Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Солдат и штатских отнюдь не разделяла пропасть — отчасти потому, что у них одна идеология или ее отсутствие. Как отмечали исследователи, почва согласия между людьми, служившими и не служившими в вооруженных силах, заключалась в убеждении, что нападение японцев на Пёрл-Харбор означало войну. Теперь им нужно выиграть войну, вернуться домой, к своим пирогам с брусникой. Как и все граждане, солдаты смутно представляли себе «четыре свободы», не сомневались в победе, слабо ощущали чувство долга — притом даже, что жертвовали войне годы жизни, а порой и саму жизнь. Испытывали большое недоверие к России и отчасти к Англии. Солдатам недоставало аргументов для оправдания войны, не хватало знания общей обстановки. Война не имела ничего общего с тем, что происходило прежде, за исключением агрессии стран «Оси» и с тем, что последует в будущем. Нужно воевать, нужно быстрее победить и вернуться домой.

Большинство солдат ни любили, ни ненавидели Верховного главнокомандующего, но воспринимали его как данность, как деятеля, наделенного самыми большими полномочиями. Это единственный президент, которого знали молодые люди, с тех пор как у них проснулось политическое сознание; сохранялась и доля прежнего цинизма. Иногда раздраженный солдат выражал свои эмоции, конкретно не обращаясь ни к кому:

— Черт побери Элеонору, Систи!

Но это раздражение, а не изоляционизм. По большому счету солдаты не особенно интересовались предстоящими президентскими выборами; не думали, что их главнокомандующий снова баллотируется в ноябре на пост президента. Эрни Пайл писал из Италии, что каждый солдат, конечно, мог и проголосовать, но если это окажется связанным с бюрократическими препонами, пошлет голосование ко всем чертям.

В Вашингтоне знали о настроениях военных. Командование искало толстовскую «неизвестную величину» — сочетание «морального духа армии, желания в той или иной степени воевать и встречать лицом к лицу опасность...». Полковник Фрэнк Капра создал серию фильмов под названием «Почему мы воюем» — главным образом на основе кинохроник противника, взятых в качестве трофея, и кинолент союзников. Фильмы получились эмоциональные, профессиональные и сравнительно насыщенные фактами. Востребованы для показа во всех воинских частях; дали солдатам больше знаний о времени, предшествовавшем войне, и оказали определенное влияние на настроения некоторых из них. Но в целом настроения остались прежними, так же как не удалось повысить и степень осознания солдатами своего долга, привить им убеждения и идеологию. У солдат не было идеологии, но была вера — в справедливость своего дела и несправедливость действий противника, — уверенность в победе. Солдата убеждала в первую очередь реальность войны. Таким стал после Пёрл-Харбора весь народ, таким ему помог стать Рузвельт. Солдат — реалист и практик. Таков же в значительной мере и сам главнокомандующий.

В этой культуре войны солдат жил, трудился, воевал и иногда погибал. На родине и за рубежом в него проникала любопытная субкультура — разрозненные анклавы солдат с черным цветом кожи. В 1944 году армия оставалась сегрегированной; флот сохранял цвет белой лилии, за исключением некоторых категорий вспомогательного персонала. Некоторыми подразделениями негров командовали белые офицеры, другими — черные. Несмотря на неприязнь к сегрегации, у негров выработалось определенное чувство гордости службой в боевых подразделениях ВВС и сухопутных сил, укомплектованных черными. Но оно сменилось негодованием большим, чем прежде, в начале 1944 года, когда боевые пехотные подразделения черных — некоторые входили в отличившиеся в прошлом негритянские части — использовались на вспомогательных тяжелых работах, а черных пилотов обвинили в непрофессиональном ведении боя. Негритянская пресса возмущалась; представитель черных Фиш обращался с протестами к Стимсону. Уильям Хэсти, подавший в отставку с поста гражданского помощника министра обороны по делам негров в знак протеста против продолжавшейся несправедливости в отношении войск черных, писал Стимсону, что министра ввели в заблуждение его подчиненные в вопросе перевода негритянских боевых подразделений на работы в тылу.

Белый дом редко вмешивался в вопросы службы негров в армии, но Элеонора Рузвельт довела обеспокоенность президента и первой леди до сведения руководства Пентагона, и эта обеспокоенность повлияла на решения военного ведомства. В раздражении как от расистов, так и черных экстремистов Стимсон посчитал: «...мы страдаем от навязчивого наследия первоначального преступления — рабства». Он выступал за равные возможности для обеих рас, но без смешивания социального статуса. «Нам нужно использовать помощь цветной расы в этой войне; следует, чтобы командовали ею белые офицеры, — писал он в своем дневнике. — Лучше пусть так, чем позволить людям погибать из-за некомпетентного командования». Для Стимсона главная проблема заключалась в том, как наилучшим способом выиграть войну, но он не задумывался над вопросом о потенциальной эффективности смешанных подразделений. Не задумывался об этом и Рузвельт.

«Эта война — идеологическая война в защиту демократии, — писал Гуннар Мюрдаль в „Американской дилемме“, вышедшей в 1944 году. — Сражаясь с фашизмом и нацизмом, Америке пришлось выступить перед всем миром поборницей расовой терпимости и сотрудничества, а также равенства рас».

В позиции Рузвельта сочетались тревога, реализм и сдержанность. Когда на встрече с ним в феврале негритянские публицисты затронули вопрос об обращении с черными солдатами, президент ответил:

— Совершенно верно, определенная дискриминация в отношении цветных инженерных войск и других подразделений имеет место. И мы против этого, как вы хорошо знаете. Я уже говорил на эту тему, говорил с министром обороны, с его заместителем — со всеми. В принципе проблему создает поведение определенной части белых — офицеров разного уровня субординации; многие из них не так образованы, как цветные военнослужащие, например из инженерных частей флота и сухопутных сил. Вы знаете этот сорт людей. Мы все их знаем. Нам ничего не остается, как думать о множестве людей, которых мы знаем. Но это уже не вопрос приказов, такие приказы отдавались довольно часто во всех гарнизонах цветных войск. Это вопрос человеческого фактора, индивидуальности. Мы же против дискриминации, решительно против...

Глава 16

РОКОВАЯ МОЛНИЯ

Четвертого июня все было готово для операции «Оверлорд». Десантные суда, построенные на озере Мичиган и прошедшие в море по рекам Иллинойс и Миссисипи, собрались в Южной Англии борт к борту. Длинные, неказистые суда-танковозы, сооруженные в Калифорнии, раскрыв свои передки, как голодные аллигаторы, принимали танки, грузовики, бульдозеры. Вдоль живописных английских дорог, под цветущими вязами, выстроились одна за другой необычного вида амфибии, бочкообразные металлические контейнеры с боеприпасами, штабеля бомб, огромные катушки кабеля, автомобильные шины, колеса, деревянные ящики, высившиеся рядами высотой 20 футов. Ряды истребителей «мустанг», заново сияя под защитным масляным покрытием, стояли на небольших аэродромах недалеко от побережья крылом к крылу. Зеленые долины окаймлены сотнями новых локомотивов, тысячами контейнеровозов, бензовозов, ожидавших применения во Франции.