Муссон - Уилбур Смит

— Здесь, сын мой.

Бен-Абрам встал со своего места, где ждал в тени, и заторопился к ним со своей сумкой.

— Началось, отец. Поторопись.

Они уложили Ясмини на землю, и Дориан почти нечленораздельно объяснил, как Ясмини избавилась от первого пакета.

— Но второй еще в ней, и он начал протекать.

— Держи ей колени вот так, — показал Бен-Абрам, а Ясмини сказал: — Тебе будет больно. Эти инструменты я использую при родах.

Инструменты блеснули в его руках. Ясмини закрыла глаза.

— Отдаюсь на волю Бога, — прошептала она и впилась ногтями в предплечье Дориана, когда Бен-Абрам принялся за работу.

Волны боли искажали ее лицо, она скривила и прикусила губы. Один раз легко застонала, и Дориан беспомощно прошептал:

— Я люблю тебя, цветок моего сердца.

— И я люблю тебя, Доули, — ахнула она, — но внутри меня жжет огонь.

— Сейчас мне придется тебя порезать, — сказал Бен-Абрам.

Мгновение спустя Ясмини закричала, и все ее тело застыло.

Дориан увидел кровь на руках Бен-Абрама, когда тот взял серебряный инструмент, напоминающий по форме двойную ложку. Минуту спустя он откинулся на корточках, и между чашечками ложки инструмента был зажат окровавленный, промокший, полураспавшийся пакет.

— Достал, — сказал он. — Но он начал протекать и оставил в ней перец. Надо быстро отнести ее к воде.

Дориан подхватил Ясмини, забыв о раненой руке и боли в треснувших ребрах. Он побежал, прижимая к груди обнаженное тело Ясмини. Бен-Абрам ковылял за ним, быстро отставая. Дориан пробежал под пальмами, выбежал на песок и опустил Ясмини в зеленую прохладную воду.

Подоспел и Бен-Абрам с большой медной клизмой в руках.

Дориан держал нижнюю часть тела Ясмини под поверхностью, а Бен-Абрам несколько раз подряд наполнял клизму морской водой и впускал воду внутрь. Прошло полчаса, прежде чем он удовлетворился и позволил Дориану вынести Ясмини на песок.

Она дрожала от потрясения и боли. Дориан закутал ее в шерстяную шаль, и они уложили девушку в тени под деревьями. Бен-Абрам достал из сумки большую бутыль с мазью и смазал повреждения.

Немного погодя Ясмини перестала дрожать и сказала:

— Боль уходит. Еще жжет, но не так сильно.

— Большую часть яда я извлек ложками. А остальное успел промыть, прежде чем был причинен большой ущерб. Мазь поможет ранам быстро затянуться. — Бен-Абрам подбадривающее улыбнулся, готовя иглу и высохшую кишку.

— Тебе повезло. Благодари Тахи и аль-Салила.

— Что нам теперь делать, Доули? — Она протянула к Дориану руку. Он взял ее и сжал. — Я не могу вернуться в зенан.

Теперь — бледная, закутанная в шаль — она снова стала похожа на маленькую девочку с лицом обезьянки, растрепанные влажные волосы падали ей на плечи, а под глазами легли тени боли.

— Клянусь, ты никогда не вернешься в зенан.

Дориан наклонился и поцеловал ее в разбитые, распухшие губы. Потом поднялся, и его лицо стало мрачным.

— Я должен тебя покинуть, пока Бен-Абрам заканчивает работу, — сказал он. — У меня осталось еще одно дело, но я скоро вернусь, как только его закончу. Будь храброй, любовь моя.

Он прошел под деревьями обратно, спрыгнул в углубление и по туннелю прошел под стеной зенана. Осторожно выбрался на террасу могилы святого и с минуту постоял, прислушиваясь и приглядываясь.

Царила мертвая тишина, поэтому Дориан спустился по лестнице и пересек лужайку. Он задержался у отверстия в колючей изгороди, убеждаясь, что тела евнухов не обнаружены и никто не поднял тревогу.

Потом осторожно пошел вперед.

Войдя в домик, он остановился, давая глазам привыкнуть к полутьме после яркого солнечного света. Куш лежал на полу свернувшись, в позе зародыша. Окровавленные руки он прижал к вспоротому животу, глаза закрыл. Дориан решил, что он умер, но, когда он сделал шаг, евнух открыл глаза. Его лицо изменилось.

— Пожалуйста, помоги старому Кушу, — прошептал он. — Ты всегда был добрым мальчиком, аль-Амхара. Ты не дашь мне умереть.

Дориан наклонился и подобрал с пола ятаган.

Куш взволнованно зашевелился.

— Нет, не убивай меня. Именем Аллаха молю тебя о милосердии.

Дориан сунул ятаган в ножны, и Куш с облегчением прошептал:

— Я ведь сказал, что ты был добрый мальчик. Помоги мне лечь на носилки.

Он попробовал подползти к носилкам, на которых Ясмини должны были отнести к могиле, но от этого движения в его животе раскрылась зияющая рана. Потекла свежая кровь, и Куш снова лег, сжимая рану.

— Помоги мне, аль-Амхара. Позови на помощь других, пусть отнесут меня к врачу.

С безжалостным лицом Дориан наклонился, схватил Куша за ноги и потащил по полу к двери.

— Нет! Не надо! Рана раскроется шире, — завопил Куш, но Дориан не обратил внимания на его протесты.

За Кушем на плитах оставался длинный скользкий след из крови и пищеварительных соков. Дориан вытащил его из двери на солнечный свет.

Куш застонал и ухватился за дверной косяк, цепляясь за него с отчаянием утопающего. Дориан отпустил его ноги, стремительным движением, за которым почти невозможно было уследить глазу, извлек ятаган и одним взмахом отрубил три пальца на правой руке, которой цеплялся Куш. Евнух завопил и прижал изуродованную руку к груди. Он в ужасе смотрел на нее.

— Ты искалечил меня, — закричал он.

Дориан спрятал ятаган в ножны, снова схватил евнуха за ноги и потащил по земле к отверстой могиле.

Они преодолели половину расстояния, прежде чем Куш понял намерение Дориана. Его крики стали высокими, бабьими, он дергался и сопротивлялся, а внутренности волочились за ним по песку.

— Женщины услышат твои вопли и подумают, что твои грязные свертки раскрылись в животе Ясмини, — сказал Дориан. — Пой, жирный мешок свиного сала. Тебе никто не поможет, кроме дьявола в аду.

Последним толчком он перевалил Куша через край ямы, и тот упал на тела евнухов. Дориан стоял наверху, подбоченясь, и смотрел на него, дожидаясь, пока выровняется дыхание и немного утихнет боль в ребрах. И в его зеленых глазах Куш увидел свою смерть.

— Милосердия!

Он попытался встать, но боль в кишках была слишком сильна, и он, поджав колени к груди, прислонился к стене только что выкопанной могилы.

Дориан вернулся в домик за лопатой. Когда первые порции земли посыпались в яму, Куш закричал:

— Нет, нет! Как ты можешь так поступать со мной!

— А как ты совершал свои чудовищные злодеяния, мучая беззащитных женщин, находившихся в твоей власти? — ответил Дориан.

Куш кричал и молил о пощаде, пока земля не заглушила его крики.

Дориан упрямо работал, пока не забросал землей яму с тремя телами. Потом утоптал землю и сделал аккуратную насыпь.