Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Что же случилось?

— Саул, — произнес печальный голос, и Тарвиц понял, что это названый брат не дал ему погибнуть. — Можешь спускаться, истребителей больше нет.

— Нет? Как это?

— «Эйзенштейн» сбил их по моему приказу, — сказал Гарро. — Скажи мне, Саул, я правильно поступил? Если ты меня обманул, значит, я вынес приговор нам обоим.

Тарвицу захотелось рассмеяться. Он жалел сейчас только о том, что не может стиснуть побратима в объятиях. Он понимал, что Натаниэль Гарро за последние несколько мгновений принял самое тяжелое решение в жизни. Он проявил невероятное доверие и действовал согласно кодексу чести.

— Да, — произнес он. — Ты был прав, поверив мне, мой друг.

— Скажи мне — почему? — спросил Гарро.

Тарвиц попытался найти для друга самые искренние слова, но понимал, что никакие уговоры не смогут облегчить тяжесть предательства. Вместо ответа он задал вопрос:

— Ты помнишь, что сказал мне когда-то о Терре?

— Да, мой друг, — вздохнул Гарро. — Я сказал, что и в те дни она уже была древней.

— Ты говорил о том, что создал Император, — продолжил Тарвиц. — Он создал гармоничный мир там, где раньше не было ничего, кроме варварства и жестокости. Ты говорил о шрамах, оставленных Веком Раздора, о ледниках, испарившихся при взрывах, и горных вершинах, которые сровнялись с землей.

— Да, — согласился Гарро, — я это помню. Император обосновался на этой разрушенной планете и с нее начал строить Империум. Ради этого я и сражаюсь — для того чтобы победить тьму и оставить Империум в наследство потомкам.

— И все это хотят предать, мой друг, — сказал ему Тарвиц.

— Я не позволю этому произойти, Саул.

— И я тоже, брат, — поклялся Тарвиц. — Но что ты теперь будешь делать?

Гарро помедлил. Этот вопрос подразумевал выбор — на чью сторону ему встать, — и это решение заняло все его мысли.

— Я доложу на «Андрониус», что сбил тебя. Взрыв прикроет обман на время, достаточное, чтобы ты успел добраться до поверхности.

— А потом?

— Необходимо предупредить остальные Легионы о происходящем. Только Воитель мог решиться на такое, но даже он не начал бы эту кампанию без того, чтобы не склонить на свою сторону кого-то из своих братьев примархов. Рогал Дорн или Магнус никогда бы не отреклись от Императора, и если я смогу вывести «Эйзенштейн» из системы Истваана, я могу привести их сюда. Привести их всех.

— А ты сможешь это сделать? — спросил Тарвиц. — Воителю скоро все станет известно о нас.

— У меня есть некоторый запас времени, пока не возникнут подозрения, а потом против меня обратится вся флотилия. И почему так получается, что тот, кто встает за правое дело, должен погибнуть?

— В этом заключается одна из Имперских Истин, — ответил Тарвиц. — А ты справишься с управлением корабля, когда все откроется?

— Справлюсь, — заверил его Гарро. — Это будет непросто, но большая часть команды — стойкие уроженцы Терры, и они будут на моей стороне. Те, кто этого не сделает, погибнут.

В работе левого двигателя «Ястреба» послышались сбои, и Тарвиц понял, что долго корабль не продержится.

— Я должен спускаться на поверхность, Натаниэль, — сказал Тарвиц. — Не знаю, сколько еще «Ястреб» сможет оставаться в воздухе.

— Тогда пора попрощаться, — ответил Гарро, и его голос был полон обреченности.

— В следующий раз мы с тобой встретимся только на Терре, — произнес Тарвиц.

— Если мы встретимся, братец.

— Обязательно встретимся, Натаниэль, — пообещал Тарвиц. — Клянусь именем Императора.

— Пусть тебе сопутствует свет Терры, — отозвался Гарро, и связь прервалась.

Несколько мгновений назад Саул был на грани гибели, но теперь забрезжила надежда предотвратить ужасные последствия измены Воителя.

Вот что означала Имперская Истина, и Тарвиц, наконец, это осознал.

Она означала надежду. Надежду на Галактику, надежду на человечество.

Тарвиц в последний раз пришпорил гибнущий «Ястреб», взял курс на Дворец Регента и понесся к сердцу Хорала.

Глава 10

ДРАГОЦЕННАЯ ИСТИНА

ПРААЛ

ГРОБНИЦА СМЕРТИ

Отсек нижней палубы до отказа был забит людьми, пришедшими послушать слова апостола святой. Апостол — так его теперь называли, и это вселяло в Зиндерманна уверенность, что даже в эти смутные времена ему посчастливилось остаться человеком, к словам которого прислушивались. Да, это отдавало тщеславием, но все же… Когда обстоятельства выходят из-под контроля, каждый пользуется тем, что ему доступно. Слух о его предстоящем выступлении быстро разлетелся по «Духу мщения», и Зиндерманн беспокойно оглядывал помещение, надеясь, что это известие дошло только до гражданских лиц и летописцев. Вооруженные солдаты охраняли подступы к отсеку, но ему было понятно, что в случае нападения Астартес или армейцев, подчиняющихся Малогарсту, никому из присутствующих здесь не удастся остаться в живых.

Все они сильно рисковали, но Эуфратия достаточно ясно дала понять, что Кирилл должен поговорить с людьми, донести до них слово Императора и рассказать о готовящемся предательстве, о котором она узнала из видений.

Тысячи людей выжидающе смотрели на него, и Зиндерманн, прочистив горло, с импровизированной платформы, построенной из пустых ящиков, оглянулся через плечо на наблюдающих за ним Мерсади и Эуфратию. Чтобы слова долетели до самых дальних уголков зала, на трибуне был установлен портативный вокс-передатчик, но Зиндерманн был уверен, что поставленному голосу итератора не нужны никакие усилители. Но вокс-связь все же была необходима, выступление могли услышать те, кто не имел возможности прийти на собрание, и техники сумели подключить портативный приемник к общей системе связи корабля.

Слова Зиндерманна должна была услышать вся флотилия.

Он улыбнулся собравшимся и отпил воды из стоящего на трибуне стакана.

Перед итератором расстилалось море нетерпеливых лиц, жаждущих услышать слова мудрости. Что же он им скажет? Зиндерманн опустил взгляд на листок, исписанный заметками, которые приходили ему в голову во время скитаний по недрам корабля. Затем он снова оглянулся на Эуфратию, и ее улыбка согрела ему сердце.

Зиндерманн еще раз посмотрел на свои записи, но слова показались ему банальными и пустыми.

Он скомкал листок в плотный шарик, уронил на пол и тотчас ощутил одобрение Эуфратии, от которого кровь быстрее побежала по венам.

— Друзья мои, — заговорил он. — Мы живем в странное время, и сейчас происходят события, которые поразят вас, как поразили меня. Вы пришли услышать слова святой, но она попросила меня обратиться к вам, рассказать об увиденном ею и о том, что должны делать мужчины и женщины истинной веры.

В голосе итератора прозвучала некоторая таинственность и вместе с тем сожаление об ужасных известиях, которые ему предстоит обнародовать.

— Воитель изменил Императору, — отчеканил он и замолчал, позволяя неизбежным возгласам недоверия и гнева заполнить зал.

Голоса людей поднимались и затихали, словно морские волны, но Зиндерманн не мешал бурлению толпы, точно зная, в какой момент надо будет продолжить выступление.

— Знаю, знаю, — произнес он немного погодя. — Вы считаете, что это немыслимо, и совсем недавно я бы с вами согласился. Но это правда. Святая показала мне свое видение, и оно наполнило мою душу смертельным холодом. Я смотрел на распаханные войнами поля, чувствовал ветер, обдирающий плоть с костей, видел обращенные к небу глаза людей, которые могли только мечтать о мире, любви, справедливости. Я вдохнул воздух, и он имел привкус крови, друзья мои. В нем был запах разлагающихся тел мертвецов, которых мы сочли своими врагами, и за что? За то, что они не захотели стать частью нашего постоянно воюющего Империума? А может, они видели дальше, чем мы? Возможно, потребовался свежий взгляд со стороны, чтобы увидеть то, чего мы уже не способны узреть.

Публика притихла, но Зиндерманн видел, что многие люди все еще считают его безумцем. В толпе было множество верующих, но не все. И если почти каждый мог принять божественность Императора, то лишь немногие были в состоянии смириться с фактом предательства Воителя. Мало у кого укладывалось в голове, как можно отвергнуть, предать такого замечательного правителя.

— Когда мы отправлялись в так называемый Великий Крестовый Поход, его целью было нести свет и знания в дальние уголки Галактики, и какое-то время так оно и было. Но, друзья мои, взгляните на нас сейчас — когда в последний раз мы принесли другим мирам что-либо, кроме убийства? Мы приносим с собой самые разнообразные способы лишения жизни: изматывающие осады и противостояния в грязных, мокрых окопах, когда небо разрывается от артиллерийских обстрелов. И люди, ведущие нас, не намного лучше! Что можно ожидать от цивилизаций, когда их встречают Воитель, Головорез, Кривой? Они видят Астартес, одетых в бронированные доспехи, марширующих под жестокую музыку гремящих болтеров и ревущих цепных мечей. Какая цивилизация могла бы принять нас без сопротивления?