Водоворот - Ларри Бонд

Его люди страдали от жары. Неделя пути выкосила всех слабых и нестойких, но даже для сильных полуденное солнце и пыль были серьезным испытанием. Хотя им ничего больше не оставалось — только идти.

Противник оставил в покое обоз и практически предоставил государственную дорогу № 1 в его распоряжение — пока он двигается на север. Впереди шла рота полиции союзников, расчищая дорогу и следя, чтобы никто из кубинцев не сбежал. Такая же рота шла сзади, подбирая отставших. Кроме того, они подобрали множество дезертиров — перебежчиков, как называли их на Западе.

Вегу раздражало, что не все его люди разделяют его желание вернуться на Кубу. Даже предвидя гнев Кастро, генерал только и мечтал о том, чтобы скорее добраться домой. До сих пор все его требования о выдаче дезертиров оставались без ответа. Конечно, легко игнорировать просьбы побежденного генерала.

Нога все еще болела, одежда провоняла насквозь, тело ныло. Трудности полевой жизни, казалось, остались прежними, но теперь не было стимула с ними мириться; не осталось ничего, что занимало бы его мысли.

Ничего, кроме списка потерь, подумал он, возвращаясь к бумаге. Слава Богу, никто не умер, но были пострадавшие от солнечного удара, кто-то подвернул или натер ногу, двое попали под грузовик.

Но они выдюжат. Без всякой помощи со стороны врагов он выведет свои силы из ЮАР и в Зимбабве посадит на самолеты. Союзники запретили советским самолетам садиться в ЮАР, и никакая краска не убедит их в том, что кубинские ВВС неожиданно приобрели грузовые «ИЛ-76».

В течение ближайших дней прибудут еще грузовики. Если вся его колонна погрузится на машины, они станут двигаться раз в десять быстрее. Он позволил себе немного расслабиться, предвкушая возвращение. Какие бы ни случились задержки, генерал Вега знал, что через неделю будет дома.

Мчвенге ощутил колебание земли и понял, что приближается колонна. Потом он увидел клубы пыли. В конце концов, почти через час после первых признаков ее приближения, на горизонте появилась голова колонны.

Она двигалась медленно, со скоростью усталого пехотинца. Эта медлительность, благодаря которой ему было легко нагнать и выследить кубинцев, теперь раздражала его, заставляя сгорать от нетерпения.

Африканец взялся было за взрывное устройство, потом положил его на землю, снова взял, проверяя простую последовательность кнопок. Опять положил, почти бросил, борясь с искушением испытать прибор в действии.

Груда камней доставала ему до груди, если встать в полный рост. Мчвенге немного перестроил свой «дот», чтобы обеспечить прикрытие сверху и тень. В нескольких местах были проделаны отверстия, которые позволяли ему выглядывать наружу, а товарищи, навестившие его вчера, уверяли, что его не видно даже с расстояния метра от укрытия.

Мчвенге лежал в жаркой темноте и ждал, наблюдая за равномерным продвижением колонны. Сначала он планировал лишь время от времени выглядывать наружу, чтобы ненароком не выдать себя.

Когда же появились грузовики, он обнаружил, что не может оторваться, словно боялся, что они неожиданно проскочат нужное место, прежде чем он успеет среагировать.

Так что он наблюдал сквозь отверстия и ждал, и в конце концов, после целого утра ожидания, он снова потянулся за пультом взрывного устройства.

Из небольшой черной коробочки тянулся шнур. Мчвенге внимательно осмотрел ее, с трудом преодолевая желание посмотреть, что у нее внутри. Утром он поставил свежие батарейки и потому сейчас ограничился лишь нажатием контрольной кнопки. Зажегся желтый огонек, и Мчвенге понял, что схема исправна.

В двадцати метрах от нужного места он положил камень, и как только передний грузовик прошел его, Мчвенге поднял крышку пульта и щелкнул переключателем. Рядом с желтой зажглась красная лампочка. По цепи пошел ток.

Место было легко обнаружить: от погоды или в результате боев там потрескался асфальт. А может, покрытие было разрушено гусеницами танков, но это было именно то, что нужно.

Она не отличалась от сотни других трещин, но была недалеко от места крушения, к тому же до нее было легко добираться. И потом, с чего бы кубинцам быть подозрительными? Война ведь окончена.

В колонне не было никаких признаков беспокойства — она лишь медленно и неуклонно двигалась на север, прямо к трещине.

За несколько миль отсюда потерпел крушение южноафриканский самолет. Судя по неповрежденному планеру, он шел на вынужденную посадку. Пилот погиб при приземлении. Товарищи Мчвенге нашли его разбитое тело, все еще сжимающее ручку управления.

Вооружение самолета почти все уцелело. Неподалеку от разбитого самолета члены отряда Мчвенге обнаружили две пятисотфунтовые бомбы, и одна из них, по мнению специалистов, вполне годилась для транспортировки.

Когда грузовик оказался над трещиной, Мчвенге нажал на кнопку, послав электрический импульс по закопанному проводу к пяти фунтам пластиковой взрывчатки «Си-4». Она заменила поврежденный взрыватель бомбы. Двести фунтов минола взорвались прямо под головным грузовиком.

Полковник Васкес увидел взрыв. Незадолго до этого он вышел, чтобы немного пройтись. И не только затем, чтобы генералу было просторнее, — он хотел подумать о будущем, личном и профессиональном. Кастро, конечно, не тиран, из прихоти он никого не расстреливает, но они подвели своего вождя, и теперь ему понадобятся козлы отпущения. Какая судьба его ждет?

Васкес как раз посмотрел на Вегу, сидящего в кузове грузовика, когда увидел яркую вспышку и услышал оглушительный грохот. Перед ним мелькнуло удивленное лицо генерала, который даже не успел поднять глаз от бумаг, когда вся машина оказалась окутана дымом и языками пламени.

Через какое-то мгновение Васкес пришел в себя. Незнакомый солдат тащил его прочь от пламени. От почерневшего, разбитого остова русского «ЗИЛа» поднимались вверх клубы липкого черного дыма.

Васкеса охватила паника, и он схватился за тащившие его руки. Заглянув солдату в лицо, он закричал:

— Кому-нибудь удалось спастись? Где генерал?

— Он погиб, товарищ полковник. Не спасся никто.

Но Васкес не хотел в это верить.

— Может быть, кого-нибудь отбросило взрывом? Может быть, генерала?..

— Нет, товарищ полковник, взрыв был слишком сильным. Все были убиты на месте.

Увлекшись разговором, солдат все еще продолжал тащить офицера. Наконец Васкес сбросил его руки и, шатаясь, встал. Его форма была порвана и почернела от дыма; он увидел, не чувствуя боли, кровь, сочившуюся из нескольких порезов.

Неверной походкой Васкес направился к месту взрыва, и шел так до тех пор, пока ясно не увидел, что от машины остался только голый металлический остов. В деревянном полу кузова зияла дыра диаметром в четыре фута, каркас был весь покорежен, расплавившись от высокой температуры, а потом остыв. Не было видно никаких человеческих останков, и Васкес знал, что тела разнесло на такие мелкие кусочки, какие уже невозможно опознать.

Веги больше нет, погибли Суарес и Гомес, который сидел за рулем. Возможно, нет и других, и ему еще предстоит выяснить их имена. Было жаль товарищей, но в то же время и спокойно за них. По крайней мере, им не придется продолжать долгий путь домой, чтобы предстать перед разгневанным Кастро.

— Товарищ полковник, что нам теперь делать? — Один из лейтенантов, командующий тем, что осталось от роты, смотрел на него в ожидании приказов. Теперь Васкес был среди этого войска старшим по званию. Он снова взглянул на останки грузовика, в котором ехал Вега. Васкес никогда не хотел занять его место.

Лейтенант повторил свой вопрос:

— Так что же нам теперь делать?

Васкес указал вперед:

— Примите немного влево и продолжайте путь.

Глава 43

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ

Телекадры, передаваемые из Кейптауна, во многом были более красноречивы, чем комментарии репортеров.

На изящных колоннах, украшающих здание Парламента, все еще виднелись следы от пуль. В железной ограде не хватало целых секций, а оставшиеся прутья были погнуты или уничтожены взрывами снарядов. Почти не осталось вековых дубов, некогда окаймлявших пешеходную дорожку Гавернмент-Авеню, они были вырваны с корнем и теперь заменены свежепосаженными молодыми деревцами.

Но еще сильнее переменились люди — мужчины и женщины, с сосредоточенными лицами гуськом проходящие через турникет металлоискателя. Большинство были одеты в строгие костюмы; многие держали в руках толстые кожаные портфели. В отличие от прежних законодателей, те, кто собрались на первую рабочую сессию нового конституционного собрания, представляли все расы и этнические группы южноафриканского общества. Некоторые из них были юристами и политиками. Другие — фермерами, врачами, учителями или бизнесменами, — людьми, не имевшими опыта государственной деятельности. Несмотря на их очевидную несхожесть, их объединяла одна общая черта. Все они в свое время боролись против режима Форстера, рискуя свободой и даже жизнью.