Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

Нила, – рассеянно ответил Маг и снова лег на скамейку. – Хотя я на него, если честно, так з… з… – Он упрямо дернул головой. – Нет уж, не буду говорить плохое слово.

– Злюсь? – подсказала Гвен.

Маг замахал руками:

– Ты что! Будешь так говорить, аниму никогда не создашь.

– Думаю, это древнее заблуждение, – сказала Гвен, взгляды которой на золотую магию сильно изменились с тех пор, как она попала в Селение. – Все иногда хоть немножко злятся.

Маг мрачно уставился на нее.

– Он заставил меня ее сжечь, – горько проговорил он. – Ты даже не представляешь, как мне трудно не зл… Не чувствовать себя вот так! Если бы учитель только знал, какая у меня теперь сила воли!

– Что сжег?

– Бумагу, – дрогнувшим голосом ответил Маг. – Мою бумагу!

– А бумага – это…

– Как береста, но лучше. Гораздо лучше!

– А, ну это не страшно. У тебя вон другой полно! – Гвен обвела рукой стены.

Маг уставился на нее, как на дуру.

– Это не та. Ой, да что с тобой разговаривать! Ты кто вообще такая?

– Я… Никто, в общем-то, – вздохнула Гвен. – Но я тоже очень хочу накопить аниму. Она мне правда-правда нужна! Ты не дашь немного?

– Ха! Мне бы кто дал, – загрустил Маг, но тут же попытался улыбнуться. – Слушай, они хотели, чтобы каждый отказался от самого дорогого, что у него есть, и так взрастил в себе аниму. Можешь попробовать сделать что-нибудь вроде того, хотя, по-моему, это не поможет. Нил, этот… этот… Р-р-р! Как же иногда хочется сказать плохое слово! В общем, он меня не то чтобы заставил, скорее вдохновил. Я ему тогда поверил и сжег… Мою! Драгоценную! Бумагу! И если бы только ее: я еще и все свои исследования спалил! На следующее утро сам не мог понять, как он меня на такое подбил! Но Нил и мертвого уговорит. В общем, с тех пор я пытаюсь разжечь в себе аниму, занимаясь воссозданием восхитительной, прекрасной системы письменного языка, которую я почти расшифровал по тому посланию из будущего, но ничего не получается, магия будто не хочет, чтобы у меня получилось!

Он со стоном перевернулся на живот и сгреб одеяло обеими руками.

– Ничего не выйдет, – глухо пробормотал он, уткнувшись лицом в ткань. – Мне, если честно, напле… пле… Меня не волнуют ни Ястребы, ни эти стриженые люди, которые бродят по берегу. Я просто хотел подарить нашему народу идеальную систему письменного языка. Мы могли бы записывать свои мысли, как Ястребы, или даже еще лучше, потому что наши мысли уж точно интереснее! Но ничего не выходит. Я совершил ошибку. Уничтожил свое сокровище.

Слушать его излияния насчет какого-то там языка было увлекательно, но делу никак не помогало, и Гвен решила вернуть его к теме беседы.

– А куда ты дел магию, которая у тебя была? Может, ты ее хранишь где-нибудь?

Маг вскинул сердитое покрасневшее лицо.

– Я построил город, – внятно сказал он. – Это вообще-то довольно трудно!

У Гвен отвисла челюсть. Глядя на это щуплое создание, невозможно было поверить, что он на такое способен.

– Кто-нибудь еще смог бы? Нет! – продолжал кипятиться Маг. – Я возвел все это из ничего! Меня, конечно, поблагодарили, но то, что я с них собрал, я потратил на расшифровку последних нескольких непонятных слов в бумаге. И где она теперь?!

– Сгорела, – вздохнула Гвен: это она уже уяснила.

– Вот именно! – взревел Маг и треснул кулаком по одеялу.

Он тут же испугался и расправил складки на одеяле, как будто извинялся перед ним за то, что ударил.

– В общем, у меня ничего нет, – сдавленно подытожил Маг, когда немного успокоился. – Я просто лежу тут и злю… и пытаюсь все восстановить с нуля! Но там была сложная система, до которой развитие нашей речи еще не дошло, и я постоянно упускаю то одно, то другое.

– О, – запоздало сообразила Гвен. – Это было то пророчество из будущего?!

– И не напоминай! – взвыл Маг. Он свернулся клубочком и натянул одеяло себе на голову. – Мне надо побыть одному, – загробным голосом сказал он.

Гвен, не зная, что ему сказать, тяжело вздохнула, показывая, что понимает его грусть. А потом вдруг подумала об очень странной вещи.

– Тень когда-то сказала мне, что ее дело – будущее, поэтому она дает людям пророчества, а золотая магия хранит прошлое. Тогда откуда у вас взялось пророчество о будущем, да еще и обещающее, что наш золотой город никогда не уничтожат?

– Без разницы, – уныло сказал Маг, не вылезая из-под одеяла. – Пророчества все равно больше нет. Ты бы видела эту систему местоимений! А я не успел их запомнить.

Ответить на это было нечего, и Гвен тихонько отступила за дверь. Ладно, рано отчаиваться: Нил сказал, что тех, кто копит аниму, четверо, а она отыскала пока только первого и второго. Она вдохнула холодный влажный воздух и деловито пошла вдоль берега.

Найти зеленый дом оказалось очень легко.

Глава 11

Третий и четвертый

Остальные дома стояли в один ряд на одинаковом расстоянии друг от друга. Зеленый был дальше от воды и повернут под другим углом, будто, в отличие от прочих, его не выровняли по аккуратной линии, а просто швырнули поблизости. Темно-зеленые стены были сплошь покрыты рисунками, а вокруг дома густо росли деревья, по смутным воспоминаниям детства Гвен узнала в них яблони. Плодов на них, правда, не было. Может, именно их и ободрал Рюрик, чтобы раздавать яблоки тем, кто к нему приходит?

Гвен поднялась на крыльцо и тихонько постучала в закрытую дверь. У нее было какое-то странное ощущение: от дома веяло магией, но она не могла понять, теплой или ледяной. Когда в доме зашаркали шаги, Гвен подобралась – она ожидала увидеть кого-нибудь необыкновенного, но открыла ей измученная женщина с длинными редкими волосами, заплетенными в косу. Увидев стриженую голову Гвен, она охнула и мгновенно закрыла дверь, а потом еще и подперла ее засовом изнутри.

– Извините, вы знаете Нила? – спросила Гвен, прижавшись щекой к двери.

– К сожалению, знаю. Передайте, что ему тут не рады, пусть не приходит.

Гвен растерялась. Она не могла представить, кто может не обрадоваться Нилу.

– Вы, может быть, копите аниму? – на всякий случай поинтересовалась она.

– Конечно нет, – печально ответила женщина и прислонилась к двери с обратной стороны. – Зачем? Все никогда не будет так, как раньше.

Ну, эту песню Гвен уже слышала.

– Эй, – мягко сказала она и сильнее прижалась к двери. – Может, и не будет, но вдруг будет лучше?

Женщина задумалась.

– Не будет, – решительно