Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник) - Роберт Хайнлайн

Кроме того, если захочется, в любое время можно было прийти на кухню и получить чего-нибудь поесть.

Первые три дня не особо тянуло выходить из дома. Шел снег, и, хотя мы, когда прилетели, оказались в солнечной фазе, было довольно темно, Солнца почти не видно, а Юпитера — того и подавно. К тому же часть времени приходилась на затмение. Холода стояли зверские, а у нас все еще не было подходящей одежды. Однажды меня послали с хозяйственным грузовиком в город за продуктами. Города я почти не видел, да Леду и нельзя назвать городом, если ты жил в Диего-Боро, зато я посмотрел гидропонические фермы. Их было три: огромные сараи, по нескольку строений каждый. Назывались они, смотря по тому, что в них выращивали, «Оаху», «Имперская долина» и «Айова»[102]. Ничего особенного в них нет, обычное огородничество без почвы. Я не мог долго присматриваться, потому что мерцающее освещение, которым стимулируют рост растений, слепило глаза.

Но что меня заинтересовало, так это тропические растения, которые выращивали в «Оаху», — многих из них я никогда раньше не видел. Я заметил, что большинство растений помечены буквами «МГ», а на немногих были прикреплены таблички «03». Один из садовников объяснил мне, что «МГ» означает — «Мутации Ганимеда», а «03» — «Обычные Земные».

Позднее я обнаружил, что все растения, которые выращивают на Ганимеде, представляют собой мутации, приспособленные к природным условиям Ганимеда. Кроме этих ферм было еще одно строение под названием «Техас». Там стояли настоящие коровы, и оно меня очень заинтересовало. Вам известно, что корова постоянно двигает нижней челюстью из стороны в сторону? И, что бы вам ни говорили, ни один сосок ее вымени не дает сливок. Неохота было отсюда уходить, но запах в «Техасе» стоял такой же, как в космическом корабле. Короткая пробежка по снегу — и я попал в магазин, где совершается вся купля-продажа в Леде, все большие и малые лавки находятся под одной крышей. Я присмотрелся к товарам, собираясь привезти какой-нибудь подарок для Пегги, раз она заболела. Но когда узнал цены…

Подобного шока я никогда в жизни не испытывал! Если бы я купил в этом магазинчике те жалкие пятьдесят восемь фунтов барахла, которые было разрешено взять с собой, они обошлись бы мне — чистую правду говорю! — в несколько тысяч кредитов. Все, что привозилось с Земли, стоило диких денег. За какой-то паршивый тюбик крема для бритья нужно было заплатить двести восемьдесят кредитов! Продавались там и предметы, изготовленные на Ганимеде, в основном ручная работа. Они тоже были дорогие, хотя и не сравнить с ценами, которые заламывали за вещи, привезенные с Земли.

Я поскорее выбрался из этого места. Насколько я мог себе представить, единственной дешевой вещью на Ганимеде была еда. Водитель тягача поинтересовался, где это я шлялся вместо того, чтобы помогать в погрузке.

— Следовало бы тебя тут оставить, прогулялся бы пешочком, — проворчал он.

Я не подыскал подходящего ответа и промолчал.

Вскоре после этого зиму отменили. Накопители тепла повернули на полную мощность, небо прояснилось, и стало очень даже неплохо. Впервые я разглядел небо над Ганимедом вскоре после рассвета на следующей солнечной фазе. Накопители тепла сделали небо бледно-голубым, но на нем светился Юпитер, ярко-красный и огромный. Большой и красивый — никогда мне не надоело бы любоваться Юпитером! Земная Луна в полнолуние выглядит большой, правда? Так вот, Юпитер с Ганимеда кажется в шестнадцать или в семнадцать раз крупнее Луны и покрывает поверхность неба в двести пятьдесят раз большую. Он так и висит в небе, не всходит и не заходит, и остается только удивляться, что же его там держит. Сначала я увидел его в полуфазе — и мне даже в голову прийти не могло, что он бывает еще прекраснее. Но Солнце передвигалось по небосводу, и через день Юпитер приобрел форму серпа — и сделался еще лучше. В середине солнечной фазы мы, естественно, попали в затмение, а Юпитер стал огромным сияющим красным кольцом в небе; ярче всего сияние было там, где позади него проходило Солнце.

Но самым удивительным он предстал тогда, когда наступила фаза полной темноты.

Пора, наверно, объяснить действие этих фаз: я ведь и сам их не понимал, пока не попал на Ганимед. Ганимед такая маленькая планетка, и она так близко находится к своей главной планете, что приливные волны в горных породах затормозили ее вращение — точно так же, как это произошло с Луной; Ганимед все время повернут к Юпитеру одной и той же стороной, потому-то Юпитер и не движется в ее небе. Солнце движется, другие юпитерианские спутники движутся, звезды движутся, но только не добрый старый Юпитер — он просто висит, и все тут. Оборот вокруг Юпитера у Ганимеда занимает немногим больше земной недели, поэтому у нас три с половиной дня светлые, а после — три с половиной дня темноты. По ганимедскому времени период оборота считается ровно одной неделей, а ганимедские двадцать четыре часа составляют одну седьмую от этого периода.

Исходя из этих расчетов, получается, что ганимедская минута примерно на одну стандартную секунду дольше, чем земная минута, но какая разница? Ученые, ясно, с этим считаются, но у них есть часы, которые показывают оба времени. Так что неделя протекает на Ганимеде следующим образом. Солнце встает в полночь в воскресенье каждую неделю; когда вы просыпаетесь в понедельник утром, оно уже чуть поднялось над восточным горизонтом, а Юпитер — в половинной фазе. Солнце продолжает подниматься все выше, и, примерно, к ужину во вторник оно проходит позади Юпитера. На Ганимеде становится темно, тьма может продолжаться час или больше, максимум — до трех с половиной часов. Зажигаются звезды, а Юпитер проявляет этот самый эффект великолепного красного кольца благодаря своей плотной атмосфере. И после опять становится светло: к тому времени, как нужно ложиться спать во вторник. В полдень четверга Солнце опускается, и у нас начинается темная фаза, это красивее всего. Тут проявляются все настоящие краски Юпитера, и легче наблюдать другие луны. Они могут оказаться в любом месте и в любых сочетаниях.

Юпитер и его спутники представляют собой в некотором роде Солнечную систему в миниатюре, а с Ганимеда можно все наблюдать, как бы сидя в первом ряду. В небесах всегда что-нибудь новенькое. Кроме одиннадцати «исторических» сателлитов разных размеров[103], от Ганимеда и до Джей-Десять, или Николсон-Альфа, — это шар, сложенным из скал и льда, всего в пятнадцать миль величиной, — имеется, еще, наверно, дюжина всего по нескольку миль или еще меньше в диаметре, но достаточно крупных, чтобы называться лунами, и Бог знает сколько еще мельче. Иногда эти маленькие луны подходят близко к Ганимеду, и тогда видны их диски, орбиты лун чаще всего сильно эксцентричны. Несколько из них во всякое время светятся заметными огоньками в небе, точно так планеты видны с Земли.