Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

– Айн момент! – кивнул Холин и отправился за клиенткой.

– Извини, Олька, после доспорим, – с облегчением свернул дискуссию Андрей. – А ты пока, будет время, поройся-посмотри: что у нас можно дополнительно вытащить по этому Бугайцу?

– Уже роюсь, – кивнула Прилепина, направляясь к двери.

– И еще… Как ты смотришь на то, чтобы завтра отправиться в командировочку? На недельку? Вернее, деньков на пять-шесть.

– Надеюсь, не снова в Даймище, к студентам?

– Нет. На этот раз чуть подальше. В Мурманск.

– Ку-уда? Ни фига себе! Мурманск! Никогда там не была.

– Тем более. Есть шанс расширить свой географический кругозор.

– Я должна ответить прямо сейчас? Или ты можешь дать мне хотя бы полчасика на размышления?

– Могу даже часик. Только, когда будешь думать, учитывай, пожалуйста, тот факт, что, окромя тебя, мне послать туда некого, – честно признался Андрей. – …Да-да, входите!

Дверь распахнулась, и в кабинет шагнула сопровождаемая Холиным высокая, на пару сантиметров выше Мешка, брюнетка.

С первого взгляда Нежданова производила сильное, даже завораживающее впечатление. То была эффектная молодая женщина лет этак тридцати, с иссиня-черными пышными волосами, безупречно стильная, что особенно бросалось в глаза на фоне минимума косметики и умения правильно носить одежду. Которой в данный момент на ней было также близко к минимуму.

Столкнувшись нос к носу, барышни инстинктивно всмотрелись друг в дружку оценивающе, и, как водится, оценки эти оказались взаимно-критическими. Тихонечко фыркнув, Ольга вышла, сопровождаемая насмешливым взглядом Неждановой, с удовлетворением признавшей свое явное превосходство над бабой-ментом в части «выглядеть и одеваться».

– День добрый. Присаживайтесь, Юлия… э-э…

– Валентиновна, – подсказал Холин.

– Можно просто Юля, – предложила Нежданова.

Она грациозно протянула руку для поцелуя и разочарованно вздохнула, когда Мешок ограничился всего лишь дежурным рукопожатием.

– Ну хорошо, просто Юля. А меня зовут Андрей Иванович.

– А можно просто Андрей?

– Пока нет. Возможно, когда-нибудь потом, в будущем.

– Хорошо. Я буду с нетерпением ждать. Будущего.

Нежданова одарила Мешка томным взором оленьих глаз, и тот, немного смутившись, пряча глаза, уткнулся в папку с материалами дела, которую ему передал Холин.

– Юля, с сегодняшнего дня вы находитесь в статусе лица, подлежащего государственной защите. Я так понимаю, с соответствующими документами, включая права и обязанности защищаемого лица, вы уже ознакомлены?

– Точно так, – отрапортовал Холин. – Все необходимые бумаги подписаны и подшиты к делу.

– Как? Вы завели на меня дело?

– Не завели, а оформили. Так положено.

– Ну, раз положено…

– Я ознакомился с вашими пожеланиями касательно условий вашего проживания.

– Это очень мило с вашей стороны…

– К сожалению, в нашей ситуации они трудновыполнимы. Посему мною принято следующее решение: завтра мы сопроводим вас в Мурманск и поселим на базе отдыха местного Управления внутренних дел.

– А если я не хочу? – капризно сказала Юля. – Если я не желаю туда ехать? Мурманск! А почему не на Майами? Там же холодно!

– В рамках поставленной перед нами задачи ваши желания принимаются к сведению, но необязательны к исполнению, – безразлично парировал Мешечко и продолжил: – На базе под Мурманском вы пробудете вплоть до начала судебных слушаний по делу гражданина Литвина, после чего вернетесь в Петербург. Все это время вашу безопасность будет обеспечивать наш сотрудник, который поедет с вами. Да, кстати, в Мурманске сейчас достаточно тепло, плюс десять – двенадцать. Я специально справлялся в интернете.

– А разве милиционеры умеют пользоваться интернетом?

– Представьте себе.

– Бедные! – сочувственно вздохнула Нежданова.

– Это еще почему?

– Там такие гадости про вас пишут. Вот, к примеру, недавно один сыктывкарский блоггер… А блоггер – это…

– Я знаю, кто такие блоггеры.

– Ну надо же! Так вот, он написал, что неплохо было бы публично сжигать на площади по парочке неверных ментов.

– Ну, эта песня всяко посвящается не нам, – ухмыльнувшись, встрял в разговор Холин. – В нашем подразделении все менты самые что ни на есть верные.

– В наши дни верность – это такое редкое качество среди мужчин, – Нежданова кокетливо склонила свою хорошенькую головку. – Да, Андрей Иванович, вы сказали, что в поездке меня будет сопровождать кто-то из ваших сотрудников. Надеюсь, этим сотрудником будет Григорий? Или Тарасик?.. А может быть, мы прокатимся в это романтическое путешествие вместе с вами? – Юля в упор посмотрела на Мешка и соблазнительно облизала кончиком языка пухлые губки.

– Этим сотрудником будет Иоланта Николаевна Прилепина, с которой вы только что столкнулись в дверях.

Улыбка Неждановой тут же увяла:

– Не люблю баб в погонах. Почему-то сразу приходит на ум та фашистская подлюка, которая пытала холодом малютку радистки Кэт. Помните?

– Помню. Но ваши ассоциации в данном случае далеки от реальности. Еще вопросы?

– Конечно. Вот вы сказали: «завтра». А где я проведу остаток сегодняшнего и утро завтрашнего? Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе.

– Вы проведете их здесь. В нашей комнате отдыха. Григорий Степанович, покажите Юле помещение и обеспечьте ее всем необходимым. В пределах разумного, конечно.

– Пойдемте, Юля, – кивнул барышне Холин.

– Как скажете… Гриша. Андрей Иванович, но мы ведь еще увидимся с вами до моего отъезда?

– Несомненно.

Холин и Нежданова покинули кабинет, а Мешечко, прошипев в сердцах: «С-с-стерва!» – щелкнул кнопкой селектора:

– Ильдар! Попроси Ольгу Николаевну зайти ко мне!..

Этим вечером сын никак не мог угомониться, а потому процесс укладывания, обычно проходивший у них без сучка и задоринки («Денис! Ты уже взрослый мальчик! Тебе целых девять лет!»), затянулся часа на полтора.

Только в начале двенадцатого Ольга погасила наконец ночник и с немалым облегчением на цыпочках покинула детскую. Она прошла к себе, выкатила из-под кровати чемодан на колесиках и принялась собирать вещи к завтрашнему путешествию. Лететь в Мурманск, да еще и в компании с нахальной, самоуверенной и самовлюбленной госпожой Неждановой ей совершенно не климатило. Однако Мешок был из той породы людей, которые и мертвого уболтают. К тому же, помимо нее, отправить в эту поездку и в самом деле было некого. Единственный альтернативный вариант – Наташа. Но Северова и Нежданова в одном флаконе – это была бы слишком гремучая смесь, которая, несомненно, взорвалась бы еще раньше, чем самолет приземлился бы в Мурманске.

– Ну, как он? Уснул? – с озабоченным видом заглянула в комнату мать.

– Еле-еле усыпила. Просто кошмар! Сама едва не вырубилась.

Ирина Владимировна внимательно осмотрела стопку приготовленных к путешествию вещей:

– Свитер возьми.

– Ма, там сейчас почти такое же лето, как у нас.

– Такое, да не такое. Север! Ветра! В общем, бери обязательно!

– Ладно, возьму. Если место останется.

– Неужели никого другого найти не могли? – заворчала мать. – Слыханное ли дело! Мать-одиночку отправлять в командировку на целую неделю! Да еще на край света!

– Скажешь тоже – край света! Туда всего и лету – два часа. И потом, какая ж я мать-одиночка? – Прилепина ласково приобняла мать. – У меня ты есть!

– Не подлизывайся, лиса!

– А я и не подлизываюсь – это чистая правда!

– Правда свята, а мы – люди грешные, – вздохнула Ирина Владимировна. – Слушай, а что там за выставка с динозаврами открылась? Денис мне все уши прожужжал: пошли да пошли.

– В понедельник в ДК Ленсовета открылась. Но ты не заморачивайся – на динозавров его Володя обещал отвести. Он, кстати, заберет Дениса на эти выходные к себе.

– Я смотрю, у вас совсем дела на лад пошли. Стоило расходиться, чтобы потом… Обратно-то сходиться, часом, не собираетесь?

– Не знаю, ма. Ничегошеньки я не знаю.

– Любишь его или как?

– Нет, не люблю. Давно не люблю, – призналась Ольга. – Но они с Денисом нужны друг другу, вот ведь какая штука. И я Володе, кажется, все-таки тоже нужна. А всё вместе это гораздо важнее и весомее. Раньше я этого не понимала, не хотела понимать.

– А сейчас?

– А сейчас понимаю. Хотя мне по-прежнему этого очень не хочется.

– Мудришь ты что-то, Ольга. Вечно сама себя накручиваешь всякой ерундой.

– Это не ерунда, ма. – Решив свернуть неприятный для себя разговор, Прилепина критически посмотрела на подготовленный вещевой развал. – Знаешь, соберусь-ка я, пожалуй, завтра, с утреца. А то спать хочется – сил нет! Я тут на днях прочла в одном дешевом детективе такую твердолобую фразу: «Напряжение последних дней и врожденная склонность к меланхолии обернулись для Бена каменной усталостью». Прямо как про меня написано!