Горбун - Поль Феваль

– На кладбище Сен-Маглуар! – дрожащим голосом повторила принцесса.

– Именно там, сударыня, – горько усмехнувшись, пояснил Лагардер, – ибо убийца должен перед могилой своей жертвы совершить ритуал публичного покаяния. Не так ли?

– И это будете делать вы, Анри! – в ужасе воскликнула госпожа де Гонзаго. – Вы не жалевший своей жизни, чтобы защитить Невера! Вы, наша судьба и наш спаситель!

– Не говорите так громко сударыня! Перед могилой де Невера будет стоять плаха с топором. Там палач мне отрубит правую кисть.

Принцесса закрыла ладонями лицо. В другом конце комнаты Аврора младшая, опустившись на колени у окна, горячо молилась.

– Несправедливо, не так ли, сударыня? И сколь бы незначащим ни было в свете мое имя, как тяжко расставаться с жизнью, оставляя о себе дурную позорную память!

– Но чем вызвана эта бессмысленная жестокость?

– Председатель Сегре сказал: – ответил Лагардер, – «Нельзя попустительствовать тому, чтобы герцога или пэра убивали, как первого встречного. Убийца должен быть примерно наказан для острастки других».

– Но ведь преступник не вы! Регент не допустит.

– Пока приговор не был оглашен, регент мог все, а сейчас, если только нестоящий убийца не сознается… однако, же речь не о том. Я вот о чем хотел вас просить, сударыня; это моя последняя просьба. В ваших силах сделать так, чтобы моя смерть вместо позора прозвучала бы благодарственной песнью мученика. Вы можете оправдать меня в глазах общества. Хотите ли вы это?

– Хочу ли я? И вы еще спрашиваете! Что я должна предпринять?

Лагардер заговорил еще тише. Не смотря на твердый ответ принцессы, его голос дрожал:

– Церковная паперть от могилы де Невера совсем близко. Если мадемуазель Аврора в подвенечном платье будет дожидаться на пороге храма, если там же будет находиться священник в праздничном облачении, если вместе с ним будете и вы, сударыня, если сопровождающие меня конвоиры согласятся, (возможно, для этого их вам придется подкупить), – предоставить мне несколько минут, чтобы успеть преклонить колени перед алтарем…

Принцесса, услышав эти слова, задрожала от волнения.

– Но вижу, вас это испугало? – Лагардер устремил на госпожу Гонзаго печально вопросительный взор.

– Говорите, говорите же, не теряйте времени, – с решимостью промолвила принцесса.

– И если священник, – продолжал Лагардер, – с согласия госпожи принцессы де Гонзаго перед ликом Всевышнего благословит и скрепит брачный союз между шевалье Анри де Лагардером и мадемуазель де Невер…

– Клянусь спасением души моей! – воскликнула Аврора де Келюс. От готовности пойти на подвиг она словно сделалась выше. – Все произойдет именно так, как вы сейчас сказали!

Глаза Лагардера просияли. Он пытался губами поймать ее руку, чтобы к ней прикоснуться в благодарном поцелуе. Но принцесса вместо того, чтобы протянуть ему руку, порывисто обняла Лагардера, крепко прижав его всего к своему сердцу. Аврора младшая это видела. И не только она. Как раз в этот миг на пороге появились конвоиры. Но госпожа Гонзаго, не обращая на них внимания, пылко продолжала:

– И после этого кто посмеет заявить, будто вдова де Невера, двадцать лет не снимавшая по нему траур, собственноручно благословила союз родной дочери с убийцей своего мужа и ее отца. Великолепное решение, сын мой! На сей раз я угадала!

– Да, угадали, – пробормотал он. – О, теперь мне еще больше жаль расставаться с жизнью. До этого момента мне казалось, что теряю лишь одно бесценное сокровище…

– Никто не посмеет! – продолжала принцесса. – Священник будет на месте, в том я уверена, я приведу моего исповедника. Конвоиры дадут нам время. Я заплачу им, сколько они пожелают, даже если для этого придется продать все мои драгоценности и заложить обручальное кольцо, которое надел на мой палец де Невер. И после венчания мы все: священник, мать и молодая жена, пойдем вслед за осужденным по парижским улицам. Я могу твердо сказать…

– Не продолжайте, сударыня, умоляю во имя Господа! Мы уже не одни, – пробормотал Лагардер.

К ним приблизился пристав, державший длинный жезл.

– Сударь, – сказал он, обращаясь к осужденному. – Я уже нарушаю отведенные мне полномочия. Прошу вас следовать за мной.

Аврора младшая подбежала, чтобы в последний раз поцеловать любимого. Припав к его уху, принцесса быстро прошептала:

– Можете надеяться. Я все сделаю в точности, как вы велели. Но неужели нельзя предпринять что-нибудь еще?

Лагардер уже сделал шаг в сторону конвоиров. Внезапно он остановился и, стремительно развернувшись, произнес тихой скороговоркой.

– Есть еще одна возможность, но она настолько незначительна, что ее даже трудно назвать попыткой. Словом, шанс совершенно ничтожный. Сегодня фамильный совет соберется в восемь вечера. В это время я буду находиться совсем близко. Если бы каким-то образом вдруг удалось меня вызвать и представить перед его королевским высочеством и членами трибунала…

Принцесса в знак понимания крепко пожала ему руку. Аврора де Невер провожала полным отчаяния взглядом своего возлюбленного, по сторонам которого опять расположились конвоиры, и сзади занял позицию мрачный персонаж, представлявший доминиканский орден. Через несколько секунд процессия скрылась в дверях, выводивших к Новой башне. Принцесса взяла дочь за руку и тоже направилась к выходу.

– Пойдем дитя, еще не все потеряно. Господь не попустит, чтобы свершилась такая кощунственная несправедливость!

Аврора, ни жива ни мертва, не слышала ее слов. Усевшись с дочерью в карету, принцесса крикнула кучеру:

– В Пале-Рояль галопом!

В этот же момент, стоявший у крепостной стены другой экипаж тоже тронулся с места. Нервный мужской голос крикнул кучеру через дверцу:

– Если не прибудешь на Фонтанный двор раньше кареты госпожи принцессы, будешь уволен!

В этой другой карете в найденном наспех платье в дурном настроении на мягких сидениях вытянулся долговязый господин де Пейроль.

Он тоже недавно покинул канцелярию Шатле, где битый час размахивал кулаками после драки, возмущаясь, что ему пришлось большую часть дня провести на соломе в тюремной камере. На углу улицы Трауар его карета обогнала экипаж принцессы и первой прибыла к Фонтанному двору. Мсьё де Пейроль выпрыгнул на тротуар и тихо, так что даже привратник Лё Бреан его не заметил, прошел в вестибюль дворца.

Когда госпожа Гонзаго обратилась к секретарю с просьбой об аудиенции у его королевского высочества регента, ей было отказано сухо и категорично. Она решила подождать в передней, пока его высочество не появится сам. Но бежали минуты, а регент все не выходил. День начинал клониться к вечеру. Следовало позаботиться о том, чтобы исполнить данное Лагардеру обещание в отношении венчания.