Как уходили кумиры. Последние дни и часы народных любимцев - Федор Раззаков

Уже через несколько дней, как сказали врачи, я заговорил. Хотя я не помню этого. Сначала это было что-то невнятное, на немецком, наверно, о моем детстве на Волге. Только 11 августа ко мне вернулось сознание. Сначала – как в полусне: воспоминания из военного времени, картины Севера, где я ни разу не был…»

Стоит отметить, что судьба оказалась благосклонной к великому композитору. Порази его правосторонний инсульт, он бы навсегда потерял музыкальную одаренность. При левостороннем инсульте он мог лишиться речи, но этого тоже не произошло.

В 1990 году Шнитке на год уехал работать в Гамбург, где его сразил второй инсульт. Тамошние врачи долго лечили. Видимо, чувствуя, что каждый день может оказаться для него последним, Шнитке решил принять германское гражданство.

Между тем здоровье композитора ухудшалось. В июне 1994 года Шнитке перенес третий инсульт. Только любовь жены, находившейся рядом, и современная медицина помогли ему выкарабкаться с того света. Но ситуация все равно была серьезной – Шнитке практически полностью парализовало, и отныне его вторым домом стала гамбургская клиника. Медики создали специальный аппарат, при помощи которого подвешенной парализованной рукой Шнитке фиксировал звуки, рожденные его сознанием и слухом. Эти записи затем «доводили до ума» сотрудники музыкального издательства Сикорского. В таком состоянии Шнитке написал свое последнее произведение – Девятую симфонию, посвященную Геннадию Рождественскому.

Вспоминает И. Катаева-Шнитке: «Альфред писал симфонию левой рукой, чего с ним вообще никогда не случалось. Ему было трудно, но каждое утро, после завтрака, я везла его к столу, и он работал. Иногда это продолжалось весь день. Он очень сердился на свою руку, рвал листы, все зачеркивал. Но симфонию завершил всю, до последней ноты…»

Сразу после выхода в свет Девятая симфония Шнитке была отмечена международной премией «Глория».

В начале лета 1998 года состояние Шнитке снова ухудшилось. Врачи подозревали, что у него воспаление легких, и перевели его в другую больницу. Однако там диагноз не подтвердился, и композитора вернули в Гамбург. Это был последний переезд Шнитке – 3 августа в 8 часов утра он скончался.

Вспоминает вдова композитора Ирина Шнитке: «Перед смертью, в субботу, Альфред позвал меня и сына. Говорить он не мог. И кивком головы соглашался, если мы понимали правильно. Он начал мне жестами разъяснять, что я не должна жить одна. Я показала на сына, сказала, что буду жить с ним. Альфред замотал головой: „Нет, не с сыном, с другим мужчиной“. Я очень удивилась такому его решению, он всегда был очень ревнив, а тут такое. С чего он взял, что в моей жизни может появиться кто-то другой?..»

Похороны А. Шнитке прошли 10 августа в Москве, на Новодевичьем кладбище.

ШОЛОХОВ МИХАИЛ

ШОЛОХОВ МИХАИЛ (писатель: «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Они сражались за Родину» и др.; скончался 21 февраля 1984 года на 79-м году жизни; похоронен в родной станице Вешенская на Дону).

Шолохов очень рано начал курить – с малолетства и умер от рака горла. Болезнь обнаружили практически за несколько месяцев до кончины писателя – в конце 83-го. В начале января следующего года Шолохова положили в больницу. В те дни его там навестил директор издательства «Художественная литература» Валентин Осипов, который сообщил Шолохову, что издательство собирается выпустить его полное собрание сочинений. Вот как он сам об этом вспоминает:

«Два дня по нескольку часов в каждый довелось пообщаться. Страшно было. Мне уже доверили жуткую тайну, что у него последняя болезнь – рак горла. Тело немощно, иссохнувшее, руки в кровоподтеках от уколов и вливаний, хриплый голос на глубоких передыхах… Но две-три фразы, и радуюсь: память остра, размышления точны. Могучий ум не сдался. Здесь он и объявил при Марии Петровне (жене писателя. – Ф. Р. ) и дочерях о своем согласии с просьбой-предложением. Неужто предчувствовал, что остатки своих совсем коротких недель жизни отдает хлопотам о первом посмертном издании? Благородные заботы! Не суетные, не пугливые, чистые перед ликом смерти. По всему видно, что болезнь выкроила из своей смертной заботы всего-то какие-то последние дни, но сопротивлялся еще полтора мучительных месяца…»

11 января, прямо в больничной палате, Шолоховы справили юбилей – 60 лет со дня свадьбы. Гостей было немного, однако много было заочных поздравлений – в виде телефонных звонков, телеграмм. Глаза Шолохова тогда светились счастьем, будто и не висел над ним страшный приговор врачей.

В начале февраля врачи отпустили Шолохова домой, в станицу Вешенскую. Был он уже безнадежкен, поэтому умирать ему разрешили в родных краях. О своем близком конце писатель знал. И последние дни перед уходом был как-то особенно чуток к близким. Так, 18 февраля вдруг проснулся и сказал жене: «Мы с тобой уже так стали похожи друг на друга, что мне даже и сон приснился. Как для обоих подседлали одну лошадь… зеленую».

Рассказывает дочь писателя Мария Шолохова: «Папа умер 21 февраля 1984 года. Болел тяжело. У его постели круглосуточно дежурили врачи, моя сестра Светлана и мама. Я не могла поехать в Вешенскую – очень сильно болела моя дочь Машенька. О последних минутах знаю со слов сестры.

Светлана, папа и медсестра сидели в кабинете у камина. Отец – в инвалидном кресле. Говорили мало. Вдруг он спрашивает: «Ты не помнишь песню Исаковского „В лесу прифронтовом“? Светлана помнила: „С берез неслышен, невесом слетает желтый лист. Старинный вальс „Осенний сон“ играет гармонист“. Тут запнулась. Он начал тихим голосом подсказывать:

Пусть свет и радость прежних встречНам светят в трудный час.А коль придется в землю лечь,Так это только раз.Но пусть и смерть в огне, в дымуБойца не устрашит.И что положено кому,Пусть каждый совершит.

Ей тут стало ясно, что именно из-за этих слов и вспомнилась ему песня. Слабеющим голосом он повторил: «…и что положено кому, пусть каждый совершит». Потом сказал: «Ну что, девчата, поехали на кровать». Помогли лечь. На какое-то время он забылся. Затем открыл глаза и позвал маму. Мама подошла. Отец взял ее руку в свои ладони, поднес к губам и поцеловал. Так он попрощался с нею. Закрыл глаза, и через несколько минут его не стало.

Мама после смерти отца прожила почти 8 лет. Но тихо гасла, как свечка. Подолгу сидела у окна, из которого была видна отцовская могила. Вспоминала его слова: «Видишь, Маруся, шестьдесят лет с тобой прожили и ни разу не разводились».

Теперь они лежат рядышком. В плиту на маминой могиле вмонтирована увядшая роза, сделанная из бронзы. Это не случайно.

Папа вставал очень рано, шел в сад, срезал самую красивую розу, наливал воду в стакан, опускал туда розу, после чего тихонечко входил в комнату, где спала мама. Ставил розу на тумбочку у изголовья и выходил… Так было всегда».