Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

выплата зарплаты ниже почасовой ставки. Эти незаконные методы позволяли компаниям избегать отчислений в пенсионный и социальный фонды профсоюза и увеличивали прибыль компании.

Около 50 % отчислений, организованных через стюардов, направлялось в администрацию Дженовезе. Понятно, что весь «пул-лист» плотников, отобранных стюардами, охотно соглашался на коррупционные сделки. Большинство из них были людьми или подельниками в боргате, а многие имели криминальное прошлое. Каким-то образом им было отдано предпочтение перед 25 000 других плотников из профсоюза.

Двое из первых управляющих цехами имели небольшой опыт работы плотниками, но, тем не менее, были утверждены высшими должностными лицами профсоюза на эту должность со стартовой зарплатой в 100 000 долларов в год. Одним из них был Ральф Коппола, солдат семьи Дженовезе и осужденный поджигатель. Его сменил Энтони Фиорино, шурин Либорио «Барни» Белломо, капо Дженовезе, который сменил толстяка Тони Салерно на посту главы семейных банд в Восточном Гарлеме и Бронксе. Фиорино был ювелиром, а затем стал управляющим плотницкого цеха. Его главной заслугой было то, что он выиграл несколько профессиональных турниров по паддлболу.

По мере того как распространялась информация о вымогательствах и проблемах профсоюзов, созданных гангстерами Дженовезе, выставочный и конгрессный бизнес в Центре Джевитса сокращался в первые годы его существования. Изначально руководство Джевитса рассчитывало привлечь от 5 до 10% от 73 миллиардов долларов, ежегодно тратящихся в стране на проведение крупных конгрессов и торговых выставок. Вместо этого он привлекал 2 процента и истекал красными чернилами, теряя около 1 миллиона долларов в год на операционных расходах.

Помимо высокооплачиваемой работы, не приносящей прибыли, и профсоюзных поборов, у Дженовезе были и другие возможности для заработка. С 1986 по 1991 год стоимость украденных товаров и оборудования с выставок и съездов составляла от 500 000 до 1 миллиона долларов в год. Украсть можно было практически любой движимый предмет. На выставке товаров для зрения была украдена запечатанная упаковка с 525 искусственными глазами; эту кражу, вероятно, было трудно раскрыть. Но в целом конференц-центр имени Джейкоба К. Джевитса был приятной площадкой для преступности и коррупции, на которой орудовал Чин Джиганте.

Мусор — всегда грязное дело, и избавляться от него стало слишком дорого для города Нью-Йорка. В 1957 году, чтобы резко сократить расходы, город пошел на радикальный шаг: он перестал вывозить мусор из офисных зданий, фабрик, ресторанов, больниц и всех нежилых предприятий, от крупнейших элегантных универмагов до самых маленьких кондитерских. Цель состояла в том, чтобы сократить бюджет Департамента санитарии, ограничив его задачу сбором бытового мусора. Весь коммерческий мусор был приватизирован, им занимались компании, получившие лицензию и регулируемые городом. Городские власти наивно полагали, что частные перевозчики будут выполнять работу эффективнее и дешевле, чем Департамент санитарного надзора.

Не прошло и десяти лет, как семейства Дженовезе и Гамбино стали теми, кто убирал за собой мусор. Подобно тому как Луккезе и Гамбино манипулировали торговой ассоциацией и профсоюзом рабочих, чтобы организовать картель по вывозу мусора на Лонг-Айленде, Дженовезе объединились с Гамбино, чтобы продублировать этот богатый рэкет в пяти районах города. Господство над местным отделением 813 Teamsters и группами менеджеров позволило семьям диктовать условия во всей мусороперевозочной отрасли. Мафиози решали, каких клиентов, называемых «остановками», компании могут удерживать или искать, и какие цены они будут устанавливать.

Условия ведения бизнеса в городе определялись двумя общегородскими торговыми и районными ассоциациями, которыми управляли семьи Дженовезе и Гамбино: Ассоциацией макулатуры и Ассоциацией торговых компаний по вывозу мусора Большого Нью-Йорка. Любой извозчик, не подчинившийся постановлениям ассоциаций, касающимся разработки маршрутов, продажи «остановок» друг другу и установления цен, сталкивался с головной болью профсоюза бригадиров и угрозами насилия и вандализма по отношению к оборудованию. Незаконное, но железное монопольное правило ассоциаций запрещало компаниям конкурировать с другими членами за одного и того же клиента. Все предложения и цены на высокодоходные «остановки» были сфальсифицированы.

В 1980-90-е годы в городе работало около трехсот компаний, вывозивших мусор с 250 000 предприятий, которые ежегодно выплачивали более 1 миллиарда долларов. У предприятий, как правило, не было возможности снизить расходы, а выбор перевозчика был только один — компания, которую ассоциации и перевозчики определяли как имеющую право на «остановку». Коррупционная практика создала неэффективную схему «сумасшедшего одеяла», когда в одном и том же квартале Манхэттена действовала дюжина перевозчиков.

Хотя Нью-Йорк был самым богатым призом в стране для перевозчиков, влиятельные национальные компании держались в стороне, не желая бороться с мафией. Вскоре после того, как в 1992 году Browning-Ferris Industries, в то время второе по величине предприятие по вывозу мусора в стране, осмелилось начать борьбу за бизнес в городе, оно получило грубый сигнал. Однажды утром менеджер по продажам компании в Нью-Йорке проснулся и обнаружил на своем газоне собачью голову. В пасти животного была записка: «Добро пожаловать в Нью-Йорк».

«Мы знали, что это традиционное предупреждение от мафии — не связываться с Нью-Йорком», — заметил высокопоставленный представитель Browning-Ferris Филипп Энджелл, пообещав, что компания не поддастся угрозам Козы Ностра.

Несмотря на сообщения в прессе и утверждения следователей о том, что система каршеринга была жестокой и захудалой, городские власти не смогли преодолеть лоббистское и политическое давление, оказываемое торговыми ассоциациями каршеринговых компаний, против проведения значимых реформ.

Ставленники Дженовезе доминировали в руководстве Ассоциации макулатуры, а ее офисы на Канал-стрит в центре Манхэттена были базой для Винсента Эспозито, сына Чина от Олимпии Эспозито, и Вито Палмиери, одного из шоферов и телохранителей его отца. Сын также работал на Анджело Понте, владельца крупной компании по перевозке грузов и популярного в центре города ресторана Ponte's, который был важным членом ассоциации извозчиков.

Разносторонний Элли Шейдс Малангоне, прославленный капо Дженовезе с рыбного рынка Фултона, также отвечал за управление семейным бизнесом извозчиков. Он осуществлял контроль в основном через свою роль «администратора» Ассоциации торговых отходов округа Кингс.

Коллегой Малангоне в семье Гамбино был капо Джимми Браун Фаилла, старейшина мафии, который с конца 1950-х годов занимал руководящий пост в ассоциации по вывозу торговых отходов. Каждый вторник Фаилла с неизменной пунктуальностью прибывал в полдень в офис ассоциации с запасом сочной итальянской выпечки. Вторничные «люки с канноли» — это дни посиделок для перевозчиков, у которых возникли проблемы или которые просили Фаиллу разрешить им заключать сделки и делать ставки на «остановки».

Исследования, проведенные частной исследовательской группой Rand Corporation и общественными организациями в конце 1980-х годов, показали, что две преступные семьи делили между собой значительное состояние от завышенных тарифов. Анализ показал, что частные тарифы на вывоз мусора в Нью-Йорке были самыми высокими в стране — в