Сочинения — Том I - Евгений Тарле

Только что было указано, что в некоторых местностях люди уже физически являлись неспособными ни к какому напряжению, ни к какой попытке хотя бы незаконными путями добыть себе что-нибудь. В других местах преступления свирепствовали в самых широких размерах. В 1846 г. человекоубийств было совершено 170; в 1847 г. — 212. Покушений на убийство в 1846 г. — 159; в 1847 г. — 264. Разбоев на большой дороге в 1846 г. — 258; в 1847 г. — 343. Похищений и ограблений оружия (особый, являвшийся очень распространенным, — вид преступлений) в 1846 г. — 611 случаев; в 1847 г. — 1053. Случаев стрельбы по жилым помещениям в 1846 г. было 167; в 1847 г. — 257. Появлений шаек в вооруженном виде в 1846 г. — 138; в 1847 г. — 206. В общем в 1846 г. было 1503 преступления, а в 1847 г. — 2335. Сюда не входит число краж скота: таких краж в 1846 г. было около 3 тысяч, а в 1847 г. — 10 тысяч с небольшим (10 044). Отчаянное положение вещей с 1847 г. еще усилилось от болезней эпидемического характера: на дорогах, на деревенских улицах, по берегам рек — всюду лежали и разлагались под палящим летним зноем неубранные трупы людей, обыкновенно голые, ибо прикрывавшие их лохмотья вовсе не были такой ничтожной ценностью, которой могли бы пренебречь прохожие. Паника охватывала страну. В парламенте было заявлено, что нет слов описать все ужасы, творящиеся в Ирландии, что там «воздух — зачумлен», «поля обращены в пустыню», «священник и нищий умирают вместе от голода», вся Ирландия «похожа на страну, опустошенную неприятелем». Лендлорды, не получая арендной платы, конечно, выгоняли вон своих голодающих арендаторов, и те умирали целыми семьями, кое-где в пропорции 2/3: 1, а кое-где и в еще большей пропорции. В четыре года (1849–1852 гг.), следовавшие за голодом, с занимаемых участков было изгнано более 58 тысяч семейств, состоявших в общем из 306 тысяч человек, хотя после 1847 г. урожаи картофеля были недурны: так сильно продолжало отзываться пережитое бедствие. Даже очень хладнокровные наблюдатели начинали думать, что ирландский народ, прямо вымрет без остатка в несколько лет, как ни мало вероятно такое событие.

Самый страшный период голодовки закончился зимой 1847 г.; к лету 1848 г. положение стало уже улучшаться до известной степени. И «Молодая Ирландия» поспешила уверить себя, что настало наконец время, когда народу надлежит воспользоваться этой насилу пришедшей передышкой и собственными руками защитить себя от возможности повторения подобных несчастий.

Впрочем, в 1848 г. легко было и себя, и других уверить в чем угодно; кто и о чем только не мечтал в этом году? И если возможно делить несбывшиеся надежды, разбитые мечты на «извинительные» и «неизвинительные», то к какой категории относится мечта спасти свою нацию от окончательного исчезновения?

2

«Молодая Ирландия» осталась после смерти О’Коннеля главной активной политической партией страны. Она образовала «конфедерацию», делами которой руководили О’Бриен, Мигир, Митчель, Даффи и другие близкие к журналу «Нация» люди. Это новое общество задалось целью взять на себя дело, неудачно и, по их мнению, трусливо веденное о’коннелевской «Ассоциацией против унии». Они ставили себе ту же цель — агитацию против унии, насчет же средств достижения этой цели выражались несколько неясно, требуя решительности, неуступчивости и прочего, но, в то же время, избегая рекомендовать определенные меры. Так шло дело, пока новый человек не внес своеобразное влияние в движение «Молодой Ирландии».

Это был сын зажиточного фермера из Куинскоунти — Джемс Лэлор. Лэлор вошел и сношения с «Молодой Ирландией» в начале 1847 г. и сразу обратил на себя внимание своею необыкновенной прямолинейностью и горячностью. Суть его взглядов заключалась в следующем. О’коннелевский способ действия был нравственно недостоен и политически нецелесообразен. Образ действий «Молодой Ирландии» — нравственно чище, ибо она не заискивает у англичан, не вступает в союз с находящимся у власти либеральным правительством, проповедует самоотвержение и прочее, но этот образ действий также нецелесообразен, ибо самая цель, поставленная себе «Молодой Ирландией», при данных условиях недостижима. Нужно стремиться прежде всего не к политической самостоятельности ирландского острова от англо-шотландского острова, а к тому, чтобы земля ирландского острова вернулась в качестве собственности к своим прежним владельцам, т. е. к ирландскому народу от нынешних владельцев, захвативших землю путем исторических конфискаций и узурпаций. Другими словами, Лэлор требовал отнятия права собственности на земли у лендлордов и передачи этого права фермерам в том или ином порядке. Это не было требованием национализации земли в точном смысле слова, и вообще Лэлор не развил никогда подробно положительной части своей программы; непосредственно он стремился к одному: к лишению лендлордов права собственности на земли.

Некоторые члены «Молодой Ирландии» считали Лэлора маниаком, который не понимает, что, возбудив на экономической почве жесточайшую борьбу классов в Ирландии, нужно абсолютно отказаться от всякой мечты о национальной независимости. Другие смотрели иначе и склонны были думать, что идея Лэлора даст движению жизненную силу, привлекая к «Молодой Ирландии» (если она эту идею усвоит) все крестьянство страны, т. е. чуть ли не девять десятых всей нации.

Касательно средств Лэлор заявлял, что исключительная почва законности выгодна англичанам, а не ирландцам, ибо законы делает парламент, большинство которого всегда английское, и не может не быть английским. Он просил поэтому «Молодую Ирландию» не делать никаких торжественных отречений от незаконных средств, ибо кто знает, что может случиться? Вместе с тем Лэлор, типичный утопист, предполагал, что лендлорды как-то могут и добром согласиться на реформу социального строя. Он с жаром указывал на то, что вот лендлорды уже сорганизовались более или менее в ирландский совет (это учреждение числилось существующим после собрания в январе 1847 г., состоявшего из 650 приблизительно земельных собственников и состоятельных людей и собравшегося в Дублине с целью разработать меры помощи стране в ее ужасном положении). Так вот, предлагал Лэлор, хорошо бы сорганизоваться и другим классам общества, фермерам, городским торговцам и ремесленникам, и соединение представителей этих организаций воедино даст нечто вроде общенационального учреждения, которое и сможет приступить к нужным реформам. Он напечатал также открытые письма лендлордам в журнале «Нация», в которых советовал им всецело слиться в своих чувствах и интересах с остальной страной. Как было это понимать, если Лэлор полагал, что земля принадлежит именно «остальной стране», а не лендлордам? И почти в то же время он заявлял, что, желая преуспеть в своей первоначальной цели, в расторжении унии, «Молодая Ирландия» должна запастись военными кадрами, т. е. крестьянством всей страны — как мелкими фермерами, так и земледельческими работниками (батраками). А эти слои народа ни за что не пойдут на борьбу за одно только расторжение унии: голод лишний раз напоминает им о нуждах более гнетущих, о требованиях социально-экономических, а не политических, не государственно-правовых. Так что «достигнуть национальной независимости можно только одним путем, — связать этот вопрос с иным вопросом, достаточно сильным, чтобы прийти в движение самому и двинуть также расторжение унии подобно тому, как железнодорожный вагон соединяют с паровозом». Этим «иным достаточно сильным» вопросом в глазах Лэлора и являлся вопрос о землевладении.