'Фантастика 2025-62'. Компиляция. Книги 1-26 - Ринат Искандэрович Мусин

Синицына с покупкой мотоцикла. Увидел, что не ошибся: Николай после моего поздравления едва ли не засветился от радости и от гордости.

Вовка заявил, что рад моему приходу. Пригласил меня за стол. Но я ответил, что сперва повидаю любимую племянницу (махнул букетом цветов, тряхнул тряпичной сумкой, где лежала тетрадь с «романом» и кулёк с конфетами). Надя указала на дом — я направился к веранде. И уже на пороге отметил новое отличие сегодняшнего дня от «прошлого». В доме сейчас было тихо: молчал телевизор. Хотя я точно помнил, что в прошлый раз Лиза до позднего вечера не отходила от телеэкрана. С букетом наперевес я пересёк веранду, прихожую и кухню. Вошёл в гостиную, увидел свою племянницу сидящей на диване с толстой книгой в руках.

Светловолосая, синеглазая кукла в платье цвета голубой металлик сидела на диване рядом с Лизой. И тоже смотрела в книгу, словно тоже увлеклась чтением. Лиза нервно покусывала нижнюю губу, водила указательным пальцем по странице. Меня она заметила не сразу. Подняла глаза, когда услышала рядом с собой скрип половиц. Первым делом она взглянула на гладиолусы. Примерно пять секунд Лиза разглядывала их, словно соображала, что именно я держал в руках. Затем посмотрела на моё лицо и восторженно выдохнула: «Димочка!» Племянница резво соскочила с дивана и крепко сжала в объятиях мою талию.

При этом она случайно закрыла книгу. Я увидел на обложке книги надписи: «Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери». Подумал: «Любимая книга Нади». Вспомнил, что в прошлый раз Лиза осилила этот роман уже после смерти матери. Да и то не сразу — когда училась в восьмом или в девятом классе. Тогда она отозвалась о книге Гюго двумя словами: «На любителя». Хотя к тому времени уже одолела (по собственному желанию) «великое пятикнижие» Достоевского и все книги из серии «Библиотека приключений», что были в городской библиотеке. Я выждал, пока племянница меня отпустила, вручил ей цветы и конфеты.

Лиза приняла букет с серьёзным видом, обронила:

— Димочка, подожди минутку.

Поспешила на кухню — я услышал, как она загрохотала там посудой.

Вернулась Лиза уже без цветов. Сообщила, что поставила их в воду. Посмотрела на тетрадь с «романом» «Барби против космических пиратов», которую я держал в руке.

Заглянула мне в глаза и тихо спросила:

— Димочка, ты прочёл?

— Конечно, — ответил я. — Даже два раза. И оба раза читал с огромным удовольствием.

Лиза улыбнулась, показала мне ямочки на щеках.

Я добавил:

— Честно тебе скажу: пока это твоё лучшее творение. Ты очень быстро прогрессируешь.

Лиза тряхнул косичками и заявила:

— Следующая книга будет ещё лучше. Димочка, вот увидишь!

— Жду её с нетерпением, — сказал я. — Когда мне за ней зайти?

Лиза задумалась, закусила нижнюю губу.

— Давай… не завтра? — сказала она. — В понедельник вечером. Нет, во вторник.

Она рукой указала на диван и сообщила:

— Хочу прочесть маминого Гюго. Выясняю, что именно маме в этой книге так понравилось.

Мне послышались в Лизином голосе грустные ноты.

— И как? — спросил я. — Интересный роман? Тебе он нравится?

Лиза дёрнула плечом.

— Ничего так…

Она чуть скривила губы и пояснила:

— Я только начала его. Но… читать можно. Хотя это точно не мой любимый Жюль Верн.

Племянница развела руками, печально вздохнула. Посмотрела мне в лицо.

Я увидел в её глазах отражение своей головы, над которой словно нимб светилась электрическая лампа.

— Димочка, — сказала Лиза, — ты же говорил, что я должна понять интересы своего читателя.

Она указал рукой на книгу «Собор Парижской Богоматери» и сообщила:

— Вот. Я разбираюсь.

* * *

С Лизой я пробыл в гостиной три четверти часа.

За это время мы обсудили с племянницей её рассказ «Барби против космических пиратов». Я вслух прочёл Лизе те моменты из рассказа, которые мне особенно понравились. Указал на особенно часто встречавшиеся в тексте орфографические ошибки — озвучил соответствующие правила русского языка, которые Лиза пока в школе не проходила. Лиза кивала головой и обещала, что непременно исправится. Сказала, что «возьмётся» за изучение правил русского языка самостоятельно (чтобы не краснеть перед читателями).

Вздохнула, погладила меня по руке и заявила:

— Как хорошо, что у меня есть ты, Димочка. Тебя я нисколечко не стесняюсь. Честное слово.

Она махнула рукой.

— А ошибки — это не страшно. От них я скоро избавлюсь. Вот увидишь, Димочка.

* * *

По пути во двор я увидел в кухне Лизин букет.

Племянница поставила его не в вазу.

Гладиолусы печально смотрели в окно кухни из большой эмалированной кастрюли.

* * *

Я скрипнул досками ступеней, спустился из веранды — голоса во дворе тут же стихли. Вовка повернул голову. На его щеках пылал румянец, будто мой младший брат только что явился с мороза. Похожий румянец я заметил и на лице Женьки Бакаева. У Коли Синицына всё лицо было красным, точно после парилки. Надя ко мне не обернулась. Но я заметил, как напряглись мышцы на её спине. Отметил: на столе снова стояла банка с красным вином (как и «тогда»). В большой алюминиевой миске увидел овощной салат. Что было в кастрюле, не рассмотрел. Но вспомнил, что в «тот раз» Надя потушила картошку с кусками добытой мною «вчера» синюшной курицы.

Женька Бакаев сдвинулся в сторону и передвинул вслед за собой тарелку (с картошкой), освободил место за столом между собой и Вовкой, напротив Нади. Надя тут же установила там чистую тарелку и стакан. Вовка указал на них рукой и сказал, чтобы я присаживался. Мне почудилось, что Синицын и Бакаев посматривали на меня настороженно. Но в глазах брата я настороженности не заметил. Я прошёл мимо Владимира, хлопнул его на ходу по плечу (так обычно поступал Димка). Уселся на лавку, поймал на себе взгляд Нади — Вовкина жена тут же опустила глаза. Синицын привстал, наполнил мой стакан вином насыщенного тёмно-рубинового цвета.

Вовка выждал, пока Николай усядется на место и спросил:

— Так что он тебе ответил?

— Ну… — промычал Коля.

Он взглянул на меня. Словно прикидывал, о чём стоило при мне говорить, а о чём следовало промолчать.

Я увидел, как Вовка в изумлении вскинул брови. Заметил, как он взглянул сперва на Синицына, затем на Бакаева.

— Мужики, вы чего? — спросил он.

Указал на меня вилкой.

— Это же Димка, мой брат! Какие от него могут быть