Пандора (сборник) - Фрэнк Герберт

— Так и есть.

— Организовывали для островитян их жизнь и…

— Старались придумать, как всех вас спасти!

— Ой ли? — Киль расхохотался. — Распихав нас по прибрежным плотам?

— Они идеальны, — ответила Алэ, и Киль увидел в ее глазах искреннее восхищение. — А когда нужда в них минует, мы сможем дать им отмереть и использовать их на удобрения…

Киль не смог сдержать горечи.

— Вы не понимаете, Карин. Мне это ясно. Остров — это не мертвый кусок… земли. Он живой! Это наша мать! Она поддерживает нашу жизнь, и мы относимся к ней с заботливой любовью. А вы приговариваете нашу мать к участи мешка удобрений.

Некоторое время она смотрела на него в упор.

— Вы думаете, — сказала она затем, — что островитяне — единственные, кто отказывается от своего образа жизни. Те из нас, кто выйдут наверх…

— Сохранят для себя и глубины, — подхватил Киль. — Вы не перерезаете пуповину. Мы при этом переходе пострадаем куда сильнее. А вы это охотно игнорируете.

— Да не игнорирую я это, черт возьми! Вот почему вы здесь!

«Пора заканчивать перепалку», подумал он. «Пора показать ей, что я ей на самом деле не верю и не доверяю.»

— Вы скрываете от меня информацию, — обвинил он. — Я изучил вас за долгое время, Карин. Что-то кипит внутри вас, что-то важное и значительное. Вы стараетесь контролировать то, что я могу узнать, скармливаете мне избранные сведения, чтобы заручиться моим сотрудничеством. Вы…

— Уорд, я…

— Не перебивайте. Самый быстрый способ заручиться моим сотрудничеством — это откровенность. Поделитесь со мной всем. Я помогу, если это будет нужно. Но я не помогу, я буду сопротивляться, если вы по прежнему будете скрывать от меня хоть что-нибудь.

Карин остановилась у закрытого люка и окинула его рассеянным взглядом.

— Вы меня знаете, Карин, — настаивал он. — Я говорю то, что думаю. Я буду с вами бороться. Я уеду… если вы не удержите меня силой… и я буду противостоять…

— Хорошо же! — Карин яростно взглянула на него. — Удерживать вас? Я бы и помыслить не посмела. Другие могут, но я не смогу. Вы хотите откровенности? Очень хорошо. Беда уже стряслась, Уорд. Остров Гуэмес утонул.

Киль моргнул, словно это движение век могло лишить ужаса то, что она сказала.

«Целый остров утонул!»

— Итак, — рявкнул он, — ваш бесценный текущий контроль — контроль за течениями! — не сработал. Вы загнали остров в…

— Нет. — Она покачала головой, чтобы подкрепить свои слова. — Нет! Нет! Кто-то сделал это намеренно. Это не имеет ничего общего с текущим контролем. Это жестокий, порочный акт разрушения.

— Кто? — спросил он тихим от потрясения голосом.

— Мы пока не знаем. Но жертвы насчитываются тысячами, и мы все еще подбираем выживших. — Она повернулась, чтобы открыть люк. В медлительности ее движения Киль впервые увидел признаки приближения старости.

«Она все еще что-то скрывает», думал Уорд, следуя за Карин в ее обиталище.

Люди проводят жизнь в лабиринтах. Если, пройдя очередной, они не могут найти новый, они строят его себе сами. Что за страсть испытывать себя?

Дьюк начал сыпать проклятиями, корчиться в своей питательной ванне и стучать кулачками по ее органическим стенкам, пока вдоль всего края ее не пошли синие пятна.

Наблюдатели вызвали КП.

Время было позднее, и Симона Роксэк собиралась лечь спать. Когда пришел вызов, Симона набросила на голову свое любимое одеяние, покрыв им крепкие изгибы грудей и бедер. Пурпурное достоинство наряда изгоняло даже малейший намек на женственность. Симона поспешила прочь из своего жилища по коридорам, на ходу одергивая наряд, чтобы придать ему хоть частично дневную пристойность. Она вошла в сумрачное обиталище, где вели свое существование Ваата и Дьюк. Беспокойство ее было очевидным. Опустившись на колени возле Дьюка, она заговорила.

— Я здесь, Дьюк. Это капеллан-психиатр. Чем я могу тебе помочь?

— Помочь мне? — завопил Дьюк. — Ах ты, чирей на заднице беременной свиноматки! Ты даже самой себе не можешь помочь!

Потрясенная КП поднесла руку к вуали, прикрывавшей рот. Она, конечно же, знала, что такое свиноматка — одно из созданий Корабля, самка кабана. Это она хорошо помнила.

«Беременная свиноматка?»

Симона Роксэк не смогла удержаться и не погладить стройными пальцами гладкую плоскость живота.

— Единственные свиньи находятся в гибербаках, — сказала она. Ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы говорить достаточно громко, чтобы Дьюк мог ее услышать.

— Ты так думаешь?

— Почему ты ругаешься? — спросила КП. Она пыталась придать своему тону надлежащую почтительность.

— Ваата сновидит меня в ужасные вещи, — простонал Дьюк. — Ее волосы… они повсюду, по всему океану, и она разрывает меня на кусочки.

КП уставилась на Дьюка. Тело его виднелось мутным пятном из-под питательного раствора. Губы его искали поверхности, словно рыбьи. Он выглядел невредимым.

— Я не понимаю, — произнесла КП. — Вроде ты не поврежден.

— Я что, не говорил, что она меня сновидит? — простонал Дьюк. — Сны убивают, если ты не можешь выбраться. Я утону там. Весь до последнего кусочка утону.

— Ты не тонешь, — заверила его КП.

— Да не здесь, бабуиниха! В море!

«Бабуиниха», подумала она. Еще одно создание Корабля. Почему Дьюк вспоминает создания Корабля? Возвращаются ли они, в конце концов? Но откуда ему знать? Симона подняла взгляд и обвела им перепуганных наблюдателей, обступивших органическую ванну. Может, один из них?.. Да нет, это невозможно.

— Она не хочет слушать, — объявил Дьюк внезапно четко и неожиданно внятно. — Они говорят, а она не хочет слушать.

— Кто не хочет слушать, Дьюк? Кто эти «они»?

— Ее волосы! Ты что, не слышала, что я сказал? — Дьюк ударил слабым кулачком в стенку ванны возле КП. Она с отсутствующим видом вновь погладила свой живот.

— Создания Корабля должны быть возвращены на Пандору? — спросила Роксэк.

— Возвращайте их куда хотите, — вымолвил Дьюк. — Только не давайте ей уснить меня обратно в море.

— Ваата желает вернуться в море?

— Говорю же, она сновидит меня. Она сновидит меня прочь.

— Так сны Вааты реальны?

Дьюк отказался отвечать. Он только застонал и забился на своем краю ванны.

Роксэк вздохнула. Она смотрела через всю ванну на громаду Вааты, живущую… дышащую. Волосы Вааты, словно водоросли, колыхались на волнах, поднятых бьющимся Дьюком. Как могут волосы Вааты пребывать в океане и одновременно здесь, в Вашоне? Возможно, в снах. Может, это еще одно чудо Корабля? Волосы Ваата уже почти отросли настолько, чтобы их следовало остричь — уже около года прошло. А все эти отстриженные волосы Вааты… были ли они по прежнему неким образом связанными с ней? ничто не может быть невозможным в царствии чудес.