Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин

прочие интересы третьих лиц, называемые бухгалтерским словом "экстернальность"? Очевидно, только отказом от выбора!

Свобода старательно отрицает сама себя, но мы уже давно привыкли к этому. Конкуренция без конкуренции – такой же парадокс, как и равенство без равенства, а выбор без выбора. Этичный рынок требует одновременно обеих противоположностей. Но все эти словесные ухищрения вряд ли прибавят ему привлекательности. Как же быть? Вероятно, конкуренция без конкуренции возможна – через все тот же загадочный и непрактичный эквивалентный обмен. Ведь он как раз и означает, что третий участник действительно участвует. Кроме того, каждый участник этичного рынка уникален, т.е. сравним и несравним одновременно. Оригинальность собственного продукта – уже знакомое нам требование свободы, это свобода конкретизации ОБ. Подобие похожей конкуренции уже существует – правда пока в искусстве, что вполне обьяснимо – истинное искусство далеко от ресурсов и близко к вечности. В искусстве побеждает каждый, но по своему. Проигравших нет – победа одного не означает, что остальные проиграли. Осталось только научиться находить ОЦ и тогда оценка "победителя" деньгами станет просто мелкой формальностью. Ведь ОЦ требует вечности, а значит вопрос об окончательной победе или поражении всегда открыт. И "победа", и "поражение" просто исчезают из лексикона.

Однако, насколько описанная утопия применима на практике? Куда девать, например, азарт борьбы и прочие сильные ощущений, заложенные нам в гены эволюцией и отсутствие которых не только обеднит нашу жизнь, но и превратит ОБ в нечто унылое и скучное, стремиться к чему совсем не хочется? Не говоря о том, что страдать действительно яркой оригинальностью дано избранным, а иначе в ней и смысла никакого нет?

Я думаю, люди будущего найдут какой-нибудь выход. Например, введут небольшую искусственную конкуренцию. Если личные жизненные цели согласуются договором, то их достижение вполне может быть организовано соревновательно, как в картах. Участники карточной игры, если конечно это дружеская игра, а не способ обобрать до нитки, имеют общую цель – развлечься. Организовать рынок можно таким же образом. Точнее – похожим, чтобы не подвергать этику опасности, а человека искушению. Тогда искусственная конкуренция превратится просто в своего рода игру.

Мотив такого соревнования так же отличается от нынешней экономики, как дружеская пулька от азартной лихорадки казино. Неэтичная конкуренция нацелена на устранение конкурента. Но если устранить соперника – с кем состязаться? Игра требует партнеров. Компании на рынке вполне могут проиграть и даже разориться – почему бы и нет? Но поскольку тут же будет создана новая, факт разорения не меняет смысла соревнования. Проигрыш не затрагивает людей, поскольку само участие в соревновании приносит общую пользу. Участники не стремятся захватить рынок и вытеснить проигравших в вечное небытие. Они наконец сосредоточатся на творчестве, продукт которого становится достоянием и проигравших. Т.е. в треугольнике договора (два конкурента и потребитель-судья) проигравший не страдает, а участвует в выигрыше, радуясь новому результату, который движет общество вперед.

Спекулянт, коммерсант, предприниматель, бизнесмен и подобный деловар исчезнет как класс. В этих расширителях узких мест экономики не будет нужды. Движущей силой общества станут люди создающие новое, в т.ч. новое в организации предприятий и процессов обмена. Карьера и продвижение по службе перестанут быть целями в себе. Целью станет реализация собственного творческого потенциала в создании ОБ. Почему сейчас не принято оглашать размер, а кое-где и источники, своих доходов? Потому что это стыдно. Совесть противится и неравенству, и эгоизму которым пропитан рынок. В этичном рынке доход станет предметом гордости.

Искусственная конкуренция очевидно нарушает принцип эквивалентности обмена. Если есть победители и проигравшие, усилия последних, вероятно, пропали зря – их работа, потраченное время и вложенные ресурсы не принесли той пользы какую должны бы. И тем не менее, честное соревнование предпочтительнее – как и всякое движение. Эквивалентность – не менее загадочна чем ОБ. Кто знает, в чем оно? Возможно проигравшие в соревновании на самом деле своим проигрышем принесли пользу всем – и возможно даже большую, чем если бы формально эквивалентно обменяли свой продукт в отсутствии соревнования! К сожалению, такие тонкости наука пока учесть не в состоянии, поэтому примем, что возможны любые варианты – как этичная конкуренция, так и идеальный обмен. Будущее решит.

4 Возможности и изобилие

Однако, это еще не все. Скажем, как быть в случае распределения ограниченного ресурса? Есть продукт и два покупателя. Как учесть интересы того, кому не досталось? А подобная дефицитность будет всегда, поскольку нужда есть сформированная потребность. Например без горячей воды в кране едва ли можно нормально жить, хотя еще пару веков назад о ней не мечтали. Соответственно, люди становятся несчастными, когда видят насколько они обделены по сравнению с другими, а не потому что им "действительно" чего-то не хватает. Тут мы сталкиваемся с ситуацией конкуренции не между производителями, а между потребителями. Как ни печально, в дело вступают деньги (которые таки пришлось ограничить), которые худо-бедно сигналят обществу важность потребителей – точно как ныне с той разницей, что поскольку неравенство больше не будет искажать рыночные веса сторон, потребности каждого будут куда более справедливо оценены. А проигравшие получат заменитель – такой же хороший, но дешевле.

Откуда он возьмется? Свобода невозможна без достаточных возможностей, однако использование некой возможности почти всегда отнимает эту возможность у других. Например, взяв самую красивую девушку в жены, некто лишил этой возможности всех остальных. Таким образом любое действие затрагивает чужую свободу, делает кому-то хуже и в конечном итоге является ничем иным как насилием. Поскольку без действий и пользования возможностями никак не обойтись, граница между свободой и насилием проходит там, где использование одной возможности оставляет достаточно других возможностей. В нашем примере, красота субьективная – а значит прочие девушки ничуть не менее красивы, и все остальные имеют прекрасные шансы жениться. Похоже природа мудрее экономики – она всегда оставляет достаточно возможностей. В экономике сейчас не удается найти общую границу между "достаточно" и "скудно" – в то время как у большинства "скудно", у избранных более чем "достаточно". На этичном рынке эта граница ощущается моральной интуицией и закрепляется договором. Свобода всегда оставляет шанс вместо упущенной возможности найти новую – гораздо лучше. И здесь тот же смысл, что и в случае искусства – нас спасает оригинальность производителей, гарантирующая невозможность существования абсолютно уникальных возможностей. Каждая возможность и уникальна, и универсальна – в точности как и ее производитель.

Однако, если с заменителем обнаружились проблемы, дружеское соревнование плавно превращается в смертельную схватку. Да и возможна ли честная конкуренция в условиях