Кастелян - Calmius

Когда один тёмный маг, Разидиан, произнёс заклинание «Экспекто Патронум», его облепили личинки и сожрали!

— Ну какая же Ночь тёмная, если в ней — все звёзды Вселенной? — я протянул руку, и Ночь слетела с плеча на мою ладонь, чтобы Гермиона могла лучше её рассмотреть. — Ты хоть представляешь, сколько это света?

— Ну…

— Эдак ты весь космос тёмным обзовёшь, — сказал я, глядя в глубокую синеву. — Тьму мы сегодня видели, Гермиона. Иным на всю жизнь такого хватает.

— Ты прав, — вздрогнула Грэйнджер. — Прости… Ночь.

Сова перелетела ей на плечо. Взревновавшая куница в шутку прыгнула на птицу, сова увернулась. Началась стремительная чехарда вокруг нас.

— Синева — это магия пространства. Сумки с расширением, аппарация. Платформа девять и три четверти. Смотри, — я выпустил немного Пустоты, и тропинка на короткое время превратилась в дорогу, расширившись на десяток метров и отодвинув заросли от нас. — Нейтральная, полезная магия. Только не болтай об этом особо, ладно?

— Ну… ладно. Но кто же тогда они такие, патронусы? В книгах говорится, что это просто заклинание, приявшее форму зверя. Но ты же с ними разговариваешь. Как заклинания чему-то учить могут?

— Ты задаёшь вопрос, над которым бились тысячи магов. Есть десятки версий, но ни одна не раскрывает и малую часть их сущности. Мне, например, нравится вот эта: патронусы — это бывшие волшебники. Маги, добившиеся невероятного могущества, ставшие бессмертными, избавившиеся от привязки к физическому телу, перешедшие в энергетическую форму. Им уже не интересны вопросы смертных, они играют галактиками и творят новые вселенные, их время — вечность, а ресурсы — вся энергия мира… И вот однажды некоторые из них возвращаются. Выбирают новорожденного и становятся его ненавязчивым опекуном.

— Но… зачем им это?

— Ты ещё спроси, в чём их выгода. Может быть, за определённой гранью мудрость побеждает зло, и остаётся только бесконечная доброта и забота. Если оно так, это даёт стимул и цель — продолжать жить дальше в окружающей грязи и безнадёжности. А может, они — просто существа из другого мира с другой моралью, отчего-то очень многое знающие о нас.

— Но в книгах…

— Забудь о книгах. То есть, не забывай, но переосмысливай под то, что видишь. Твой критический взгляд — первичен. Я принесу тебе свои конспекты по патронусам, почитаешь предметнее. А сейчас… — я посмотрел на широко зевнувшую куницу. Нет, ну что за актриса, а? — Давай отпустим твою защитницу. Для первого раза она очень устала.

— Ой… конечно. Спасибо, что помогла… помог…

Куница крутанулась, запрыгнула Гермионе за спину… и больше не появилась. Моя сова также сочла свою миссию выполненной и скрылась в лесу.

— Не вызывай её некоторое время. Хотя бы до конца каникул, а лучше две-три недели. Дай ей отдохнуть.

— А как их вызывать? Заклинанием?

— Забудь о заклинании. Когда их выдёргивают палочкой, выдавливая из себя «счастье», — это как удар кнутом по дрессируемому животному. Они не зверушки. Будешь стегать — будут делать только то, что в книгах, печально ожидая, пока поумнеешь.

— Но ты же…

— Это было другое. Другое заклинание, никаких счастливых воспоминаний, и только один первый раз. Я пробивал Гр… проход, в общем. Мы с совой, точнее. Как-нибудь расскажу подробнее.

— А почему…

— Время позднее, и чую я, оно заканчивается. А потому соберись и запомни правила безопасности.

— Правила?

— Первое. Классический вызов патронуса — заклинание очень затратное. Его осваивают на шестом курсе. У редких одарённых получается на год-два раньше, но — не в двенадцать лет. Далее, внимание! Беспалочковый патронус — редчайшая магия. Только очень сильные волшебники… наверное. К тебе это не относится, не улыбайся. Хотя задатки есть. Наши патронусы — результат правильного вызова. А потому… а закончи-ка мой вывод!

— Э-э… не демонстрировать окружающим своего патронуса до пятого курса, и никогда не вызывать его без палочки? Но почему? Почему нужно прятаться? И как тогда мне у него учиться?

— Насчёт «как учиться» — патронусы могут присутствовать невидимо для других. Думаю, твоя куница учтёт твои нужды и обучит этому одним из первых пунктов. Насчёт «прятаться»… — я вздохнул. — В сентябре мне это посоветовал один умный человек, и я до сих пор не пожалел, что последовал его совету. Но вот почему — опять же, до сих пор в полной мере не знаю. Могу высказать одно из соображений.

— Ты — маглорождённая. Заступиться за тебя некому. К счастью для маглорождённых, они обычно не блистают способностями. И, сама понимаешь: одно дело — беспомощный и бесполезный, и другое — беспомощный и одарённый.

— Но как на меня можно…

— Воспользоваться твоим незнанием — раз. Происшествие на башне — тому пример. Шантажировать угрозой родителям — два…

— Родителям?!

— А вот и не доводи ситуацию до того, чтобы у них соблазн ненужный появился. Считаешь до десяти — остановись на трёх. Вот тебе домашнее задание: подумай, почему во все эти авантюры втравливают тебя? Почему не шиложопых Томаса и Финнигана, а прилежную Грэйнджер?

— Но… Невилла тоже ведь… а за него есть, кому заступиться. Там хоть и одна бабушка, но какая!

— Хороший вопрос, Гермиона. Почему втравливают чистокровного наследника, за которого может заступиться родовая магия. И на него я пока ответить не могу. Это какое-то странное исключение. Скажу так: бабушка не на нашей стороне. То есть, не на моей. И потому связываться с этим я не буду. Легко шею свернуть можно. Это не просто чистокровный род. Это — древний и священный род. Родовую магию трудно перешибить.

— Ты употребляешь много непонятных слов, но это я сама почитаю. А во-вторых?

— Э-э… а, да. Давай придумаем, что мы тут увидели. Сама понимаешь, про дементора сообщать не стоит. Нас сразу спросят, как мы выжили и, главное, куда он делся.

— Я не знаю. Есть мысли?

— Скажем, так… Пришли по следам, увидели дохлую… то есть, лежащего на земле единорога. А над ним… кто-то в балахоне склонился и… кровь пил.

— Чего?

— Я встречал намёки на не очень хороший способ использования крови единорога. Интересная субстанция, я недаром сказал тебе не прикасаться. У единорогов это — один