Религиозно-философские основы истории - Лев Тихомиров

Рамачарака не допускает Личного Бога у не допускает самостоятельной личности человека, в силу чего, или соответственно с чем, весь мировой процесс, создание и бытие вселенной представляется в каких-то духовно-механических формах. Ни свободы, ни произвола — Рамачарака не в состоянии себе представить: все живет, совершается, развивается и кончается по известным законам. Слово «почему» для него почти не существует, а есть только слово «как», «каким путем».

Рамачарака ставит принципом, что философская система, заслуживающая какого-либо внимания — должна быть Монизмом, то есть идея единого начала (известного или неизвестного Бога, постижимого или непостижимого начала, субстанции, энергии или духа).

Итак — прежде всего Монизм.

Все формы силы, энергии и принципы должны эманировать из этой единой основы.

Учения о личном Боге не придерживаются этой точки зрения не только по видимому. Ибо, говорит Рамачарака: «Откуда же Творец мира мог взять материал для своей вселенной, как не из самого себя?.. Итак очевидно (?), что начало должно быть одно, а не два, даже и в том случае, если мы примем термин «Бог и его вселенная», так как и тогда мир должен был возникнуть из Бога и может существовать, двигаться, действовать и мыслить лишь в силу дозволяющей ему это сущности Божией» (С. 9).

Итак существует Единое или Абсолют. «Абсолют — не личное Божество» (С. 24). «Для нас жизнь — едина. Мир это живое единство, проникнутое и трепетно бьющееся Волей к Жизни Абсолюта» (С. 22).

Это не пантеизм. «В пантеистической вселенной Бог есть лишь явление феноменального порядка. Абсолют же это самый Дух жизни, Живая действительно существующая реальность, и Он остался бы таковым даже и в том случае, если бы не было никакого Его проявления в «мире внешности и выражения» (С. 23).

«Он есть Дух, Жизнь, Бытие, Реальность, Единый, Существующий (Единое Существующее ?). Он всемогущ, вездесущ, всеведущ, вечен, бесконечен, абсолютен» (С. 22).

«Абсолют есть то, что действительно существует, весь видимый мир и все формы жизни являются Его выражением, в силу Его воли». Нет слов описать природу Абсолюта, но мы будем применять два слова для обозначения самой сути Его природы: «Жизнь и Любовь — первое обозначает Его внешнюю, второе — внутреннюю природу» (С. 25).

Рамачарака избегает термина «Бог», который он применяет только к низшим формам проявления «божественного». Он говорит:

«Конечно нет имени, которое могло бы вполне описать «Единого» (не плохой ли это перевод? Не хочет ли Рамачарака сказать «Единое»? Ведь по-английски нет среднего рода). В других книгах мы употребляли термин Абсолют. Мы будем пользоваться им и дальше, но читатели могут заменить его и другим словом, если найдут более подходящее. Слово «Бог» мы не употребляем (за случайными исключениями, когда в обозначении требуется выразить оттенок) — не потому, чтобы мы с ним не соглашались, а просто во избежание риска отождествить Абсолют с какой-нибудь идеей личного Бога, и известными атрибутами, приписываемыми ему теологическими школами»

(С. 10). Однако — каково катехизическое определение Бога (истинного, христианского ) ?

Что тут однако нового? Катехизическое определение Бога гласит: Бог есть Дух, Вечный, Всеблагой, Всеправедный, Всемогущий, Вездесущий, Всеведущий, Неизменяемый, Вседовольный и Всеблаженный. «Бог есть Любовь» (Иоанн), «Я есмь суть и истина и жизнь», сказал Спаситель.

Ко всему этому христианство прибавляет, что Бог по существу непознаваем.

Спаситель сказал, что Отца никто не знает, кроме Сына, и кому Сын захочет открыть, но, очевидно, — непередаваемо, как им Сын может открывать только каждому в отдельности.

В чем же разница?

В том, что, во-первых, Рамачарака принимает принцип монизма. Во-вторых, соответственно с этим он отказывается понимать мир иначе, как эманацией Единого (Абсолюта).

В-третьих, он не допускает применения к Абсолюту (то есть — не аналогии Богу) свойств личности, и вообще глубоко расходится с христианством в понимании личности, которую считает явлением преходящим, умирающим.

«Все, что существует, должно быть Абсолютом или вытекать из Абсолюта... Отсюда — весь мир должен быть живым».

Рамачарака на стр. 26-46 и доказывает, что во всех телах природы, животных, растительных, органических и неорганических, во всех веществах, металлах и т.д. — всюду есть Жизнь. Абсолют — везде, ибо другой жизни, кроме его — не существует.

«В мире есть только одна сила». Это сила Абсолюта. «Сила Единого (Абсолюта) видима нам в ее проявлениях, под видом законов и сил природы, которые мы и называем Творческой Волей» (66).

«Все школы высшей восточной мысли, так же как и многие философские направления на Западе, совпадали в мысли о единстве жизни — о единстве всех Жизней. «Учителям востока открыты и другие источники знания... В знании, доходящем до нас от тех существ, которые перешли на высшие сравнительно с нами плоскости жизни, их пробужденные духовные способности и чувства дают им возможность совершенно ясно видеть то, что скрыто от нас. Из этих источников мы получаем весть о единстве жизни, о существовании изумительной мировой жизни, охватывающей все формы жизни, какими мы их знаем, и многие формы и фазы, не известные нам... ответ (их) всегда один — «вся жизнь едина». Эта единая жизнь охватывает и существа, которые настолько выше нас, насколько мы сами выше тех существ, которые копошатся в тине на дне океана. Единая жизнь заключает в себе существа, которые показались бы нам архангелами или божествами, и они говорят, что среди них есть еще более высокие и лучезарные существа, и так далее до бесконечности. И тем не менее, они все — только центры бытия Единой Жизни, все только части великой мировой жизни, которая сама есть только эманация Абсолюта» (С. 71, 72).

По сему поводу Рамачарака делает выпад очевидно против хри- стиан-миссионеров (не называя имен). «Ум человеческий отступает, потрясенный созерцанием таких чудес. А между тем, находятся люди, осмеливающиеся авторитетно говорить об атрибутах и качествах «Бога» (кавычки Рамачаракины), как будто Он, Абсолют, только могущественный человек... Те, которые поймут идею йогов, «Ужаснутся дерзновению смертных, осмелившихся думать об Абсолюте, как об обладающем «атрибутами» и «качествами», сходными со свойствами эманирующего из Него мира»... Обращаясь к этим дерзновенным, Рамачарака говорит: «Не пытайтесь насильно (?) навязывать ему (другому человеку, то есть, очевидно, индусу) ваших собственных взглядов (разве у миссионера — собственные взгляды?) как абсолютной истины, которую он должен принять под угрозой проклятия и вечного наказания. Кто вы, чтобы осмеливаться говорить о наказании и проклятии, когда ваше платье еще пропитано запахом дыма материалистического ада? Если бы люди поняли, какие еще они дети в духовном смысле — то они устыдились бы таких вещей...» (стр. 72-73). Страшная гордость видна у индуса. Рамачарака сам догадывается об этом и замечает, что и им, йогам, следует избегать «духовной гордыни», однако, не воздерживается от сказанных слов. По поводу этой выходки Рамачараки должно заметить, что в ней неправильно выражается христианское учение. Никакая церковь не может грозить проклятиями никому, кроме своих членов, а никак не лицам чужих исповеданий. Что касается Божиего проклятия, то оно (Отойдите от меня, проклятые, в огонь вечный...) относится только к тем, которые проявили отсутствие любви. Что касается догматов и философии, то об этом никаких угроз нет. Суд над людьми будет происходить 1) для христиан по учению Христа; 2) для евреев по закону Моисееву; 3) для прочих по закону совести. Значит Рамачараке и индусам предстоит суд не за их верования, а за то, жили ли они по закону совести? Справедливость полнейшая. Вероятно и миссионеры ничего другого не могли говорить. Что касается до приглашения к переходу в христианство — то это обусловливалось тем, что вне Церкви так трудно спастись, что это равносильно слову «нельзя». Однако, невозможное для человека — возможно Богу. Сверх того, без соединения со Христом нельзя быть (или трудно) причастным искупления. Впрочем, это пункт, полагаю, не бесспорный.

_____________________________

Делая свой выпад против христиан, Рамачарака совершает однако сам то, в чем упрекает их. Он перечисляет известные атрибуты Абсолюта. Что касается сходства этих атрибутов со свойствами «эманирующего» из Абсолюта мира, то на этом пункте у йогов чрезвычайная смутность мысли. Если мир есть эманация Абсолюта, то он не может не обладать свойствами, сходными с его свойствами. Что же эманирует? Очевидно, какая-то сущность Абсолюта.