Ореховый посох - Роберт Скотт

Следующий вопрос возник у Марка:

— А Теннер успел встретиться с этими людьми? С Канту, Мареком и остальными? Он ведь пишет о том, что просил их встретиться с ним в следующем двоелунии. Эта встреча состоялась?

— Нет, — сказала Бринн, — вряд ли.

— Ну почему же вряд ли? — возразил Стивен. — Может быть, если нам удастся разыскать Канту, он расскажет нам об этой встрече. Эти сведения могли бы оказаться чрезвычайно полезными. Если он успел встретиться с Теннером, то, возможно, знает что-то такое, чего не знает даже Гилмор... — Марк быстро на него глянул, и Стивен тут же умолк, покраснел и поправился: — Чего даже Гилмор не знал, конечно. Простите.

Он с виноватым видом оглядел своих друзей, но никто, похоже, и не собирался ставить ему в вину эту невольную оговорку.

— По-моему, они все же вряд ли тогда встретились. Ведь мы кое-что знаем о том, что творилось в Элдарне сразу после похорон принца Маркона. — Бринн сухо усмехнулась. — Саллакс довольно много об этом знал, ну и я волей-неволей узнала. В общем, во всех Восточных землях и в Праге началась жуткая суета, смена политических постов и тому подобное; казалось, любой человек в приличной одежде — хотя бы и с поддельными документами — имеет право претендовать на трон Роны или Фалкана. Я помню, как Гилмор рассказывал, что объявилась даже одна семейка, которая заявила, что они — законные наследники правителей Горска, хотя этой страной уже несколько тысяч двоелуний управлял Сенат Лариона.

Стивен и Марк молчали, а Гарек, громко фыркнув, прибавил:

— Правда, когда Гилмор об этом рассказывал, получилось куда смешнее.

Бринн показала ему язык и продолжила:

— Детрия Соммерсон и Равена Ферласа трудились, не покладая рук, чтобы политическими средствами обеспечить в Праге приход к власти кого-то из членов семейства Грейслипов, даже если это будет какой-нибудь неведомый дальний родственник... десятая вода на киселе...

— Или бастард, — подсказал Гарек. Бринн кивнула:

— Ну да. Принцесса Даная вместе с сыном погибли во время пожара, а вскоре после этого один ронский адмирал создал временное правительство, усиленное военным советом.

— Военную диктатуру, — подсказал Марк.

— Вот именно. А кучка богатых купцов вместе с оставшимися в живых придворными подняли на улицах Ориндейла мятеж, пытаясь захватить фалканский трон. Без Теннера или Анарии некому было возглавить народ Фалкана, и любой, у кого были деньги, мог нанять банду головорезов, назвать ее «миротворческим корпусом» и, используя для усмирения жестокость и террор, держать большую часть населения в заложниках.

— А потом туда явился принц Марек, — предвосхитил Стивен продолжение этой истории.

— Он не явился! Он обрушился на Фалкан, как черная смерть, — тихо сказал Гарек. — И привел с собой из Малакасии огромную армию. Марек казнил направо и налево — убивал лжеправителей, инсургентов, бунтарей, фалканских военачальников. В общем, казнить могли любого, даже тех, кто всего лишь мечтал о собственной выгоде.

— И его стали считать героем, — предположил Марк. Когда Бринн прислонилась к нему, он придвинулся к ней так, чтобы под столом касаться своим коленом ее колена, и чувствовал себя при этом шестнадцатилетним мальчишкой. Бринн, глянув на него, с трудом подавила улыбку и продолжила свой рассказ.

— Сперва да, но очень скоро все в Элдарне поняли, что принц Марек — совсем не тот, каким был раньше. Он выставил по границам Восточных земель военные посты, задушил торговлю на побережье Равенского моря, закрыл университеты в Роне, Праге и Фалкане и запретил без разрешения властей кому-либо как посещать Горек, так и выезжать оттуда.

И Гарек, задумчиво водя пальцем по краешку стакана, подытожил:

— И это было еще только начало темных времен! Хотя эти темные времена у нас и до сих пор, пожалуй, не кончились.

— Я одного не понимаю, — сказал Стивен, счищая с рукава кусочки корпии. — Почему за все это время на поверхности ни разу не показался ни один законный наследник элдарнского престола? И куда исчезли Регона Карвик или та женщина из Кейпхилла — как ее звали?..

— Этрина Липпман.

— Да, Этрина. — Стивен помолчал, собираясь с мыслями. — Почему они-то ни разу не предъявили свои законные права? Разумеется, ребенок Данмарка считался бы бастардом, но ведь Данмарк тогда и не мог ни с кем вступить в законный брак, верно? К тому же Теннер пишет, что женился на Этрине Липпман вполне официально, так почему же она, его законная жена, ни разу не напомнила о своем существовании? Вот что меня удивляет!

Ему ответил Марк:

— По словам Теннера, Этрина отлично знала, что ей делать и где скрыться в случае опасности. Возможно, опасность была слишком велика, чтобы обнаруживать себя. Возможно, она прекрасно понимала, что у нее нет ни малейшей надежды на победу в смертельно опасной борьбе с Мареком.

— Значит, ее ребенок мог так и не узнать, что он — законный наследник престола?

— Вот именно! — воскликнул Гарек. — Ох, вонючие боги Северных лесов! Да это же мой сон! Я же все это видел! Ну конечно! Это были Регона и Данмарк! Какой же я глупец! Проклятье! Даже не глупец, а слепец!

И он снова пересказал всем тот сон, который видел на горе Пророка. И описывая, ту девушку — Регону Карвик, такую холодную и испуганную, и ее любовное свидание с принцем Данмарком, Гарек понимал, что теперь все встало на свои места. Да, он не сомневался: именно это и хотел сообщить ему Лессек.

— Да только все их усилия, все эти беременности ни к чему так и не привели, — сокрушенно вздохнул он, чувствуя себя совершенно опустошенным.

— Пожалуй. — Стивен кивнул. — Какой прок в наследнике, если о нем так никто и не узнал? Если он так и не появился в своей стране, чтобы возглавить сопротивление и свергнуть узурпатора?

— Возглавить сопротивление и свергнуть существующую власть способен любой более или менее целеустремленный народный вожак, — возразила ему Бринн. — Пари держу: наследников скрывали, чтобы сохранить королевский род. Возможно, так велел этим женщинам Теннер: предъявлять права на трон только в том случае, если у сопротивления действительно достанет сил совершить государственный переворот.

— А может, эти женщины и их дети продолжали скрываться, потому что Теннер так за ними и не явился? — предположил Гарек. — Ведь, по его словам, он собирался непременно вернуться в Рону и оставаться подле наследника, занимаясь его воспитанием. Возможно, он велел Регоне оставаться в тайном убежище в Ранделе, пока он за ней не приедет. Но он погиб, и она решила раствориться среди местного населения, чтобы спасти ребенка.