Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

Своим последним ехидным замечанием дерзкая клиентка порушила былые намерения Мешка, который и в самом деле собирался обняться с Ольгой на дорожку. Так что в итоге они всего-навсего сухо пожали друг дружке руки.

Девушки прошли на посадку. Дожидаясь, пока те скроются из виду, Андрей не обратил внимания, как через соседний вход в зону регистрации торопливо прошли два опаздывающих на мурманский рейс пассажира. Впрочем, даже если бы Мешечко и заприметил этих двоих, он едва ли сумел бы на расстоянии и с ходу опознать в этой парочке Зечу и Бугайца. Тем более что солнцезащитные очки оба сняли лишь на паспортном контроле, а к тому моменту Андрей, по-прежнему снедаемый нехорошими предчувствиями, уже покинул здание аэровокзала…

В начале девятого злой и уставший, как собака, Гриша Холин вернулся в контору. Именно он накануне вытащил счастливый билет по сопровождению «подзащитного» свидетеля Феклистова на очную ставку в ОВД города Подпорожье, следствием чего стало изнуряющее суточное путешествие «туда-сюда-обратно» по маршруту общей протяженностью под шестьсот без малого верст. И это, заметьте, по извечному, ставшему притчей во языцех областному бездорожью и разгильдяйству!

В оперской в эту позднюю пору Григорий предсказуемо застал дежурившего по подразделению Крутова. Тот активно осваивал новую компьютерную стрелялку и периодически бросал из-за монитора косые вожделенные взгляды на непредсказуемо припозднившуюся оперуполномоченную Северову. Вернее, на заднюю поверхность ее загорелых налитых бедер. Ибо Наташа в данный момент, переломившись в пояснице и поворотившись к двери передом, а к Жене задом, с остервенением скоблила в комнате пол.

– Твою дивизию! – ругнулся Холин. – Натаха, ну на кой ляд ты опять палубу драишь? Только вчера ведь всё до блеска намыла?!

– Во-во, я ей то же самое говорю. Гриш, хоть ты на нее своим авторитетом повлияй! Потому как наличие такового у меня она категорически не желает признавать.

– Вчера блестело, а сегодня уже затоптали, – проворчала Северова, не меняя позы. – И вообще, не мешайте мне отрабатывать мои наряды вне очереди.

– Да нет у тебя никаких нарядов! Сама себя накрутила как… Как не знаю как! А ну, брось сейчас же тряпку!

– Хорошо, пусть будут не наряды. Считай, я просто наложила на себя такую вот епитимью. Смываю водой свои грехи перед трудовым коллективом и его доблестным командиром, – выжимая тряпку, сказала Наташа. – Такая интерпретация тебя устроит?

– Идиотизм какой-то, честное слово!

Не дойдя до своего рабочего места, Холин резко развернулся, вышел в коридор и, топоча сорок третьим размером, направился в сторону кабинета нового босса. Нарочито громко громыхнув в дверь, не дожидаясь приглашения, заглянул:

– Вечер добрый. Можно?

Сочинявший какую-то казенную бумагу, Мешок недовольно повернул голову на источник шума и буркнул не без раздражения:

– Можно. Но по поводу доброго я бы не спешил с выводами.

Григорий просочился в кабинет, подхватил стул, уселся напротив. Посмотрел на Андрея молча, но вопросительно.

– Ну, что там с Феклистовым? – первым спросил Мешечко, чтобы это самое молчание поскорее нарушить и понять, по какой такой причине Григорий явно собрался поискать конфликта.

– С Феклистовым всё нормально. А вот что у вас с Натальей происходит?!

– А что у нас с ней происходит?

– Андрей, мы с тобой не первый год замужем, посему давай четко, без размазывания и наматывания на кулак: что у тебя есть против Северовой?

– На данный момент – практически ничего.

– Не понял?!

– Мне кажется, я тебе ответил вполне доходчиво: практически ни-че-го.

– А тебе не кажется, что в таком случае тебе следует немедленно довести это сначала до ее сведения, а затем – до сведения всего личного состава? – начал потихонечку закипать Холин, пораженный ледяным спокойствием приятеля. – Равно как элементарно извиниться перед человеком?

– Кажется. Но сейчас я этого делать не буду.

– Может, ты все-таки объяснишь?..

– Хорошо, объясню, – устало сказал Андрей. Он поднялся из-за стола и подошел к двери, где сначала убедился, что за ней никто не стоит, а после плотно прикрыл, да еще и для верности щелкнул замком.

Возвратился на место, закурил. Заговорил медленно, серьезным тихим голосом:

– На прошлой неделе из нашего со Жмыхом выступления вы должны были вынести одно, оно же – самое главное. Руководство отдела подозревает, что в нашем подразделении завелся «крот».

– А у тебя не возникает чувства, что всё это есть – полный бред?

– Я прошу меня не перебивать.

– Извини.

– Говно вопрос. Нет, не возникает. Информация, которой мы располагали на тот момент, давала основания подозревать в «сливе» Северову.

Лицо Холина сделалось каменным:

– Она лишь, как ты выражаешься, «давала основания», однако вы, не раздумывая, тут же обвинили ее в предательстве. Причем при всех!

– Если ты помнишь, изначально мы со Жмыхом пытались избегнуть публичной огласки, – вздохнув, взялся разжевывать Мешок. – Однако ваша, в том числе твоя, Гриша, склонность к демократическому плюрализму не оставила нам шанса решить это дело полюбовно-мирным путем… К настоящему времени часть (обращаю внимание, только часть!) вопросов к Северовой худо-бедно удалось снять. Я понимаю, что скорее всего в отношении Натахи я допустил ошибку… Мы допустили… Вот только признавать эту ошибку, тем более публично, я не собираюсь. Пока не собираюсь.

– Какого черта?!! – заорал Холин, вскакивая, но уже в следующую секунду осекся, понимая, что зарывается. Он опустился на стул, посмотрел виновато: – Извини, я хотел всего лишь спросить, почему?

– Гриша, когда тебя захлестывают эмоции, ты начинаешь тупить. А это неправильно.

– Согласен.

– А коли согласен, посуди сам: если мы допускаем, что Северова кристально чиста, тогда немедленно возникает следующий вопрос: если не она, то кто? А переведя стрелки на Наташу, мы даем возможность неустановленному пока «мистеру Икс» немного расслабиться и перевести дух. После чего попробуем вынудить совершить еще одну ошибку. На коей мы его и подловим. А теперь слушай меня внимательно и постарайся не перебивать…

Мурманская обл.,

в районе пос. Мурмаши,

17 сентября 2009 года,

четверг, 20:21 мск

…Невзирая на то что аэропорт «Мурмаши» открыт в том числе и для выполнения международных полетов, назвать его собственно «международным» язык повернется далеко не у каждого. По крайней мере до Рио-де-Жанейро здесь, мягко говоря, есть еще куда расти. И в плане сервиса, да и просто общего впечатления «Мурмаши» вызывал ассоциации с маленькими аэровокзальчиками российской глубинки, и именно о таком своем впечатлении не преминула язвительно высказаться Нежданова. Намекнув, что у них на Ставрополье «некоторые хлева почище и посимпатичнее будут».

Получив после сорокаминутного (!) ожидания свой багаж, барышни выкатились на площадь и направились к стоянке такси. Хоть с этим видом транспорта здесь, слава богу, никаких проблем не наблюдалось. Лихо опередив конкурентов, к Ольге с Юлей подкатил моложавый таксист и, улыбнувшись щербатым ртом, поинтересовался через открытую «форточку»:

– Девчонки, вам в город? Садитесь, с ветерком прокачу!

– А сколько до Мурманска? – настороженно спросила Прилепина, так как выделенные ей командировочные были весьма скудны.

– Двадцать пять километров.

– Я говорю: сколько денег возьмете?

– А в Мурма́нске куда? – сделал правильное ударение таксист.

– Центр. Ленина, 64.

– Это в ментовку, что ли? Восемьсот.

– Это что, наценка за ментов? – возмутилась Ольга. – Почему так дорого?

– Извините, девчонки, но дешевле никак нельзя. Можете, конечно, походить-поспрашать, но то будет пустая трата времени.

– Да, вообще, не вопрос! – решительно сказала Юля. – Поехали!

Нежданова демонстративно оставила свой чемодан на тротуаре и полезла на переднее сиденье. Ольга, вздохнув, последовала ее примеру.

– …Я бы вас, таких красивых, бесплатно отвез, – взялся оправдываться таксист, едва они тронулись с места. – Вот честное слово! Но тут своя, блин, аэропортовская мафия. Если узнают – в натуре голову с ногами местами поменяют. А в худшем случае – просто тачку сожгут.

– Сурово тут у вас, – дежурно посочувствовала Прилепина.

– А как вы хотели? Север! Какие места, такие и люди.

– Понятно. А характеры у всех – сплошь нордические?

– Точно так! Девчонки, вы какую музыку предпочитаете в это время суток?

– «Радио-Шансон», – опередила Юля прилепинское «никакую».

– О, наши люди! – удовлетворенно крякнул таксист, покрутил колесико магнитолы, и в салон ворвался страдальчески-проникновенный голос Михаила Круга. Заслышав «Владимирский централ», Прилепина скривилась. А вот Юля, увидев в зеркальце заднего вида несчастную физиономию «надзирательницы», напротив, разулыбалась – ведь именно этого она и добивалась.