Сборник "Круг Земель" - Александр Зорич

Едва заметно улыбнувшись своим мыслям, Герфегест предложил поднять якорь.

– Может, все обсудим здесь и сейчас? – спросил Двалара. – В бухте безопасно, а выходить в открытое море на ночь глядя – не самая лучшая затея.

– Ты просто хочешь сказать, что тебе не терпится поскорее, распрощаться с нами, с обреченными, сесть -на серебряную птицу и спустя считанные часы предстать пред ясны очи твоего хозяина? – хитро прищурившись, спросил Торвент.

Дальнейшего продолжения разговор не получил. Потому что из-за скалистого мыса, приблизительно в лиге от «Жемчужины Морей», показался нос большого четырехъярусного файелап та.

Ничего подобного Герфегест раньше не видел. Носовой фигуры на файеланте не было. Точнее, не было привычной деревянной статуи – крылатого тура, альбатроса, изогнутой лебединой шеи. Вместо этого на носовой площадке файеланта возвышалась металлическое нечто в обрамлении огромных металлических же лепестков.

Герфегест опрометью бросился на смотровую башенку, на ходу крикнув: «Немедленно вытравить якоря; воинам – к бою».

– Штандарт Пелнов, – пробормотал наблюдатель, растерянно воззрившись на Хозяина Гамелинов. Не говоря ни слова, Герфегест выхватил у него дальноглядную трубу и навел ее на загадочное сооружение на носу корабля. Он не поверил своим глазам. Там была статуя огромной обнаженной женщины, отлитая из серебра. Женщина стояла на коленях, опираясь на длинные изящные руки. Она экстатически выгибала спину, а ее огромный, нечеловеческий рот был ши-роко раскрыт в немом крике. Не может этого быть…

«Кричащая дева» – он краем уха слышал о таких. Да. Точно. Лорнуом. Ганфала, беспощадно глядящий в глаза. Ваарнарку.

…«Черного пламени» у Гамелинов больше не было. После этого Стагевду не оставалось ничего, кроме как швырнуть на чашу весов «кричащих дев»…

Да, Стагевду. Но не Пелнам.

– Это «кричащая дева», – раздался над ухом Гер-фегеста голос Харманы. Кажется, Хозяйка Гамелинов перепугалась не на шутку.

– Это я уже понял, – раздраженно бросил Герфе-гест. – Но, может быть, ты в состоянии объяснить, откуда она у Пелнов?

– Это очень важно сейчас, когда мы в ловушке? – спросила Кармана ледяным тоном.

Она была как всегда права. По-настоящему важным сейчас было только одно – сделать хоть что-нибудь во имя своего спасения. О том, на что способна одна «кричащая дева», Герфегест знал из кратких комментариев Ганфалы. В их свете участь жертв «кричащей девы» представлялась более чем безотрадной.

2

Все, находившиеся на палубе, почувствовали неладное. Нисоред скосил глаза на забеспокоившегося Слепца. Двалара что-то шепнул на ухо Киммерин. Та согласно кивнула и извлекла из своей сумы небольшой шарообразный предмет с разновеликими отверстиями и несколькими расширяющимися трубками, каждая длиной приблизительно в ладонь.

– Флейта Пастыря Птиц? – спросил сообразительный Торвент. Он уже понял, что Киммерин собирается вызвать серебряную птицу.

Киммерин кивнула и, зажав несколько отверстий пальцами, подула в самую короткую трубку. Уродливая «флейта» издала низкий ревущий звук. Киммерин отпускала отверстия одно за другим, и каждый раз звук менялся, то возносясь до еле слышного писка, то нисходя к глухому гулу.

– Вы уйдете, оставив нас погибать, – безмятежно заметил Нисоред, пристально следя за кораблем Пелнов.

Тот не торопился приближаться. Нос корабля сейчас был направлен в точности на «Жемчужину Морей», и было тяжело определить скорость его движения. Нисореду показалось, что Пелны медленно выгребают подальше от «Жемчужины», которая только начала разворачиваться для выхода из бухты. Одновременно с этим на носу корабля началось какое-то медленное движение, но в сумерках невооруженный глаз отказывался определить, что же там происходит.

Герфегест видел это в дальноглядную трубу. Близ тарана, почти у самой воды, суетились десятки людей. Ловко цепляясь за плетенные из толстых канатов маты, они укрепляли на носу корабля наклонные брусья, концы которых уходили под воду. В это же время под носовой площадкой корабля разошлись в сторону щиты деревянной обшивки.

Герфегест невольно цокнул языком. Ишь, наворотили…

Он на мгновение оторвался от созерцания зловещих превращений на корабле Пелнов и ударил в гонг трижды. Во всех Домах Алустрала это означало только одно – гребцам предстояло выложиться сейчас до предела. И если надо – умереть от боли в разорванных сухожилиях и вывороченных суставах. Потому что в противном случае умрут все.

Герфегест не терял надежды на то, что они успеют протаранить корабль Пелнов быстрее, чем те приведут в действие «кричащую деву». Но когда он вновь поднес к глазам дальноглядную трубу, то понял, что они обречены на смерть дважды. Потому что из-за мыса выходил второй файелант Пелнов. Правда, на нем не было «кричащей девы». Но зато вместо привычных мачт, убранных великохитрыми Пелнами, на нем стояло полтора десятка мощных метательных машин. Не поленились…

3

Сумерки сгущались.

«Жемчужина Морей» неслась навстречу своей гибели, срывая с гребней волн фонтаны брызг и хлопья соленой пены.

На первом файеланте Пелнов носовая площадка пришла в неторопливое движение. «Кричащая дева» и огромная медная лилия за ее спиной медленно ползли вниз под скрип воротов и удары бичей распорядительных начальников. Файелант шел задним ходом, стремясь оттянуть миг столкновения с «Жемчужиной Морей». Второй файелант, развернувшись кормой к Гамелинам, спешил уйти за корму своего собрата, чтобы не пасть случайной жертвой «кричащей девы».

Несмотря на все старания гребцов, «Жемчужину Морей» отделяло от корабля Пелнов по меньшей мере Шестьсот локтей. Герфегест напряженно следил, как ладони и колени «кричащей девы» уходят под вору. Она явно ускоряла свое движение. Через несколько минут «дева» должна была погрузиться полностью.

На палубе «Жемчужины Морей» в напряженном ожидании замерли воины. Всего семьдесят. Еще Ни-соред со своим неразлучным Слепцом. Еще Торвент.

Двалара и Киммерин. И они с Харманой. Даже если они успеют, шансов в рукопашном бою у них будет очень и очень мало. А с учетом второго файеланта их, вообще нет…

4

Они не успели. Когда между кораблями оставалось около двухсот шагов, широко распахнутый рот «кричащей девы» исчез под водой. Над поверхностью остались только три верхних лепестка огромного медного цветка-колокола.