Замок лорда Валентина (сборник) - Роберт Силверберг

— За счет новейших достижений медицины, — поправил Элидат.

— Это одно и то же, — пожал плечами Миригант. — При естественном ходе событий Тиеверасу давно уже пора умереть, а Валентину — стать нашим понтифексом. А новый корональ должен был бы отправиться в свою первую великую процессию.

— Решать не нам, — буркнул Элидат.

— Верно, решать Валентину. А он не станет, — вмешался в разговор Диввис.

— Станет, когда придет время.

— Когда? Лет через пять? Десять? Сорок?

— Вы намерены заставить короналя сделать это, Диввис?

— Я хотел бы дать короналю совет. Это наш долг: ваш, мой, Мириганта, Тунигорна — всех, кто состоял в правительстве до переворота. Мы обязаны напомнить ему, что пора переселяться в Лабиринт.

— Думаю, нам пора на прогулку, — сухо заметил Элидат.

— Послушайте, Элидат! Я что, вчера родился? Мой отец был короналем, дед занимал ваш нынешний пост, я всю жизнь провел рядом с владыками мира сего и понимаю все не хуже, чем большинство других. У нас нет понтифекса. В течение восьми или десяти лет нами правит некое существо, — скорее мертвое, чем живое, — которое обитает в стеклянной банке где-то в Лабиринте. Хорнкэст разговаривает с ним или делает вид, что разговаривает, получает от него распоряжения или опять же только делает вид, что получает, но фактически у нас вообще нет понтифекса. Как долго правительство может так работать? Думаю, Валентин пытается одновременно быть и короналем и понтифексом, а это не по силам никому, и в результате страдает вся структура власти, все парализовано…

— Достаточно, — вмешался Миригант.

— Он все упрямится, поскольку молод и ненавидит Лабиринт, а еще потому, что вернулся после изгнания с новой свитой из жонглеров и пастухов, которые настолько увлечены красотами Горы, что не дают ему увидеть, в чем состоит истинный долг…

— Хватит!

— И последнее, — серьезным тоном продолжал Диввис, — Разве вы ослепли, Элидат? Всего восемь лет прошло с тех пор, как мы пережили событие, совершенно уникальное в нашей истории, когда законного короналя свергли — причем он даже не знал об этом — и посадили на его место самозванца. И кого? Марионетку метаморфов! Да и Король Снов — самый настоящий метаморф! Две из четырех Властей империи узурпированы, а сам замок кишит ставленниками метаморфов…

— Все они выявлены и уничтожены. А трон доблестно отвоеван его законным владельцем, Диввис.

— Все верно. Но неужели вы надеетесь, что метаморфы довольствуются своими джунглями? Я утверждаю, что именно сейчас, в это самое мгновение, они замышляют уничтожить Маджипур и завладеть всем, что останется. И нам известно об их замыслах с момента реставрации Валентина — а что он предпринял? Что он сделал, Элидат? Распахнул перед ними объятия! Пообещал, что исправит былые ошибки и восстановит справедливость. Да, а они тем временем строят против нас козни.

— Я побегу без вас, — сказал Элидат, — Оставайтесь здесь, садитесь за стол короналя, подписывайте вороха документов. Вы ведь этого хотите, Диввис? Сесть за стол? — Он гневно развернулся и направился к двери.

— Погодите, — удержал его Диввис. — Мы идем, — Он догнал Элидата, взял его под руку и произнес тихим, напряженным голосом, так не похожим на его обычную манеру говорить, растягивая слова: — Валентину следует перебраться в понтифексат. Неужели вы думаете, что я стану вашим соперником из-за короны?

— Я не являюсь кандидатом на корону, — сказал Элидат.

— Никто никогда не претендует на корону, — ответил Диввис, — Но даже ребенку известно, что вы — наиболее вероятный наследник. Право же, Элидат!

— Оставьте его, — вмешался Миригант. — Кажется, мы собрались на прогулку?

— Да, пойдемте и закончим наш разговор, — согласился Диввис.

— Хвала Божеству, — буркнул Элидат.

Впереди остальных он спускался по широким каменным ступеням, истертым на протяжении столетий, мимо постов стражи на площади Вильдивара вымощенной розовым гранитом и соединявшей внутренний замок, основную рабочую резиденцию короналя, с нагромождением окружавших его на вершине Горы внешних построек. Элидату казалось, будто голова у него стянута раскаленным обручем: сначала пришлось подписывать бессчетные дурацкие бумаги, а потом еще и выслушивать граничащие с изменой разглагольствования Диввиса.

И все же следовало признать, что сын Вориакса прав. Дальше так продолжаться не может. Когда следует предпринять решительные, крупномасштабные действия, понтифекс и корональ должны объединить усилия и предотвратить любое безрассудство. А Валентин попытался действовать в одиночку — и потерпел неудачу. Даже величайшие из короналей — Конфалюм, Престимион или Деккерет — не осмеливались единолично править Маджипу-ром. А ведь опасности, с которыми приходилось сталкиваться им, не идут ни в какое сравнение с тем, что выпало на долю Валентина. Мог ли кто-нибудь представить себе во времена Конфалюма, что смирные, покорные метаморфы вновь поднимут голову, чтобы попытаться отвоевать потерянные владения? И все же движется в укромных уголках планеты полным ходом идет подготовка к мятежу. Вряд ли Элидату удастся забыть последние часы войны за реставрацию, когда пришлось прокладывать путь в пещеры, где стояли машины, управляющие климатом Замковой горы, и, чтобы спасти их, убивать стражников, одетых в мундиры личной гвардии короналя, — а они, умирая, видоизменялись и превращались в безносых метаморфов с раскосыми глазами и щелями вместо ртов. Это происходило восемь лет тому назад; Валентин до сих пор надеется пронять мятежников заверениями в братской любви и найти какой-нибудь мирный способ унять их злобу. Но ничего конкретного за восемь лет добиться не удалось; и кто знает, какие новые уловки напридумывали метаморфы.

Элидат набрал побольше воздуха в легкие и стрелой помчался вперед, в мгновение ока оставив Мириганта и Диввиса далеко за спиной.

— Эй! — закричал вслед ему Диввис. — Разве вы не хотели пробежаться трусцой?

Он не обратил внимания на крик. Боль внутри можно было выжечь только другой болью; и он бежал как сумасшедший, притворяясь, что не слышит окликов. Вперед, только вперед, мимо изящной, украшенной пятью шпилями, Башни лорда Ариока, мимо часовни лорда Кинникена, мимо подворья понтифекса. Вниз — по каскаду Гуаделума, вокруг приземистой темной громады сокровищницы лорда Пранкипина, вверх — по Девяноста девяти ступеням — сердце начинает колотиться в груди — в сторону колоннады двора Пинитора — вперед, вперед, через дворы, которыми он ходил в течение тридцати лет каждый день, с тех пор как ребенком попал сюда из Морвола, что у подножия Горы, чтобы научиться искусству государственного управления. Сколько раз он бегал так с Валентином, Стазилейном или Тунигор-ном — они были как братья, четверо необузданных мальчишек, чьи вопли разносились по всему Замку лорда Малибора (так он тогда назывался). Ах, до чего же беззаботной была их жизнь! Они предполагали, что станут советниками, когда престол займет Вориакс — в подобном исходе никто не сомневался; а потом преждевременно ушел из жизни лорд Малибор, за ним последовал Вориакс, корона перешла к Валентину, и единообразие их жизней было нарушено раз и навсегда.

А сейчас?! «Валентину пора переселяться в Лабиринт», — сказал Диввис. Да-да. Он несколько молод для понтифекса, это верно, но невелика радость попасть на трон выжившим из ума, как Тиеверас. Старый император заслужил вечный покой. Валентин должен отправиться в Лабиринт. А корона перейдет…

«Ко мне? Лорд Элидат? И замок будет называться Замком лорда Элидата?» — мысль об этом разом удивила, восхитила и испугала, ибо за последние шесть месяцев он сполна испытал, каково быть короналем.

— Элидат! Вы погубите себя! Вы бежите как ненормальный! голос Мириганта доносился издалека, словно подхваченное ветром эхо.

Элидат взбежал уже почти на самый верх Девяноста девяти ступеней. Сердце глухо бухало в груди, глаза заволокло пеленой, но он заставил себя преодолеть последние ступени и вбежать в узкий проход из зеленого королевского камня, ведущий в административные здания двора Пинитора. Ничего не видя перед собой, он завернул за угол, ощутил сокрушительный удар, услышал сдавленный возглас, растянулся во весь рост и какое-то время лежал полуоглушенный, тяжело дыша.

Наконец он сел, открыл глаза и увидел молодого человека, худощавого и темноволосого, с причудливой новомодной прической; юноша неуверенно поднялся и подошел к нему.

— Господин? С вами все в порядке, господин?

— Я с вами столкнулся, да? Надо было… смотреть… куда бегу…

— Я видел вас, но не успел отскочить. Вы бежали так быстро… позвольте, я помогу вам встать…

— Все хорошо, юноша. Мне просто… надо… отдышаться…