Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - Николай Мельниченко

Специально построенный и оборудованный Центр сейчас разграблен и превращен в склад какой-то торговой фирмы. Стране нужны менеджеры по продажам, а не сварщики…

Также разграблена и превращена в помойку первоклассная сварочная лаборатория, которую я строил и оснащал много лет… Конечно, это – семечки: страна распалась!

Господи, дай силы спокойно смотреть на то, что мы не можем изменить!

А еще я жалею своего шефа за его собственное дачное строительство. Дом в ЛОТОСе он соорудил по технологии Пономаренко, от которой меня успел отвернуть Булкин. Но какое неудобное, на мой взгляд, жилище построил для себя мой Главный!

Дом поставил не высоко, но входная лестница настолько крутая, что ноги можно поломать. Есть крытое крыльцо, но очень узкое и темное. Основная комната – проходная. Вход на мансарду из спальни по деревянному подобию винтовой лестницы, которая занимает половину темной комнаты. Чтобы «взойти» по ней на мансарду, надо быть ужом и изгибаться во всех трех плоскостях. В главной комнате ВИ установил огромный гибрид камина и плиты. Чтоб была теплая водичка, в плиту намертво «вмазан» чугунный котел с краником. Хорошо! Только если топить печку, – вода закипает, и комната превращается в парную. А без воды топить нельзя: котел треснет… И т. д., и т. п.!

Зато парники, помидоры и огурцы у шефа – прелесть! Растит их с толком, удовольствием и любовью… Может быть, не своим делом человек занимался всю жизнь?

Замучил себя воспоминаниями. Звоню ВИ – давно не общались. У него, бедняги, на руках уже давно неподвижная жена, у которой случился страшный инсульт. Она только может кричать от боли – уже несколько лет. Владимир Иванович как ребенок радуется моему звонку. Обмениваемся сообщениями о наших общих знакомых. Недавно ушел Лимонов, еще раньше – Стрельников и Кордюков. Суровцев жив, с женой тогда еще разошелся и живет с Таисией из сметного отдела, помнишь?… Рассказываю ему об Игольникове, но он его не знает.

– Как с дачей? – спрашиваю я. – Планируете выезд?

– Да я бы давно уже был там… Сам понимаешь…, – говорит с тоской.

Понимаю, конечно. Прощаемся.

– Звони, пожалуйста, Коля, – просит бывший шеф. На календаре – 7 апреля 2008 года.

Еще вставка, совсем последняя… В сентябре 2008, когда мы с Эммой еще жили в садоводстве, позвонил Боря Григорьев и сообщил печальную весть: Владимир Иванович умер…

Я не смог проводить его в последний путь: похороны были на Южном кладбище, до которого надо добираться через пробки не только всего города. А беспомощную жену я не мог оставить так надолго. Прости, дорогой шеф и товарищ…

После ухода Суровцева в 1984 году командиром в/части, или теперь уже – ССУ, стает полковник Капура Фаддей Федорович, очень деловой и спокойный мужик. У нас с ним сразу устанавливаются просто теплые отношения, все вопросы решаются без промедления. Кстати, когда на планерках кто-нибудь из начальников отделов ставит вопрос об отсутствии материалов, оборудования, – у ФФ один, но вполне универсальный рецепт:

– Бери рыбу и езжай, договаривайся!

В натуре «рыба» чаще всего была облечена в плоть красивой бутылки хорошо согревающего напитка для умягчения владельца искомых ценностей. Конечно, – этот «вынужденный подарочек», как говаривал пан Возный в «Наталке-Полтавке», – можно назвать и взяткой. Сейчас, в эпоху «откатов» в больших процентах от суммы содеянного, такая «рыба» выглядит просто детской забавой. Прогресс, однако: берущие романтики стали прагматиками…

ФФ поражен размахом технической деятельности отдела главного сварщика. Многое в сварке ему в диковинку, и он не стесняется об этом спрашивать. Особенно он заинтересовался измерениями излучения. Вскоре я понял почему. Его родина, куда он ездит в отпуск для рыбалки – Белоруссия в зоне Чернобыля. По просьбе ФФ я сооружаю ему портативный рентгенметр: пусть не кушает дорогой начальник радиоактивную рыбку.

В 1986 году мне исполняется 55 лет, когда полковникам положено уходить в запас. Я пишу рапорт на эту тему. ФФ машет на меня обеими руками:

– Ты что, сдурел? Работай, служи! – и продляет мне срок службы еще на два года.

В начале 1987 году меня кладут в госпиталь, чтобы подлечить от обострения радикулита. Разные процедуры, на которые я ползаю в соседний корпус, только увеличивают боль. На меня врачи смотрят уже косо: уж не симулянт ли этот полковник? Я попадаю в руки замечательного человека – главного нейрохирурга ЛенВО полковника Головащенко Николая Васильевича. После просвечивания вверх ногами (пневмомиелография, однако) он укладывает меня на каталку: вылетел очередной диск, ходить пешком – вообще низзя.

Через несколько дней НВ, начальник нейрохирургического отделения, сам делает мне операцию. Инструменты уже более совершенные: не надо так много вырезать наружную дужку позвонка. Да и я уже закаленный больной, можно сказать, – крутой профессионал. Через неделю – поднимаюсь, затем часами «накручиваю мили на костыли» по коридорам госпиталя. Спустя два месяца, включая отпуск, – опять в строю. Ну, это к слову, чтобы понять, что мой «дембель» – не за горами…

Вставка о замечательном человеке. Николай Васильевич родом из кубанских казаков. Он старше меня на 5 лет, поэтому уже воевал. Вызывает уважение его работоспособность, заботливое, прямо-таки – отеческое отношение к своим пациентам. Вскоре мы подружились семьями. НВ скоро тоже надо увольняться в запас. У родного госпиталя, которому отдал столько лет жизни, он просит всего лишь «Запорожец», который ему так и не дадут (может – к счастью: НВ – весьма крупнокалиберный мужик, ему больше бы подошел «Кадиллак»).

Каким-то образом НВ получает участок всего 4 сотки в садоводстве ЛОТОС-3, совсем недалеко от нас. Я помогаю Николаю Васильевичу «огнем и колесами», дом он строит по нашему проекту. Рядом отрывает колодец с прекрасной водой. Жена и две дочери просто счастливы: они обожают свою дачу.

Первый удар судьбы – случайный и страшный: на Московском проспекте пьяный сопляк автомобилем сбивает НВ. Сломана бедренная кость. Нейрохирургическое отделение госпиталя выделяет для своего начальника отдельную палату. Жена Нина Александровна заботливо выхаживает мужа долгие шесть месяцев… Он опять на ходу и продолжает трудиться в госпитале в качестве рядового врача, помогая своим молодым коллегам с погонами…