Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

Чтобы узнать побольше о заклинании Патронуса, они пошли в библиотеку. Это был обычный способ борьбы с неудачами для Гермионы, а иногда и для Гарри. Учись, узнавай, пытайся понять причину…

Книги лишь подтвердили то, что директор рассказал Гарри: зачастую, волшебник, неспособный вызвать Патронуса на уроках, оказывался способным на это в присутствии настоящего дементора. Человек, с палочки которого не сходило и искорки, вызывал полного телесного Патронуса. Это противоречило любой логике: аура страха, распространяемая дементором, должна была мешать концентрации на радостных мыслях, но факт оставался фактом.

Так что они оба решили сделать ещё одну последнюю попытку, они просто не могли не попробовать ещё один, последний раз.

И вот наступил день, когда в Хогвартс прибыл дементор.

С утра Гарри растрансфигурировал камень своего отца, который носил на кольце в виде крошечного бриллианта, и положил этот огромный серый камень в свой кошель. Просто на случай, если магия Гарри полностью истощится при встрече с самым тёмным из всех созданий.

Гарри уже поддался пессимизму, а ведь он ещё даже не подошёл к дементору.

— Готов поспорить, что у тебя получится, а у меня нет, — прошептал Гарри. — Спорим, что так и будет?

— Я чувствовала фальшь, — сказала Гермиона ещё тише него. — Я пробовала сегодня утром и осознала. Когда я сделала последний взмах палочкой, ещё перед тем, как сказать слова, я почувствовала фальшь.

Гарри промолчал. Он чувствовал то же с самого начала, хоть ему и пришлось сделать ещё пять попыток с разными радостными мыслями, прежде чем он это признал. Каждый раз, когда Гарри пытался сделать выпад палочкой, он ощущал пустоту. Заклинание, которое он пытался выучить, не подходило ему.

— Это не значит, что мы станем Тёмными Магами, — заметил Гарри. — Многие из тех, кто не может вызвать Патронуса, — обычные волшебники. Годрик Гриффиндор не был Тёмным Магом…

Годрик побеждал Тёмных Лордов, защищал простых людей от Благородных Домов и маглов от волшебников. У него было много замечательных и верных друзей, половину из которых он потерял в своих битвах за доброе дело. Он слышал стоны раненых солдат из армий, которые он собирал для защиты невинных. Молодые смелые волшебники откликались на его зов и заканчивали своей путь в могилах. И наконец, когда его магия только-только начала истощаться из-за старости, он собрал ещё троих самых могущественных волшебников своего времени, чтобы на пустом месте воздвигнуть Хогвартс — единственное великое деяние Годрика, которое не было связано с войной. И первым преподавателем Боевой Магии стал Салазар, а вовсе не Годрик. Он взялся обучать Травологии, магии зелёной, растущей жизни.

И до своего последнего дня он так и не был способен вызвать Патронуса.

Годрик Гриффиндор был хорошим человеком. Но не счастливым.

Гарри не верил в экзистенциальный страх, он терпеть не мог хныкающих героев, он знал, что миллиарды людей были бы готовы отдать что угодно, лишь бы поменяться с ним местами, и…

И на своём смертном одре Годрик сказал Хельге (Салазар покинул его ранее, а Ровена к тому времени уже умерла), что не жалеет ни о чём. Он не отговаривал своих учеников следовать по его стопам, никто никогда не слышал, чтобы он говорил кому-то не следовать по его стопам. Если совершённые им поступки были правильными для него, то и для других он тоже считал их правильными, даже для самых юных учеников Хогвартса. Годрик надеялся, что ученики, которые действительно пойдут по его стопам, запомнят последнее напутствие Гриффиндора своему факультету: он будет рад, если они окажутся счастливее его, сделав красный и золотой цветами тепла и света.

И рыдающая Хельга пообещала, что, став директором, передаст его завет. После чего Годрик умер и призрака после него не осталось.

Гарри передал книгу Гермионе и вышел на минутку, чтобы она не увидела, как он плачет.

Кто бы мог подумать, что книга с невинным названием «Заклинание Патронуса: Волшебники, которые могли и которые не могли» окажется самой печальной книгой из всех прочитанных Гарри.

Он…

Он не хотел.

Гарри не хотел оказаться в этой книге.

Он не хотел.

Остальные ученики, казалось, считали, что волшебник Без Патронуса значит Злой волшебник — просто и ясно. Тот факт, что Годрик Гриффиндор был не способен вызывать патронуса, почему-то оказался малоизвестен. Возможно, люди помалкивали из уважения к его последнему желанию. Фред и Джордж наверняка не знали, и Гарри не хотелось им об этом рассказывать. Или же, возможно, другие провалившиеся не упоминали об этом, поскольку считаться Тёмным не так постыдно, не так ущербно для гордости и статуса, как считаться не счастливым.

Гарри видел, как Гермиона, сидя рядом, часто-часто моргала. Возможно, она думала о Ровене Когтевран, которая тоже любила читать.

— Ну хорошо, — прошептал Гарри. — Более радостные мысли. Если у тебя получится создать полный телесный патронус, как ты думаешь, какое это будет животное?

— Выдра, — тут же ответила Гермиона.

— Выдра? — недоверчиво переспросил Гарри.

— Да, выдра, — сказала Гермиона. — А кто у тебя?

— Сапсан, — без заминки выдал Гарри. — Он может пикировать со скоростью более трёхсот километров в час, это самое быстрое существо на земле.

Сапсан всегда был любимым животным Гарри. Когда-нибудь Гарри обязательно станет анимагом, только чтобы получить это тело — летать на собственных крыльях и смотреть на землю сверху своим острым взглядом….

— А почему выдра?

Гермиона улыбнулась, но промолчала.

* * *

Громадные врата Хогвартса распахнулись.

Какое-то время дети шли по дороге к не-запретному лесу, потом углубились в него. Солнце стояло низко над горизонтом, тени были длинными, свет просачивался сквозь голые ветви зимних деревьев. Был январь, и последний день, чтобы выучить заклинание.

Тропинка сменила направление и вдали показалась лесная поляна: обычный зимний пейзаж с желтой сухой травой, местами прикрытой снегом.

Фигурки людей, крохотные на таком расстоянии. Два пятна тусклого белого света — патронусы авроров и более яркое серебристое пятно от патронуса директора, рядом с чем-то….

Гарри зажмурился.

Чем-то…

Наверняка это лишь игра его воображения, дементор никак не смог бы пробраться через три телесных патронуса, но Гарри казалось, что он чувствует лёгкое прикосновение пустоты к своему разуму, где-то в самом уязвимом центре своего сознания. Прикосновение пустоты, которой плевать на любые барьеры окклюменции.