Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

Это не первый раз, когда Тимур видит, как я совершаю самоубийство. Сначала он был в панике и испуган, но теперь он рад, что смог спасти меня.

Он поднял руку, чтобы убрать выбившиеся волосы с моего лба, и его голос был немного тихим:

— «Бентли» Давида за несколько миллионов разбит вдребезги. Ну ты рисковая!

Я слегка улыбнулась. Я не знала, был ли он рад или испуган. В тыльную сторону руки была воткнута игла, она немного опухла. Казалось, я была под капельницей в течение длительного времени.

— Я что, долго спала?

Он кивнул:

— Ты спала в течение двух дней и одной ночи, лоб и сердце сильно повреждены.

Я уставилась в потолок и сказал тихо:

— На этот раз, кажется, не так уж больно!

Я никогда не осмеливалась умереть, потому что боялась боли, покалывающей боли, когда лезвие прошло через мое запястье, и душераздирающей боли, когда я упаду сверху.

Проблема страха боли делает меня робкой и трусливой.

Его лицо потемнело:

— Эмилия, это в последний раз. Если ты не хочешь мести, если ты хочешь, чтобы тебе причинили боль, это не имеет никакого отношения ко мне, умрешь ты или будешь жить, меня это не волнует.

Я подняла руку и хотела потянуть его, но голос был немного хриплым:

— Прости, я была неправа, я должна была контролировать свои эмоции!.

Глава 176. Если у тебя нет сердца, то оно болеть не будет (часть 8)

Я не хочу так умирать, не хочу так умирать, не хочу так необъяснимо умирать!

Видя, что у меня красные глаза, он вздохнул, сунул мою руку под одеяло и сказал:

— Не глупи. Впереди еще долгий путь. Ты можешь идти по нему медленно.

Я кивнула, уставилась в потолок и погрузилась в долгое оцепенение. Как у меня могло не хватить смелости врезаться в Руслана?

Когда я проснулась, была уже поздняя ночь.

Люди, которые должны были встретиться на дороге на тот свет, в это время смотрели друг на друга в палате.

Руслан, как всегда, по-прежнему одет в черный костюм, сшитый на заказ. Возможно, из-за высокой температуры кондиционера в палате он снял пальто, и его белая рубашка была выглажена ровно и тщательно, что было в точности на него похоже.

— Проснулась! — Он шагнул вперед, его взгляд упал на меня, отражая смутный свет.

Я закрыла глаза и не хотела его видеть.

Он продолжил:

— Болит что-нибудь?

Я молчу, и у меня нет желания говорить.

— Хочешь выпить воды?

На тыльной стороне ладони появилась слабая боль, и я нахмурилась. За последние два месяца у меня было слишком много капельниц, и синяки на тыльной стороне ладони остались надолго. Они не уходят, и это действительно раздражает.

Меня мягко подняли, я нахмурилась и открыла глаза, увидела красивое лицо Руслана.

Передо мной поставили стакан с теплой водой, и я пристально посмотрела на него. Я долго не реагировала. Спустя како-то время я подняла руку, чтобы взять его.

Чашку я держала в руке. Честно говоря, это было немного сложно. Из инфузионной трубки на тыльной стороне моей руки текла кровь. Руслан посмотрел на меня с болью в своих черных глазах.

Я прищурила глаза, и чашка в моей руке неожиданно упала:

— Хлоп! — с этим звуком чашка упала на землю, и осколки стекла разлетелись вдребезги.

Температура воздуха была такой низкой, что он дрожал, и я улыбнулась:

— Извини, я не хотела.

Хотя я извинилась, я посмотрела на него холодными глазами и совсем не чувствовала себя виноватой

Он поднял брови, голос был твердым и жестким:

— Все в порядке! — он присел на корточки, чтобы собрать обломки с земли.

Возможно, в воздухе стояла неприятная тишина, он заговорил:

— Ты все еще хочешь пить? Я налью еще стакан!

Я опустила глаза и посмотрела на его слегка дрожащую руку, и холод в моем сердце стал сильнее.

Он был измучен, его жизнерадостности как не бывало, вы это заметили? Я знаю, что с характером Давида он обязательно даст Руслану посмотреть это видео.

С того момента, как он только что появился, я видела терпение и подавленную боль в его глазах. Да, он плакал. Что касается того, как плакать, то это не имеет ко мне никакого отношения. Мне просто нужно знать, что ему больно.

Руслан остановился, собирая осколки, его тело напряглось, и он медленно поднял глаза, чтобы посмотреть на меня.

Посмотрев ему в глаза, я усмехнулась:

— Господин Демидов думает, он будет счастлив умереть быстро от одного взмаха ножа, или предпочитает быть замученным понемногу?

Он ничего не говорил, и боль в его черных глазах была очевидна.

Видя, что он молчит, я нашла это скучным. Я подняла руку и с силой вытащила иглу с тыльной стороны ладони.

Капли крови с большой силой выплеснулись наружу и приземлились на ослепительно белую чашку.

Опустив ноги на землю, я просто наступила на пол босиком. Я знала, что на полу было полно осколков стекла, но я не собиралась их избегать. Наступила на них без колебаний. Когда я наступила на тыльную сторону ладони Руслана, кровь хлынула из его ладони и медленно растеклась. Больно ему?

Я не знаю этого, я просто помню, что, когда я держала осколки стекла, отчаянно пытаясь перерезать веревку, которая снова и снова пыталась покалечить судьбу моего ребенка, осколки стекла снова и снова пронзали мою ладонь, и кровь окрашивала веревку. Даже так, я все равно не могла спасти своего ребенка.

Я медленно опустила голову, и мой взгляд упал на лицо Руслана, которое было бледным от внезапной боли. Я улыбнулась, как ни в чем не бывало, и сказала:

— Извини, я не заметила.

— Ничего страшного! — его голос настолько слаб, что он не может даже передать немного эмоций.

Пройдя мимо него, я налила себе стакан воды, села на стул и медленно выпила.

Мужчина присел на корточки и вытащил осколки стекла, которые вонзились в его ладонь.

Кровь капала, брызгая на землю и собираясь в яркую лужицу.

Больно ему или нет?

Я этого не чувствую, я просто чувствую себя крайне раздраженной.

Когда пришла Александра Рябова, она посмотрела на кровавые ладони мужчины и захотела разорвать меня на части:

— Эмилия, что ты сделала?

Я не могла не выглянуть в окно и посмотреть на время.

Сейчас должно быть очень поздно. Она действительно была более одержима Русланом, чем я думала.

Я подняла брови и посмотрела на нее, но, также увидела Виктора Коновалова и Антонова Олега,