Творения - Кирилл Александрийский

П. Соглашаюсь.

К. Итак, желающим последовать Христу и поспешающим к горнему граду не должно утверждаться на законе и неизменно пребывать в постановлениях Моисея и оставаться в тенях и образах, а напротив, должно воспрянуть и удалиться в другую сторону, то есть ко святому крещению. Ибо и древние служили образом этого, проходя по повелению Божию посреди волн и, как говорит Павел, крещаемые в море. Тогда, именно тогда будут они иметь помощником Христа Иисуса, самого Посредника между Богом и людьми — ибо Слово, будучи Богом, соделалось плотью (Ин.1,14), — Посредника также и в ином смысле домостроительства, именно в том, что Он обыкновенно идет среди почитающих Его и их гонителей и не дозволяет им столкнуться, удерживая нападения врагов. Ибо «двинулся, — говорит Писание, — Ангел Божий… и столп облачный… и вошел в средину между станом Египетским и между станом Израилевых … и не сблизились одни с другими во всю ночь» (Исх. 14, 19–20). Опять и в Ангеле, как в столпе облачном, изображается Христос, ибо «порицается имя Его велика совета Ангел» (Ис. 9, 6).

П. Значит, если посредствует Христос, мы не столкнемся с желающими нападать на нас.

К. Именно так; ты правильно думаешь. Однако я вот что скажу, и эта мысль, как думаю, не удалится от цели. Только что решившись отказаться от пристрастной к удовольствиям и мирской жизни и с величайшею ревностью стараясь следовать законам Божиим, но еще не обогатившись благодатью чрез святое крещение, мы не весьма сильны или способны на дело страдания и перенесения трудов ради добродетели и на то, чтобы быть в состоянии переносить испытание борьбы. И как только что распустившиеся растения могут понести вред от слишком сильного ударения солнца, равно как потерпели бы немало, если бы потрясаемы были порывистыми дуновениями ветров, вследствие чего им, без сомнения, нужна искусственная защита и ограждение кругом: таким же точно образом, думаю, и душа человеческая, только что начинающая избегать рабства страстей и устремляющаяся к лучшему и желающая следовать закону Божественному, слаба и весьма нежна и легко может быть устрашена, видя пред собою труд и закон борьбы, и пожелает пребывать опять в том, в чем была прежде. Так и израильтяне, увидевши приготовление египтян и потерявши присутствие духа при одном только представлении о сражении, возроптали на божественного Моисея, говоря: «Не это ли самое говорили мы тебе в Египте, сказав: оставь нас, пусть мы работаем Египтянам? Ибо лучше быть нам в рабстве у Египтян, нежели умереть в пустыне» (Исх. 14, 12). Итак, человеческая душа до святого крещения неспособна к борьбе, вполне склонна к рабству и весьма легко подвергается страху. Но если бы она, получивши благодать, облеклась «силою свыше», то весьма твердо противостояла бы тем, которые хотят ее преследовать, и мужественно бы с ними сражалась; имея Христа воеводою и защитником, она весьма легко отразила бы восстания врагов: ибо мы можем побеждать не иначе, как этим самым способом.

П. Рассмотри же теперь, какие и на это представишь ты нам примеры; без сомнения, у тебя не будет в них недостатка.

К. Действительно, это легко объяснить весьма многими примерами, но прежде всего ближайшим и взятым из того, о чем написал сам Моисей, а именно: потерявшие присутствие духа при одном только виде египтян потом, когда уже перешли Чермное море и исполнили преобразование святого крещения, потому что были крещены, говорит Писание, в Моисея, как и мудрый Павел пишет: «в облаке и в море» (1 Кор. 10, 2); то и оказались тогда воинственными и страшными в сопротивлении врагам, впрочем, только чрез Христа. Об этом написано так: «И пришли Амаликитяне и воевали с Израильтянами в Рефидиме. Моисей сказал Иисусу: выбери нам мужей, и пойди, сразись с Амаликитянами; завтра я стану на вершине холма, и жезл Божий будет в руке моей. И сделал Иисус, как сказал ему Моисей, и [пошел] сразиться с Амаликитянами; а Моисей и Аарон и Ор взошли на вершину холма. И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик; но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой [стороны]. И были руки его подняты до захождения солнца. И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча. И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной. И устроил Моисей жертвенник и нарек ему имя: Иегова Нисси. Ибо, сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род» (Исх. 17, 8–16).

П. Но какой же смысл написанного? Я не совсем понимаю.

К. А по моему мнению для желающих усмотреть нет ничего трудного. Ибо размышляющий об Иисусе (Навине), получающем приказание от Моисея, что иное может предположить, как не то именно, что Слово, будучи Богом, было под законом, по состоянию человечества, и некоторым образом было подчинено постановлениям, данным чрез Моисея, в разнообразных видах: то перенося обрезание по плоти (Лк.2, 21), то платя дидрахмы (Мф.17, 24–27), и вместе с сущими под законом поставив и Себя как бы под законом и ясно говоря: «не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф.5, 17). Но хотя и был Он под законом по человечеству, однако в то же время был и Богом, Спасителем и Искупителем всего народа. Ибо избравши из всего народа Израильского и из всех язычников мужей сильных, я разумею, конечно, святых Апостолов и призванных чрез веру, которым прямо можно сказать: «Но вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1 Пет. 2, 9), — Он противостоял вместе с ними князю века сего, о котором Он, Владыка всяческих, Сам всепобеждающий, говорит: ныне суд есть веку сему: «ныне князь» века сего «изгнан будет вон» (Ин. 12, 31). А божественный Иоанн победивших с Ним и чрез Него увенчивает таким блестящим определением: «пишу вам, — говорит он, — юноши, потому что вы что вы сильны … и победили лукавого» (1 Ин. 2, 13 и 14). Не истинно ли я говорю?

П. Конечно.

К. Моисей сказал, что должно совершать ополчение на другой день (Исх. 17, 9): так как не в его время явились спасительные дела Христа, а совершены уже в дальнейшее и по порядку следующее время, то есть после Моисея и закона. Потом восходит Моисей на какую–то возвышенность и на вершину холма, чтобы оттуда можно было смотреть на сражение и на успешные действия в нем вождя всех Иисуса. Соответственно сему и тайноводство по закону возводит к возможности как бы издали взирать на победоносные дела Христа. И когда Моисей поднимал руки, побеждал Израиль, а когда опускал, он ослабевал и побеждал Амалик. Ибо для самого диавола и для всякого врага, хотя бы он сильно желал одолеть, непобедим был не только весь Израиль, но и все те, которые почли для себя честью сообразность Христу чрез понесение Его поругания, то есть честного креста: ибо руки, во всю длину распростертые в воздухе, ясно изображают внешний вид креста. А которые не приняли креста, те, не имея помощника, сделались весьма доступными для вражеских нападений. Итак, когда Моисей простирает руки, изображая нам вид креста, и Амалик обессиленный падает, этот образ показывает нам, конечно, тех, которые при помощи честного креста побеждают сатану и одолевают врагов. Когда же видим Моисея опускающим руки, Амалика же одолевающим, то будем разуметь тех, которые вследствие нежелания принять крест стали под власть диавола и побеждены им. К таким и Христос взывал, говоря: истинно, истинно говорю вам: «если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших» (Ин. 8, 24). Руки Моисея, говорит Писание, тяжелы были, с трудом воздвигались и весьма медленно поднимались для изображения честного образа креста. Сим, я думаю, прикровенно указуется на то, что Израиль не очень готов был к принятию веры, весьма медленно и с трудом склоняясь к желанию воспринять «поношение Христово» (Евр.11, 26 и 13, 13). Посему–то и божественный Павел прекрасно называет сей крест соблазном для иудеев (1 Кор.1, 23). «и тогда взяли, — говорит Писание, — камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой [стороны]» (Исх.17,12). Христос есть «камень» драгоценный, «избран, краеуголен, честен» (Ис.28, 16; 1 Пет. 2, 6), на котором покоясь (так как сидение означает успокоение), лучшие и более разумевающие из израильтян, сей «останок по избранию благодати» (Рим. 11, 5), распростирают руки, то есть принимают крест, когда их как бы утверждает и поддерживает в этом Христос, как Он обозначается в Оре и Аароне, созерцаемый вместе как Судия и Архиерей. Ибо Ор был неподкупный судия, а Аарон архиерей, сохраняющий сей «останок» из израильтян «по избранию благодати», для спасения чрез веру. Это именно, я думаю, показывает сказанное пророчески гласом Исайи: «Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре» (Ис.1, 9). Итак, когда пал противник — я разумею Амалика, — «напиши, — говорит Писание, — сие для памяти в книгу и внуши Иисусу» (Исх. 17, 14). Ибо чрез Писание святых Евангелистов деяния, совершенные Христом, имели перейти в нескончаемое и долгое памятование. Повелел же дать писание «во уши Иисусу»; ибо писания святых суть дар Христу, как похвалы и победные песни Ему. Когда же пал и побежден был Амалик, Моисей поставляет Богу жертвенник и подписывает на нем название: «Господь» мой «прибежище мое» (Исх. 17–15). И это может быть образом Христа: ибо Он соделался для нас Господом и прибежищем, победив князя века сего, Поправ державу смерти и принесши себя за нас, как бы чистую жертву в благоухание, приятное Богу и Отцу (Еф.5,2) Таким образом жертвенник, которому и прилично и истинно дается название: «Господь мой прибежище мое», действительно был образом Христа.