Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

В его поле зрения возникло неровное изображение раптора в зеленых тонах, на которое накладывалось более яркое визирное перекрестье; помехи частично скрывали увеличенные детали доспеха. Элизиец мгновенно выстрелил, разряд ярко полыхнул, но этим эффект и ограничился. Монстр попытался вскричать, но вышел только сиплый, искаженный звук, и сам предатель пошатнулся от усилия.

Освещение почти незаметно изменилось, но для поразительно натренированного взгляда Захарии этого хватило. Хотя ветеран-сержант никогда прежде не видел раптора Хаоса, маленькой трещинки в хитроумной ротовой решетке врага ему оказалось более чем достаточно. У плеча элизийца просвистел болт, взорвавшийся затем далеко позади, и на пол пещеры осыпались чернокаменные осколки, но снайпер уже был на своей территории. Медленно вдыхая и выдыхая, он блокировал внешние раздражители.

Захария выстрелил дважды. Первый разряд отразился от доспеха, но второй исчез в вертикальной щели, и голова твари дернулась назад. Несколько секунд предатель стоял неподвижно, а затем внезапно рухнул ничком. Когда стихли отголоски падения, разнесшиеся по огромному помещению, воцарилось безмолвие. Его нарушали только громкие щелчки, издаваемые кожухом поврежденного прыжкового ранца — как решил сержант, установка остывала в промозглом воздухе. Несмотря на тишину, он сохранял разумную дистанцию от громадного тела раптора. Отключив усилитель, ветеран подошел к другу; увидев, что тот язвительно поднимает брови, Захария кивнул. Удачное попадание, ослабленная цель…

— Ходить сможешь, Адуллам?

— Кажется, сломал пару ребер, — сержант поднял бойца, и его покрытое синяками лицо исказилось от боли. — Трон Императора, так и есть! Не меньше двух.

— Снимай комбез, залатаю тебя, как смогу. Я так понимаю, нам предстоит долго карабкаться, верно, Педазур?

Кадиец неуверенно поднялся на ноги.

— Да, придется. Я знаю, на каком мы уровне, и подняться нужно на двадцать. Кое-где хорошие лестницы, но с одним придется нелегко. И, к тому же, мы окажемся на очень открытом месте.

Пока Адуллам болезненными движениями снимал перевязи, разгрузку и прочее разнообразное снаряжение, Захария разматывал бинты из полевого набора. Подобрав шлем, сержант включил встроенный усилитель освещения, и темнота у дальней стены пещеры обернулась потусторонним зеленоватым сиянием. Элизиец различил широкие, крутые ступени из скалобетона и стали, уходящие ввысь. Также он увидел большое треугольное отверстие в сводчатом каменном потолке, на высоте примерно тридцати ярдов. Аналогичный проход имелся и в полу зала.

— Ну, хоть с темнотой у нас проблем не будет. Мы вас поведем, — заметил Адуллам.

Рассмеявшись, Педазур шагнул в темноту.

— Я почти два года ходил вверх-вниз по этой чертовой башне, боец. Смогу подняться с закрытыми глазами — уже делал так раньше.

Рядовой десантник, нахмурившись, взглянул на Захарию, который затягивал ему повязку на ребрах.

— Как скажете.

Хотя каждый вздох и движение давались Адулламу с болью, первые три уровня гвардейцы преодолели почти без проблем. Что интересно, предатели не тронули схронов с различным оружием, устроенных кадийцами на каждом этаже, так что бойцы набрали батарей питания и гранат, сколько могли унести. Им даже попался компактный ракетомет, и, пусть нагруженная троица двигалась чуть медленнее, всем было спокойнее с новыми находками — в частности, вокс-гарнитура малого радиуса действия для Педазура, потерявшего свою при падении.

Хотя теперь гвардейцы могли переговариваться, они почти не общались и вскоре уже равномерно шагали в молчании, напрягая чувства в поисках ранних признаков неприятностей. На четвертом уровне им уже стало не по себе из-за отсутствия сопротивления.

Флаг-сержант пытался вспомнить, сколько рапторов Хаоса насчитал при первой атаке, но так и не пришел к точной цифре, которую мог бы назвать элизийцам. Неважно, сколько осталось предателей, они, вернее всего, знали, что имперцы здесь, и рано или поздно должны были атаковать.

Хотя площадь помещений уменьшалась с каждым этажом, залы оставались огромными, и гвардейцы без проблем огибали крупные треугольные дыры в полу — «колодец» пронизывал монолит по центральной оси. Ни кадиец, ни элизийцы понятия не имели, для чего он нужен, но осознавали, что возможное падение будет долгим и закончится фатально.

Подойдя к основанию серьезно поврежденной лестницы, Педазур поманил десантников к себе и тихо зашептал:

— Дальше будет последний большой зал. Он осыпается уже десятилетиями, так что берегите головы.

Замолчав, флаг-сержант утер пот, струившийся по лицу, после чего продолжил:

— Как я и говорил, весьма паршивое место.

Элизийцы последовали за ним через проход в монолитном каменном полу метровой толщины. Посмотрев на стену перед собой, Захария глубоко вздохнул: к выходу с уровня, большой неровной дыре на стыке с потолком, вели зигзаги металлических мостков, канатов и пластальных труб, постоянно сужающихся и скрепленных между собой. Эта пещера оказалась наибольшей из всех; сержант обратил внимание, что центральный «колодец» заканчивается именно здесь.

Адуллам шумно выдохнул, громче, чем ему хотелось бы. Рядовому не удавалось скрыть проблемы с дыханием.

— Понадежнее нельзя было всё устроить?

Педазур кисло улыбнулся ему.

— Стены и одного лестничного пролета бы не выдержали, так что иначе никак. Инженерам пришлось сверлить крепления через потолок, настолько неустойчивая здесь скала. Изначально последние пятнадцать уровней были разделены.

Затем флаг-сержант осторожно поставил ногу на самую нижнюю платформу, и, как только он зашагал по скользким металлическим листам, весь мостик с лязгом закачался. Во множество треугольных отверстий, расположенных по верхам каждой из трех стен, ещё просачивалось достаточно света, но уже довольно скоро кадийцу пришлось бы воспользоваться люминатором, позаимствованным из шкафчика с припасами пару этажей назад.

Держась за направляющий канат свободной рукой, Педазур добрался до плоской платформы у дальнего конца стены. Узкая вертикальная лесенка соединяла её со следующей площадкой, более короткой и наклоненной вверх. Флаг-сержант объяснил Захарии и Адулламу, что необходимо выждать, пока он не окажется уровнем выше, и только тогда взбираться следом, причем строго поодиночке. Таким образом, отряд разделится, самое меньшее, по трем этажам, и у них уйдет как минимум двадцать минут, чтобы преодолеть дюжину уровней этой ненадежной системы переходов. Кадийцу оставалось надеяться, что рапторы не очень быстро установят заряды.

Когда Захария подтягивался на четвертый этаж, весь мир окрасился в ярко-зеленый. Хотя усилитель изображения в шлеме обладал встроенными предохранителями, при быстрой смене освещения подстройка всегда запаздывала. Из-за этого вспышка мощного взрыва, сотрясшего пещеру, фактически ослепила ветерана.

Мимо гвардейца, который намертво вцепился в страховочный трос, протянутый вдоль шаткого мостика, неслись камни, трубы и балки. Раздался визгливый вопль, тут же переросший в оглушительный вой, и сержант десантников упал на колени, чувствуя, как подпрыгивает платформа. Захарии казалось, что ему стирают зубы наждаком.

Выстрелом из мелтагана предатель испарил опорные площадки третьего этажа, и уровень элизийца резко накренился вниз. Выпустив трос, гвардеец на глазах у раптора беспомощно заскользил к повисшему краю мостков.

Не снижая громкость верещащего вокс-динамика, космодесантник прицелился выше и уничтожил значительную часть верхнего этажа, до которого отчаянно пытался добраться Педазур. Сияющий от жара скалобетон посыпался на площадку прямо над головой флаг-сержанта; мостки отвели смертоносный град в сторону, но пригнувшийся кадиец всё равно отскочил, спасаясь от капель расплавленной арматуры.

Взревели двигатели прыжкового ранца, и алое чудовище ринулось в разрушающееся сплетение канатов и металла; пламя, мерцающее в выхлопе турбин, освещало громадное нутро пещеры. Грузно приземлившись на ближайшей к Захарии стороне треугольного колодца, существо пробралось через обломки камня и стали, не сводя глаз с элизийца.

— Как ты посмел сразиться с нами в небесах?!

Яростный рев предателя грохочущим эхом отразился от прочных черных стен, и мощь его голоса отколола куски скалы, которые рухнули на пол или исчезли в зияющей треугольной пасти провала.

— Мы правим небесами! Ты — всего лишь жертва, и даже охота на тебя безынтересна!

У сержанта кружилась голова и болело всё тело, он даже не понимал, где именно находится, но слова космодесантника пронзили дымку подобно ножу, раскаленному добела. Благодаря испытанным приемам, которые Захария разработал за годы, проведенные под артобстрелами и посреди всеобщих смятений, ветеран прочистил мысли, обрел сосредоточенность и, прочно ухватившись за стальные держатели страховочного троса, выпрямился на круто наклоненном металлическом полу. Раптор приблизился ещё на пару шагов и взобрался на крупный камень, почти без усилий держа мелтаган в огромных, усеянных шипами латных перчатках. В метре от предателя грохнулся ещё один обломок черного гранита, но он даже не вздрогнул.