Трилогия Айс и Ангел - Susanne Beck

К моему горлу подошли рыдания, я закрыла свой рот, чтобы они не вырвались наружу.

– Однажды она сказала мне очень важную вещь, – я задыхалась, только теперь осознав смысл сказанных ею слов, – она сказала, что всё, чего она желала бы, так это быть тем человеком, которого я видела, глядя на неё.

Корина кивнула. Её лицо было добрым, но серьёзным.

– Она верит в тебя, Ангел. И она верит, что ты любишь человека, которым она вполне может быть. Но не забывай одного. Её тьма всегда будет там, внутри. Она не проявляется, но это не значит, что её вовсе нет, как бы ты этого ни хотела. Это не пятно, которое можно смыть, не грех, который может быть чудеснейшим образом прощён раскаявшемуся закоренелому грешнику. Эта часть её уходит также глубоко, как любовь к тебе. Ни то, ни другое нельзя стереть.

Её взгляд стал ещё пристальнее, мне казалось, будто она изучала глубины моей души.

– Это твоё решение, Ангел. Либо ты принимаешь её такой, какая она есть, учитывая, что в её жизни будет время, когда она должна будет бороться со своими инстинктами, потому что она позволила себе пойти против этих инстинктов в прошлом, и придёт время возмездия, либо…

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.

– Либо что?

– Уходи, Ангел. Быстро и далеко. Порви все связи с ней и никогда не оглядывайся назад. Булл сказал мне, что она может думать о тебе, как о мёртвой. Если ты больше не можешь быть той, в ком Айс нуждается, не можешь быть тем единственным человеком, который безоговорочно любит её, то, пожалуйста, ради неё, позволь ей носить траур по тебе. Не травмируй её ещё больше, заставляя видеть в твоих глазах осуждение.

Спустя некоторое время она выпустила мою руку и встала.

– Подумай о том, что я сказала, Ангел. Я буду наверху с Айс.

Я тоже встала.

– Я иду с тобой.

Прикосновение к моей руке остановило меня.

– Ты хоть слово услышала из того, что я сказала, Ангел?

– Да, Корина. Но я должна видеть её. Быть с ней. Мне нужно…

Она покачала головой, медленно и печально.

– Нет, Ангел. Это то, что ты должна сделать сама, без неё. Айс не сможет тебе в этом помочь.

– Но…

– Нет, Ангел, – решительно ответила она. Её глаза немного смягчились. – Ангел, я всем сердцем люблю тебя. Ты это знаешь. Но я также сильно и глубоко люблю Айс. Я не буду смотреть на вред, причинённый ей тобой или кем-то ещё. Пожалуйста. Останься здесь и подумай над тем, о чём мы говорили. Слушай своё сердце, Ангел. Оно подскажет тебе, что надо делать.

Я почувствовала, как резко опустились мои плечи от этого удара. Против своего желания, я кивнула в знак того, что соглашаюсь с ней. Эта просьба – а я довольно хорошо знала Корину, чтобы понять и природу её высказывания, – была скорее командой. Она легонько улыбнулась и, кивнув головой, повернулась и ушла с пристани. Я смотрела ей вслед и понимала, что мои мысли находятся в жутком беспорядке. Когда она исчезла за углом, я отвернулась и посмотрела на тёмную воду, однако плохо различала ее, потому что мои глаза застилала пелена слёз.

Вскоре слёзы прошли, и я почувствовала себя утомлённой, опустошённой и очень смущённой. Я так хотела пойти к Айс. Видеть её, обнимать её, поглаживать её волосы, чувствуя, что все ответы на мои вопросы есть в этой простой, но глубокой связи между нами. Я чувствовала эту связь даже на огромном расстоянии. Расстоянии, которое, к своему ужасу, создала я сама.

Я благодарила Бога за его милосердие, потому что Айс не могла прийти сюда и увидеть всё это.

И я знала, что Корина была права. Айс не могла мне в этом помочь. Никто, кроме меня, не мог.

Я обхватила себя руками, потому что с озера дул холодный ветер, предвестник зимы, недалёкой, несмотря на то, что сейчас была середина великолепного лета.

Глядя на озеро, на то, как колышутся от ветра деревья, я заставила себя ответить на самый серьёзный вопрос Корины. Я люблю Айс такой, какой она была? Женщину, которой она была на самом деле? Или я люблю женщину, которую хочу в ней видеть, образ, который вонзился в моё сознание, как белый рыцарь на белом коне, с чистым сердцем и не запятнанной душой?

Я слегка фыркнула. Наверное, я немного далеко зашла в аналогии со «странствующим рыцарем». Айс никогда, даже когда мы только познакомились, не была для меня человеком с чистым сердцем и душой.

А кто тогда был?

Конечно, не я.

Так что вопрос всё ещё не решён. Кого я любила?

Реального человека, из плоти и крови, или образ, который я создала, чтобы не так ранить свою чувствительную душу?

Это было слишком сложным вопросом, мне захотелось просто бросить всё и согласиться с тем, что говорило мне моё сердце о том, что я люблю Айс всем своим существом, что моё сердце принадлежит ей, что я доверила ей те сокровенные уголки моей души, которые больше никому не доверяла, и что одна только мысль о том, что её не будет в моей жизни, заставляла всё внутри меня просто переворачиваться.

Но я знала, что могу оказать медвежью услугу нам обеим.

Сон испугал меня до невероятности. И пока я не пойму, почему, пока я не придумаю объяснения, которое смогло бы удовлетворить меня, не будет ни в чём смысла.

Айс заслуживает лучшего отношения с моей стороны.

Что я должна делать – это совершенно другой вопрос.

Я услышала свой стон, снова сев на холодный и старый настил пристани. Так много мыслей, чувств, эмоций и образов проносилось в моей голове, что мне трудно было сообразить, с чего начать. И даже как начать.

– Лучше всего начать сначала, – любила говорить моя мать.

Я пожала плечами. Это столь же хорошая точка отсчёта, как и любая другая.

Мне вспомнилось имя, я решила начать с него.

Кавалло.

Ублюдок, который всё это начал. Ублюдок, который это чуть не прекратил.

Из того, что я помню по рассказам Корины, Кавалло был тем, кого называют «кротом». Он поднялся через Айс, занимающую определённое место в криминальной семье Бриаччи, – глубоко сидя при этом в кармане одного из главных конкурентов Бриаччи. Надеясь зародить недоверие к Айс, он отправил её убить невинного человека.

Но, и я даже позабыла на время о своём ночном кошмаре, она отказалась убить его.

– Она отказалась, – громко прошептала я, мой шёпот был реален, он был здесь.

Даже зная, что этот шаг мог означать её собственную смерть, она не подчинилась приказу.

«У многих из нас есть незримые границы, и эта была одной из моих. Я никогда не убиваю невинных, никогда не убиваю свидетелей, независимо от того, против кого они свидетельствуют».

Я помнила эти слова так, словно она сказала мне их сегодня в полдень, а не целых пять лет назад. Они внезапно приняли новое значение, и первая часть моего вопроса сама собой отпала.