин, твоего бывшего начальника смертельно ранило.

— Майора Румянцева?

Я словно потерял дыхание. Дорог, очень дорог был мне этот человек. Совсем недавно виделись с ним уже здесь, под Дороткой. Петр Васильевич на местности знакомился с обороной полка. Заглянул в батальон: он никогда не обходил меня вниманием. Хоть на несколько минут, но обязательно появится, спросит о настроении, посоветует.

И вот горькая весть. Вскоре узнал подробности его гибели. Полковник Абашев решил переместить оперативную группу дивизии ближе к боевым порядкам полков, обстановка менялась быстро, и нужно было на месте принимать решения. Группу возглавил майор Румянцев. Прибыв в штаб нашего полка, Петр Васильевич начал устанавливать связь с частями дивизии. В это время начался артналет. Несколько тяжелых снарядов упало рядом со штабным блиндажом. Пришлось покинуть помещение и спрятаться в близлежащих укрытиях.

Румянцев с майором Кулябиным переждали артналет в одной щели. После него вышли к блиндажу. Со стороны Цишиц раздавался гул танковых двигателей.

— Опять идут, — вздохнул Кулябин. Он взбежал на небольшой бугорок и стал смотреть в сторону населенного пункта.

— Видны, Николай Афанасьевич?

— Пока нет. Но вот-вот пожалуют.

В это время над самой головой Кулябина прошелестела падающая на излете мина. Он даже не успел пригнуться, как раздался взрыв, что-то горячее обожгло шею. Николай Афанасьевич обернулся назад. Румянцев, схватившись за грудь, медленно опускался на землю.

— Что с тобой, Петя?! Ранен?

— Кажется, Коля, кажется…

Кулябин бросился к Румянцеву и закричал:

— Врача, врача сюда!..

Прибежали полковые медики капитан Виктор Черный и старший лейтенант Степан Бурый. Ранение оказалось более чем серьезным: восемнадцать осколков принял в себя майор Румянцев. Он потерял сознание, а по дороге в медико-санитарный батальон скончался.

Мне невольно представились налитые слезами глаза Лины — жены Петра Васильевича. Петр и Лина нашли друг друга на фронтовых дорогах. Полюбили и поженились. Были счастливы, хотя и — терпели множество неудобств, связанных с постоянной опасностью, неустроенностью быта. Но они как-то об этом не думали. На первом плане у них не личные дела, а служебные заботы. Петр был оператором, Лина — медиком.

Я по-хорошему завидовал их любви и счастью. Теперь горе свалилось на Лину. Нужно сказать, она мужественно его перенесла. Похоронила Петра Васильевича во Львове. Осталась верна своей первой любви. Ныне Лина Кузьминична Румянцева проживает в Ростове-на-Дону.

Не могу не вспомнить здесь о других наших девушках и женщинах фронтовичках. Взвалив на свои плечи тяжесть походной жизни, они наравне с мужчинами несли эту ношу. Наводили связь, выносили раненых, несли охрану. Старшина Тамара Иванова командовала минометным взводом. В ходе боев за плацдарм на левом берегу Вислы пала смертью храбрых.

В критические минуты боев девушки становились за пулеметы, брались за автоматы, винтовки и вместе со всеми отражали врага. 13 сентября сложилась трудная обстановка. Все, кто находился в. штабе и в тылах полка, были брошены на передовую. К концу подходил боезапас. Майор Модин снял с постов девушек и поставил их подносить боеприпасы. По колено в топкой жиже, по пояс в воде, под огнем противника переправляли они через старицу ящики с патронами и минами.

С теплотой вспоминаю медиков Козачук, Миронову, Воробьеву, Дмитриеву и других наших исцелителей — женщин в белых халатах, нашего дивизионного соловья Кирюхину. У Марии был хорошо поставлен голос. Она исцеляла бойцов не только руками медика, но и задорной песней.

Многие девушки на фронте нашли свою судьбу. Медсестра Катя стала подругой нашего минометчика Василия Пономарева. В боях на плацдарме я особенно остро ощутил, как бесконечно дорога мне стала Марина. За все дни боев я лишь однажды по-настоящему испугался: когда немецкие танки прорвались к командному пункту полка, неподалеку от которого находился медицинский пункт. К счастью, все обошлось благополучно.

Еще почти двое суток фашисты продолжали бешено таранить нашу оборону. Истекающие кровью батальоны 828-го и 862-го полков медленно пятились, постепенно оголяя тылы нашего полка. Мы сдерживали врага, но с каждым часом это делать становилось все труднее и труднее.

Наш плацдарм уже сыграл свою отвлекающую роль. За полтора месяца боев он приковал к себе большие силы врага, помог войскам фронта расширить главный Сандомирский плацдарм настолько, что в последующем он мог вместить целую группировку для нанесения удара по фашистам.