Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

что он мог бы стать намного лучше, но не понимала, как добиться этого, и поэтому оставила все как есть. Я написала заново несколько совершенно ходульных сцен между Мэри и ее мужем Джоном, которые стали чужими друг другу из-за совершенного пустяка, и решила в конце помирить их друг с другом, чтобы оживить книгу любовным мотивом. Любовные мотивы в детективном романе всегда навевали на меня беспробудную скуку и, как я чувствовала, были принадлежностью романтической литературы. Любовь, на мой взгляд, не совмещалась с чисто логическими умозаключениями, характерными для детективного жанра. Но в те времена в детективных романах обязательно присутствовала любовная линия. Я сделала все, что было в моих силах, для Джона и Мэри, но они остались довольно жалкими созданиями. Затем мой роман перепечатала профессиональная машинистка, и, решив наконец, что больше уже ничего не могу сделать, я отправила его в издательство «Ходдер и Стафтон», откуда мне его и возвратили. Это был полный отказ, простой и ясный, без всяких комментариев. Я нисколько не удивилась — на успех я и не рассчитывала. Но тем не менее немедленно отослала роман в другое издательство.

Глава четвертая

Арчи снова получил разрешение на отпуск. Мы не виделись почти два года и на этот раз провели время очень счастливо. В нашем распоряжении оказалась целая неделя, и мы отправились в Нью-Форест. Стояла осень, все кругом было усыпано разноцветными осенними листьями. Арчи не так нервничал, и мы оба уже меньше трепетали перед будущим. Мы гуляли по лесу, и между нами возникло чувство товарищества, дотоле не испытанное. Он признался, что всегда мечтал пойти по указателю «Ничейная земля» на придорожном столбе. Мы пошли по тропинке, ведущей от этого столба в «Ничейную землю». Затерянная в лесу тропинка привела в сад, где было полно яблоневых деревьев. Там оказалась какая-то женщина, и мы спросили ее, можно ли купить немножко яблок.

— Покупать не надо, мои дорогие, — ответила она. — Берите, ради бога, сколько хотите. Вижу, ваш муж — военный летчик, и мой сын тоже служил в воздушном флоте, его убили. Идите и берите сколько вашей душе угодно, сколько можете съесть и унести.

Счастливые, мы бродили по саду и ели яблоки, а потом вернулись в лес и сели на ствол упавшего дерева. Моросил дождь, и мы были счастливы. Я не говорила ни о госпитале, ни о моей работе, а Арчи не рассказывал ничего о Франции, только намекнул, что, может, скоро мы снова будем вместе.

Я рассказала ему о своей книге, и он прочитал ее — Арчи очень понравился роман; у меня прекрасно получилось, отозвался он. В воздушном флоте, сказал Арчи, у него есть друг, бывший директор издательства «Мисен». Если книгу снова возвратят, он пришлет мне письмо от друга, и я смогу отправить рукопись в «Мисен» с этим письмом.

Так что следующий отказ на «Таинственное преступление в Стайлсе» я получила из мисеновского издательства; конечно, из уважения к директору оттуда мне ответили гораздо любезнее. Они держали рукопись дольше, кажется, около полугода, — но хотя, писали они, работа представляется им очень интересной и содержит немало находок, их издательство, к сожалению, работает в несколько ином направлении.

Думаю, на самом деле, они нашли роман ужасным.

Забыла, куда я посылала его еще, но он снова вернулся ко мне. Теперь я, пожалуй, уже потеряла надежду. «Бодли Хед» Джона Лейна недавно издало два-три полицейских романа — как видно, запустили новую серию. Я подумала: пошлю-ка я им. Запаковала рукопись, отправила ее туда и забыла о ней.

Потом вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Арчи получил назначение в Лондон, в Министерство военно-воздушных сил. Война длилась уже так долго — почти пять лет, и я настолько привыкла к своему образу жизни: госпиталь — дом, что даже представить себе не могла ничего иного. Мысль, что можно жить по-другому, вызвала у меня шок.

Я поехала в Лондон. Мы поселились в отеле, и я начала искать меблированную квартиру. По своей наивности мы начали с грандиозных планов, но скоро спустились с небес на землю. Шла война.

В конце концов мы набрели на две возможности. Одна квартира находилась в районе Вест Хэмпстед и принадлежала мисс Танке: это имя застряло у меня в голове прочно. Она отнеслась к нам очень подозрительно, без конца спрашивала, достаточно ли мы аккуратны, — молодым ведь так редко свойственна аккуратность, а у нее и своих дел по горло. Квартирка, маленькая и очень симпатичная, стоила три с половиной гинеи в неделю. Другая, которую мы присмотрели, находилась в Сент-Джон Вуд — Нортвик-террас, рядом с Майда Вейл (теперь снесенным районом). Квартира располагалась на втором этаже большого старомодного дома с огромными комнатами, которых было, правда, две, а не три, обставленными потрепанной, но очень симпатичной, обитой кретоном мебелью; дом стоял в саду. И стоило все это, что очень важно, не три с половиной, а две с половиной гинеи в неделю. Мы остановили свой выбор на ней. Я возвратилась домой паковать вещи. Бабушка плакала, мама сдерживала слезы. Она сказала:

— Дорогая, у тебя начинается новая жизнь, с мужем, и я надеюсь, что все у вас будет хорошо.

— Если кровати деревянные, — сказала Бабушка, — не забудь проверить, нет ли там клопов.

Я вернулась в Лондон, и мы с Арчи поселились в доме номер 5 по Нортвик-террас. У нас были микроскопические кухонька и ванная, я собиралась понемногу начинать готовить. На первых порах с нами жил ординарец Арчи, Бартлет, — воплощение совершенства. В свое время он служил лакеем в герцогском доме и оказался под началом Арчи только из-за разразившейся войны; преданный полковнику, как он всегда уважительно величал Арчи, всей душой, он рассказывал мне длинные истории о храбрости Арчи, доказывая, какой он важный, умный и какие замечательные у него заслуги.

Самым ужасным из многочисленных недостатков нашей квартиры являлось плачевное состояние кроватей, с вздыбленными пружинами матрацев — до сих пор не могу взять в толк, как можно довести кровать до такого состояния. Но мы были там счастливы; я планировала научиться стенографии и бухгалтерии и заполнять дни этими занятиями. До свидания, Эшфилд, началась моя новая, замужняя жизнь.

Одним из главных достоинств дома номер 5 по Нортвик-террас была миссис Вудс. Думаю, мы предпочли квартиру в Нортвике квартире в Хэмпстеде в основном из-за нее. Она хозяйничала на цокольном этаже, кругленькая, веселая, уютная женщина. У нее была красавица дочь, работавшая в лавке напротив, и муж-невидимка. Миссис Вудс присматривала