Властелин колец - Джон Толкин

– Поступай как знаешь, — молвил Фродо. — Эльфы тоже завязывают чужакам глаза, когда того требует необходимость. Мы пересекли границы прекрасного Лотлориэна с повязкой на глазах. Гному Гимли это пришлось не по душе, но хоббиты особенно не возражали.

– Место, куда я вас веду, по красоте уступает Лориэну, — развел руками Фарамир. — И все же я рад, что вы дали согласие: мне не хотелось бы принуждать вас.

Он тихонько окликнул охранников — и Дамрод с Маблунгом в то же мгновение оказались рядом.

– Наденьте нашим гостям повязки, — распорядился Фарамир. — Только постарайтесь, чтобы это не причинило им неудобства. Рук связывать не надо. Гости дадут слово, что не попытаются словчить и подглядеть. Я верю им и мог бы просто попросить их зажмуриться, но, если они споткнутся, глаза их могут по нечаянности открыться, так что без повязки не обойтись. Ведите их бережно…

Достав зеленые шарфы, стражники завязали хоббитам глаза и надвинули им капюшоны чуть ли не до подбородка. Один из воинов взял под руку Фродо, другой — Сэма, и хоббитов повели. У Сэма и Фродо осталось об этом последнем, слепом участке пути самое смутное представление. Вскоре тропа круто пошла вниз, стала ýже, пришлось идти по одному, касаясь локтями каменных стен; охранники шли сзади, слегка надавив руками на плечи хоббитам, и направляли их, если тропа отклонялась в сторону. Кое–где идти становилось трудно; тогда хоббитов поднимали на руки, несли, а потом вновь ставили на ноги. Справа, постепенно нарастая и приближаясь, доносился шум воды. Через некоторое время процессия остановилась. Маблунг и Дамрод несколько раз повернули хоббитов — и те окончательно перестали понимать, где юг, где север. Начался последний, короткий подъем. Стало холоднее, шум воды отдалился. Хоббитов снова подняли и понесли вниз по длинной–длинной лестнице, которая вскоре свернула за угол. Внезапно их оглушил шум воды. Казалось, вода окружает их теперь со всех сторон, плеща и грохоча о камни, орошая щеки и ладони тысячами брызг. Хоббитов вновь поставили на ноги, и несколько мгновений они стояли, побежденные робостью, по–прежнему ничего не видя. Гондорцы хранили молчание. Вдруг за спиной, совсем рядом, послышался голос Фарамира:

– Снимите повязки!

Шарфы были развязаны, капюшоны откинуты — и хоббиты, зажмурившиеся было от неожиданности, так и ахнули.

Под ногами скользили влажные полированные камни, за спиной чернела грубо вырубленная в скале арка. Впереди, так близко, что Фродо мог бы погрузить туда руку, блистала тонкая водяная завеса. Арка выходила на запад. Низкое закатное солнце било прямо в прозрачные струи, и красные лучи, дробясь об эту стену из хрусталя, вспыхивали мириадами радужных искр. Сэму и Фродо показалось, что они очутились в эльфийском замке и стоят у окна, занавешенного тканью из драгоценных камней, оправленных в серебро и золото — рубинов, сапфиров, аметистов, — и все это горит, не сгорая, странным багряным огнем.

– Вот и награда за ваше терпение. Счастливый случай привел нас сюда в этот час, — сказал Фарамир. — Перед вами — Окно в Закат и Эннет Аннун[445], прекраснейший из водопадов Итилиэна, страны прозрачных ключей. Немногим чужеземцам доводилось созерцать Эннет Аннун. Но, увы, дворца, достойного Окна в Закат, здесь нет. Идемте! Увидите сами.

Не успел он произнести последние слова, как солнце ушло за край земли и огонь в хрустальных водяных занавесях погас. Люди повернули обратно и прошли под угрожающе нависшим сводом. За сводом открылся вырубленный в скале зал, обширный и необустроенный, с бугристым наклонным потолком. Тусклый свет нескольких факелов падал на поблескивающие стены. Людей в зале набралось много, но через темный узкий проход в боковой стене, нагибаясь, входили все новые и новые, по двое и по трое. Когда глаза привыкли к полумраку, хоббиты разглядели, что пещера гораздо больше, чем показалось вначале, и что в ней собраны внушительные запасы оружия и продовольствия.

– Вот и наше убежище, — повел рукой Фарамир. — Уютным назвать его трудно, зато ночь здесь можно провести в безопасности. По крайней мере, тут сухо и еды в достатке, что возмещает нехватку огня. Когда–то река текла через арку, но древние мастера отвели русло наверх, и водопад стал вдвое выше. Потом мастера обезопасили этот грот от воды и непрошеных гостей, оставив только один вход. Теперь выйти отсюда можно лишь двумя путями: тем, что пришли сюда вы с повязками на глазах, и сквозь Оконную Завесу, вниз, в озеро, на камни, острые как ножи… А теперь отдохните немного! Скоро подадут вечернюю трапезу.

Хоббитов отвели в угол пещеры и показали им низкое ложе, чтобы они могли при желании немного отдохнуть. Люди тем временем быстро и слаженно двигались по залу, готовя трапезу. Выставленные на середину зала деревянные козлы покрыли стоявшими у стен легкими столешницами. На них в мгновение ока появилась посуда — по большей части простая, без вычур, но добротная и красивая: круглые тарелки, чаши, блюда — одни глиняные в коричневой глазури, другие — из отполированного самшита, гладкие и чистые. Кое–где по блеску можно было угадать металлический сосуд или большой, как следует начищенный бронзовый чан, а перед Командиром, в середине центрального стола, поставили простого литья серебряный кубок.

Фарамир ходил среди воинов, негромко расспрашивая каждого вновь пришедшего. Большинство вернулось из погони за уцелевшими южанами. Некоторые, появившиеся позже всех, посланы были узнать, что творится на дороге. С южанами разделались подчистую. В живых остался только гигант муумак, но что с ним сталось — никто сказать не мог. На дорогах воцарилась тишина; даже орки–лазутчики куда–то попрятались.

– Ты ничего не видел и не слышал, Анборн? — спросил Фарамир у последнего воина.

– Пожалуй, нет, господин, — ответил тот. — По крайней мере, орков я не заметил. Правда, если мне не примерещилось, я наткнулся на что–то довольно странное. Были уже глубокие сумерки, а в сумерках все кажется крупнее, чем на самом деле. Скорее всего, это была просто белка.

Сэм навострил уши.

– Правда, если белка, то черная и без хвоста, — говорил Анборн. — Метнулась по земле, как тень, и спряталась за ствол. Потом смотрю — карабкается вверх, как белке и полагается. Вы, господин, не одобряете, когда стреляют в зверей без особой нужды, и я не стал налаживать стрелы́. Кроме того, в темноте я не был уверен, что попаду. Ну и тварь дожидаться не стала: прыгнула — и в самые ветви, в темноту. Я еще, правда, постоял немного под деревом, потому что все это мне показалось странным, а когда заторопился наконец уходить, мне почудилось, что сверху доносится шипение. Но может, это и вправду была белка, только очень большая? Или под покровом тени, которую отбрасывает Неназываемый, в наши леса перекочевали звери из Черной Пущи? Говорят, там есть черные белки…

– Не исключено, — сказал Фарамир. — Но, если ты прав, это зловещее предзнаменование. Гостей из Черной Пущи нам здесь не надо. Отнюдь!

Сэму почудилось, что Фарамир, отвечая Анборну, глянул на них с Фродо, — но хоббит счел за лучшее промолчать. Они вытянулись на своих ложах, глядя на сновавших по залу людей и отсветы факелов. Наконец Фродо незаметно для себя заснул.

Сэм боролся с подозрениями. «Может, он хороший человек, а может, и нет, — думал он. — Бывает и так: уста медовые, а сердце черное. — Он зевнул. — Эх! Поспать бы с недельку! А может, и правда на боковую? Все равно этих великанов тут без счета. Если что, я один их не одолею… Но нет, шалишь, Сэм Гэмги! Нельзя спать, значит, нельзя, и дело с концом».

Он поднапрягся и прогнал дремоту. Под сводом арки смерклось, и серая завеса воды, постепенно тускнея, слилась наконец с темнотой, но шум водопада, немолчный и неизменный, был все тот же — день ли, вечер, ночь ли, он не слабел и не усиливался. Сэм изо всех сил протер глаза, чтобы не поддаться колыбельной песне воды.

Зажглось еще несколько факелов. Прикатили бочонок вина. Открыли ящики с едой. Кто носил воду от водопада, кто мыл руки. Перед Фарамиром поставили большой медный таз, подали белое полотенце, и он умылся.

– Разбудите гостей, — велел он, — и подайте им воды. Время приступать к трапезе!

Фродо сел, зевнул и потянулся; Сэм, не привыкший, чтобы ему прислуживали, недоуменно вытаращился на высокого воина, который согнулся перед ним в учтивом поклоне; в руках у воина был таз с водой.

– Поставьте его, пожалуйста, на землю, сударь, — обрел наконец дар речи хоббит. — Так и вам, и мне будет сподручнее.

К удивлению и немалому удовольствию людей, стоявших вокруг, он окунул голову в холодную воду и стал поливать шею и уши.

– Видимо, таков обычай вашей страны — мыть голову перед ужином? — спросил воин, прислуживавший хоббитам.

– Нет, мы это делаем, как правило, перед завтраком, — откликнулся Сэм. — Но если спишь на ходу, то холодный душ для головы — все равно что дождь для привядшей грядки салата. Уф! Теперь–то мне хватит сил не заснуть прямо за столом!