Культ свободы: этика и общество будущего - Илья Свободин

молчать – даже в такой великой науке, как экономика. Правда длинно пока получается – наука мудреная, не сразу дается. И плохо, что слушать некому – дурдом закрыли, читатели разбежались.

Да, вот что еще важно. Расходы на содержание Ц – плата за денежную систему – у нас возьмутся напрямую из денежной массы, никаких налогов не потребуется. Конечно, такие расходы несколько нарушают ценностный баланс денег, но мы ж мечтатели? Зарплаты его сотрудников хорошо бы уравнять на среднее по экономике, чтоб все были довольны. А его руководство хорошо бы регулярно выбирать, а лучше кидать жребий, чтоб никому не было обидно. Вот так – минимум функций, максимум прозрачности – и у нас появляются деньги, удовлетворяющие потребностям общества в стабильном экономическом счастье. Хоть и не звонкие на слух и не кусаемые на зуб.

Но зато никаких фантиков, золота и конечно классиков.

Рынок: между сотрудничеством и соревнованием

Хорошо быть молодым ученым – перспективным, многообещающим! А еще лучше быть просто молодым и никому ничего не обещать… Как сейчас помню, диссертация по бухгалтерии стоила мне три кило здоровья. Только лягу – уже рассвет, а глаз так и не сомкнул. В голове вместо сна – кошмары, под подушкой – бумага и ручка, на столике – калькулятор. Но облегчить душу не получалось – цифры путались, баланс не сходился, а формулы так и лились на бумагу. В результате было неясно, то ли это явь во сне, то ли сон наяву. В общем, наука.

Диссер я успешно добил, а вот бессоница выжила. Кошмары тоже, с чем я вас сейчас и ознакомлю. А что делать? Экономика, как и любое другое боевое искусство, вызывает отвращение у всякого мирного ученого. Но избежать ее нельзя – грохот боев такой, что не до сна. От этого хочется взять в руки автомат и убить кого-нибудь. На худой конец – закрыть глаза и уснуть. Но не получается, даже не пытайтесь.

1 Личная "свобода" или социальное равенство?

Свободный рынок, а с ним и его основа – свобода в индивидуально-частной реинкарнации – в наше время вызывает у всех нормальных людей нездоровые эмоции. Если еще не так давно были люди, считающие капиталистов благодетелями, стоящими у истоков технологий, рождающими "инновации", создающими рабочие места и повышающими уровень жизни везде, где наступает сапог капитала, то сейчас в это верит только полный идиот. Если еще не так давно находились люди, считающие капиталистическое богатство заслуженным результатом упорного труда, целеустремленности, удачи и огромного ума, то сейчас такие наивные остались разве что среди самих богатых. Если еще не так давно встречались люди, считающие рынок образцом организации социальной системы, уничтожителем сословий и несправедливости, чудом спонтанного порядка и идеалом вольного общества, то сейчас над такими даже смеяться грешно.

Совсем иное дело социальное государство. Твердый порядок и государственная забота воплощают в жизнь моральные идеалы истинного равноправия, растоптанные свободным рынком. Но логика насилия ведет государство дальше – к постепенному превращению собственности из частной в общественную, а точнее в бюрократическую. И результатом, вместо рыночного социализма, становится государственный капитализм – тоже ужасы, но уже прикрытые не высокими словами о свободе, а высокими словами о справедливости. И подкрепленные не менее тяжелым сапогом государства.

Но как получается, что свобода частной инициативы выглядит отвратительно, а насилие организованной массы – высокоморально? С обоих сторон слышны взаимные обвинения. Богачи и обслуживающие их говоруны любят ссылаться на лень и зависть. Тупые бездельники просто не хотят работать. Эти вечные неудачники не способны проявлять инициативу и стремление к успеху. И, соответственно, "справедливость" завистливой толпы – отмазка для бесстыдного грабежа. Как будто богачи только и делают, что работают. Как будто богачи не тупы и не завистливы. Как будто их богатство не следствие связей и коррупции. С другой стороны прилавка упирают на жупел частной собственности. Капиталисты, финансисты и прочие паразиты видят только свою прибыль. Эти хищники готовы попрать самую небесную заповедь, не говоря о земном законе, ради своих привилегий. И, соответственно, социальное государство – единственный путь к справедливости. Как будто партийный бюрократ или отьевший брюхо люмпен видит чью-то еще выгоду, кроме своей. Как будто вообще выгода возможна не за счет других. Как будто уравниловка не есть самое омерзительное насилие – и одновремено прикрытие для привилегий бюрократов.

С самых истоков либеральной мысли свобода прочно, хотя и вынужденно, ассоциируется с рынком и индивидуализмом, в то время как насилие – с политикой и толпой. Попытки социалистов приклеить свободу к сказочным возможностям, даруемым всенародной властью, получились не очень убедительными, поскольку проигрывали гораздо более сказочным возможностям, демонстрируемым свободным рынком. На самом деле баланс прост. Государство – насилие, но и рынок – насильник ничуть не меньше. Как же организовать экономику чтобы было и свободно, и справедливо? Где найти третью альтернативу – и жадному одиночке, и завистливой толпе?

Пока свободная мысль блуждает в двух соснах этого тупикового, но "естественного" выбора, попробуем зайти с другого, научно-бухгалтерского конца.

2 Мотивы рынка

Что движет человеком в условиях освобожденного от морали рынка? Нужда? Жадность? Зависть? Честолюбие? Без сомнения. И чем богаче общество, тем удельный вес примитивной нужды меньше, а "высоких" мотивов, соответственно, больше. Никакое вечно нуждающееся животное не способно беспредельно накапливать ресурсы, стремясь к победе в бесконечной рыночной борьбе. Людям, однако, не хочется признаваться в том, что они просто довели животные мотивы до совершенно безумных пропорций. Они выдумывают пирамиды "потребностей", обманывая себя, что это, дескать, вовсе не жадность и не зависть виноваты. Это, дескать, такие специфически высокие потребности – самореализация, раскрытие талантов, поиск внутренней гармонии, нахождение собственного (даже слишком собственного) "я".

В принципе, зависть или честолюбие – неплохие стимулы для работы и успеха. Стремление доказать, что человек не хуже других и вполне достоин своей судьбы. Однако только этих мотивов недостаточно для нормальной экономики. Опираясь на подобные мотивы, люди создадут только "рынок" насилия. Все таланты на этом рынке сведутся к талантам обставить конкурента, надежно втоптав его в самое дно, и тем доказать, что ты сильнее и способнее. Неважно как. Важно лишь, чтобы это выглядело приемлемо – т.е. вписывалось в некие рамки. Что возможно в двух случаях – или действительно обыграть оставаясь в рамках, или обыграть подправив рамки. Но заметьте – если первично стремление обыграть, то рамки автоматически оказываются вторичны. И поскольку иных ограничителей