Грохот ледника - Ольга Акофина

всё, хотела тебя покалечить, но не своими руками. Вспомни себя, Глеб, ты был здоров, но и ты под воздействием наркотиков не ведал, что творил, как ты издевался над Соней, подумать страшно. Так что же ждать от Вовки?

– Ну всё, всё, – сказал Глеб, – обещай теперь слушать меня и Марину с Андреем, и всё будет хорошо.

– Ты простил меня? Я так люблю тебя, я хочу, чтобы ты снова был моим братом.

– Я всегда буду твоим братом. Тебе будет тут хорошо, я буду тебя навещать, немного поправишься, познакомлю тебя с племянником.

Андрей молча вопросительно кивнул Марине, стоящей у двери в комнату Вовки. И Марина также молча ответила, что всё в порядке

Глава 70. Огонь моих глаз

Глеб и Марго лежали в постели в парижской квартире Маргариты. Она была замужем, у него была жена и ребёнок, но здесь они были только вдвоём, и кроме друг друга у них не было никого. С ней Глеб забывал свою семью, проблемы на работе. С ним Маргариты не думала о нелюбимом муже… Здесь они отдыхали душой и телом, здесь они любили друг друга, но эти встречи были лишь кратковременным помешательством. Глеб никогда бы не бросил свою семью, а Маргарита – не отказалась от своего положения, которое заняла благодаря выгодному замужеству. Всего пара дней стонов, поцелуев и безумных слов, а потом каждый возвратиться в свой мир. Каждый из них давно понял, что жизнь не может быть вечным праздником.

А как-то Глебу позвонила Яна.

– Знаешь, Глеб, я ухожу со сцены, – сказала она, – всё, финита ля комедия.

– Что случилось?

– Просто я больше не могу притворяться. Чувствую, что, если я ещё спою хоть пару своих песен меня стошнит прямо на сцене.

– Ты ведь этого хотела.

– Я устала, Волков. Мне почти тридцатник, а я как коза скачу в трусах по сцене. Всё, больше не могу. Пусть на моё место придут другие девчушки-попрыгушки.

– Может сменить амплуа?

– Нет, СТЕШУ мне из себя больше не изжить. Она прёт наружу, я уже в жизни себя ощущаю глуповатой куклой. А я не такая, я ненавижу СТЕШУ.

– Я знаю, ты моя Янка и больше никто, и я ненавижу СТЕШУ, и всегда выключаю телевизор, если её показывают. Но что ты думаешь делать?

– Я возвращаюсь домой. Домой, домой, к чёрту Москву, к чёрту Кутузовский, к чёрту СТЕШУ.

– Знаешь, по-моему, она – полная дура.

– Жди меня, я скоро буду дома.

– Если ты ещё не знаешь, чем заняться в Питере, я приглашаю тебя работать к себе в фирму. Только у меня придётся работать головой, а не крутить попой.

В один из вечеров Глеб и Влад сидели в прибрежном ресторане.

– Я так рад, что всё наладилось, – сказал Влад.

Глеб сделал затяжку и, смотря в окно, сказал:

– Разве может всё наладиться навсегда?

– Надеюсь, что тебя больше не посещают мысли, что всегда всё не вечно?

– А ты в это веришь? – спросил Глеб.

– Без проблем жить тоже неинтересно, но трагедий хватит.

– Как знать, Влад, как знать. В жизни всё непредсказуемо, тем она и интересна.

– Я точно знаю, Wolf, все катастрофы давно позади. А с неприятностями мы как-нибудь справимся. Или ты беспокоишься, что твоя бывшая Ирина вновь появится?

Глеб покачал головой.

– Она никогда больше не появится.

Влад пристально посмотрел на Глеба.

– Ты что-то о ней знаешь?

– Знаю, что больше она никогда не беспокоит меня, да и кому-либо жизнь тоже никогда не испортит.

– Глеб, что ты с ней сделал? – голос Влада дрогнул.

– Ты и так всё понял, не так ли? – сквозь сиреневый дым на Влада пристально смотрели холодные глаза.

– О боже, – произнёс Влад, – Когда же?

– Почти сразу, как я вышел из больницы.

– И ты молчал?

– И сейчас молчу. И ты, мой дорогой друг, ничего не знаешь. Всё, закрыли. Так ты спрашивал, чего мне жаль? Иногда мне жаль, что всё позади.

Влад еще пару минут отходил от шока, но всё же взял себя в руки и сказал:

– Всё при тебе, и у тебя есть всё: своё любимое дело, красавица жена, ребёнок, друзья, машины, дом, квартира, даже любовница во Франции. О чём тут жалеть? А тебе нет ещё и тридцати лет.

Глеб помолчал немного, а потом сказал:

– Я жалею, что нет больше Маши.

– Ты хочешь сказать, что если она была бы жива, ты был бы ещё с Машей?

– Нет, не думаю, просто часть моей души всегда принадлежала ей. Ты всё знаешь, Влад, красавицей она не была, умной тоже. Но она была такая непосредственная, живая. Я никогда не встречал людей, которые были бы на сто процентов искренни, все где-то в чём-то кривят душой, что-то строят из себя. А она была такой, как была, она была настоящей. Она единственная меня понимала и никогда не осуждала. Ты знаешь, если бы мне было дано повернуть время вспять, может, я был бы с ней, сделал бы из неё человека, и чем чёрт не шутит.

– У каждого своя судьба. Глеб. Я ведь пытался, не получилось.

– Семья, работа, конечно, давно пора остепениться, мне грустно от этого, ты же меня знаешь, я – это я. У меня была бурная молодость, и очень жаль, что больше я не имею право отжигать.

– А ты уверен, что тебе это надо?

– Я ни в чём не уверен. Но твёрдо знаю, что мне будет очень грустно, если женщины не будут бросать на меня жадных взглядов.

Влад рассмеялся:

– Wolf, тебе это не грозит. Посмотри хотя бы на соседний столик, трое девиц с тебя глаз не сводят. Уверен, как только начнутся тут танцы, они будут кружить вокруг нашего столика, как мухи около варенья.

Глеб стрельнул глазами на соседний столик, и подмигнул девчонкам, чем вызвал их хихиканье. Одна из них тут же подошла к Глебу:

– Молодые люди, может, вы присоединитесь к нам?

Глеб улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой:

– Девушка, лучше идите от греха подальше. Мы давно женаты, у нас дети и все наши «присоединения» давно позади.

А чуть позже, Влад дёрнул Глеба за рукав.

– Слушай, посмотри, кто вошёл в ресторан. Это, случайно не Дима, бывший жених Дианы?

Глеб посмотрел туда, куда указал Влад. В ресторан, действительно зашёл Дима со своей спутницей. Глеб узнал его, хотя узнать его было не так просто.

– Боже мой, – сказал Влад, – да ведь он стал полностью подражать тебе.

Волосы у Димы были уложены точно так же, как у Глеба,