Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

Президент «Рюрика» выглядел, как и всегда, элегантно, уверенно, и общаться с ним было приятно. Матвею он обрадовался, но тот поспешил вылить ему на голову ушат холодной воды:

— Сергей Сергеевич, я должен уехать.

— Что такое? Надолго? — Афонин не сел за стол, а остался стоять рядом. — На неделю, две?

— Боюсь, что гораздо больше. Может быть, навсегда.

— Что случилось? — На лицо президента легла тень.

— Так складываются обстоятельства. Вот сдам дела заму, поговорю с ребятами и… в общем, увольняйте.

— Может, зарплата не подходит? Скажи, сколько надо.

— Нет. — Матвей поколебался немного, но правды сказать шефу не мог. — Я буду неподалеку, в столице, так что, если понадобится моя помощь, приеду.

— Понимаю. — Афонин погрустнел. — Уходят умные и добрые люди, остаются… не очень умные и не очень добрые.

— Это я-то добрый? — слабо улыбнулся Матвей.

— Все больше убеждаюсь, что умных и добрых мало, — продолжал Сергей Сергеевич. — Все больше умных и злых, а еще больше — злых, трусливых, жестоких дураков, работать с которыми — значит не уважать себя. А ведь приходится… Ладно, решай свои проблемы, — оборвал он себя. — Жаль терять такого работника, да что поделаешь. Ты ведь не передумаешь?

— Мне тоже жаль расставаться, — искренне ответил Матвей. — Но все еще может повернуться иначе, тем более если Дума и президент сойдутся во мнении перенести все-таки столицу из Москвы не в сибирь, а в Рязань.

Афонин рассмеялся.

— Блестящая перспектива! Но, как сказал бы Лихтенберг: президент не настолько умен, чтобы обезуметь. Зайди через десять минут в бухгалтерию, получи расчет и премию, я распоряжусь.

Они обнялись, и Матвей поспешил в дежурку, где его встретил дружный смех Саши Преснякова, Антона Рыбина и Володи Максименко, сдающего дежурство.

— Привет, командир! — сказал Максименко. — Хочешь анекдот? Сидят вечером у костра на берегу озера охотник и его собака, ужинают каждый по-своему, вдруг из озера выныривает корова, выходит на берег и говорит охотнику: «Эй, мужик, закурить не найдется?» — «Не курю», — ошалело отвечает охотник. «Вот не везет!» — вздыхает корова и бросается в воду. Охотник дико смотрит на собаку, и та ему, пожимая плечами: «А я что? Я тоже обалдела!..»

Новый взрыв смеха сотряс помещение.

— Любишь ты анекдоты переделывать, — улыбнулся Матвей. — Я слышал подобный, но с другим концом. Все, ребята! Покидаю я вас, увольняюсь. Прощаться пришел.

Ответом была недоверчивая тишина.

— Шутишь? — неуверенно проговорил Рыбин.

— Увы, нет.

— И куда уходишь? — спросил Пресняков, сразу поверив начальнику. — В другую контору?

— В Москву. — Матвей по очереди пожал всем ребятам руки и вышел, унося в душе растерянно-сожалеющие взгляды подчиненных, теперь уже бывших. Долго прощаться он не любил.

— Тебя Кудёма искал, — догнал его в коридоре Саша Пресняков. — Спрашивал, когда появишься. Телефон дал, чтобы ты позвонил.

— Позвоню. — Матвей запомнил номер, записанный Сашей на клочке бумаги, еще раз пожал ему руку и вышел из здания, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Садясь в свою новую машину, имеющую грозный вид, он подумал, что Кудёма зря искать его не будет, и вылез, чтобы позвонить, не откладывая в долгий ящик.

Павел оказался дома, вернее, по указанному номеру.

— Привет, — отозвался он мрачно. — Ты еще не передумал помочь мне? Я выследил этих подонков.

«Каких?» — хотел спросить Матвей и понял:

— Тех, что девочку… дочку твоего брата?

— У них имеется нечто вроде «контрольно-пропускного» пункта, где они держат девочек, пока не найдется клиент, это на окраине Рязани, рядом с парком Победы. Дежурят по шесть человек, смена — в девять утра. Кроме того, я выяснил адрес Шестопала, их главаря. Живет гад в Окском, недалеко от нашей конторы, в пятикомнатке, с женой и двумя детьми. Респектабельный такой на вид. А в дружках у него Маракуц, вице-мэр и начальник милиции. — Кудёма сплюнул. — Ничего компашка?

— Подходящая, как раз для него.

— Ну так что, пойдешь с нами?

— С кем?

— Двое нас пока, я и брат.

— А не проще обратиться в милицию?

— Ты глухой? У Шестопала друг — начальник милиции. Если я сообщу туда, все прикроется, а меня захомутают за «ложный вызов».

— Пойду. Брат что-нибудь понимает в таких делах?

— По книгам только, но обузой не будет, он бывший баскетболист, да и силой Бог его не обидел.

— Хорошо. Ты знаешь, где я живу? — Матвей продиктовал адрес. — Подходите ко мне оба часов в шесть, приоденьтесь соответственно. И захватите фотографию девочки.

Кудёма дал отбой.

Матвей посидел в кабине джипа, размышляя, правильно ли он поступает, ввязываясь в разборку, которая его почти не касается, но потом представил себя на месте брата Кудёмы и сжал кулаки. Повторил вслух чьи-то слова:

— Цель правосудия — не месть, а пресечение потока зла. «Чистилище» в этом вопросе абсолютно право.

Полдня он потратил на поиски Ульяны, чтобы выяснить, откуда ей стало известно о появлении бригады ФСБ, но так и не нашел. Девушки не оказалось ни в институте, ни в общежитии, и даже подруги не знали, где она в данный момент находится. Виделись они с ней вчера, и выглядела она, как и всегда, тихой и задумчивой, без каких-либо признаков волнений и тревог.

Позже отыщу, решил Матвей, мало ли куда она могла пойти или поехать.

Навестив еще раз Сумароковых, которые уже немного успокоились, он пообедал с ними и поехал домой, чтобы подготовиться к отъезду в Москву и к операции, затеваемой Кудёмой. В шесть вечера он был уже готов и к тому, и к другому.

Кудёма заявился ровно в восемнадцать ноль-ноль вместе с двухметрового роста детиной с длинными руками и ногами, покатыми плечами и взглядом исподлобья. Сразу было видно, что они братья, разве что волосы у Игоря были потемнее и подлиннее и он был старше Павла лет на десять. Знакомясь, он сдавил руку Матвея своей громадной, как и у младшего брата, рукой-лопатой, но встретил неожидаемое сопротивление и в дальнейшем, уважая силу, слушался его приказов беспрекословно.

Оделись братья в одинаковые коричневые ветровки, штаны из парусины и ботинки со шнуровкой, альпийский вариант. Паша вооружился пистолетом, у него была «беретта М-92», а Игорь бейсбольной битой. К огнестрельному, равно как и к холодному оружию он имел отвращение с детства.

— Пистолет оставь, — посоветовал Матвей Кудёме, — он имеет обыкновение стрелять. Пойдем тихо. Одно дело — кулачная разборка, другое — огневой контакт с непредсказуемыми последствиями.