История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер

могла, как считалось, обойтись после взятия Сарагосы, и послали их генералу Келлерману. Из Сеговии и окружающих пунктов подтянули один польский и один германский батальон, заменив их войсками мадридского гарнизона. Еще несколько подразделений взяли из гарнизона Бургоса, и из всех этих войск составили для Келлермана корпус в 7–8 тысяч человек, с которым ему предстояло двигаться в Галисию и восстановить прерванное сообщение с северными провинциями.

К 27 апреля все переформирования завершились, и 2 мая Келлерман прибыл в Луго, после непрерывной перестрелки на всем пути с местными крестьянами. В Луго он нашел генерала Матье, прибывшего туда по приказу Нея для возобновления сообщения со Старой Кастилией. Генералы пришли к выводу, что главной причиной всех несчастий является прорыв в Португалию и на морское побережье Галисии без предварительного уничтожения Ла Романы. Они договорились преследовать генерала в Астурии и попытаться уничтожить, что должно было доставить двоякий результат умиротворения этого края и истребления виновника всех волнений на севере Испании. Было решено, что Ней двинется на Астурию дорогой из Луго в Овьедо, а Келлерман выдвинется туда же по дороге из Леона, что позволит зажать Ла Роману с двух противоположных сторон и окружить его. Оба корпуса разошлись с искренней решимостью всеми силами содействовать успеху друг друга.

Вследствие неведения Мадрида относительно участи Сульта, а также из-за невозможности произвольно и сообразно требованиям текущего момента руководить французскими генералами, действующими в Испании, весь апрель месяц протек в прискорбном топтании на месте. Не зная, что сталось с Сультом, не решались посылать корпус Виктора в Бадахос и Севилью. Не вполне располагая генералами, не могли направить Мортье в тылы Сульта и Нея. Так был потерян самый важный месяц в году, когда можно было добиться решающих побед над испанцами и англичанами. Единственной операцией, выполненной в это драгоценное время в Эстремадуре, было отведение корпуса Виктора от Медельина к Алькантаре, для изгнания завладевших ею испанских и португальских повстанцев. Поначалу Жозеф и Журдан хотели воспротивиться попятному движению маршала Виктора, опасаясь дурных последствий для Андалусии, но решили позволить ему совершить это движение после получения из Опорто шпионского донесения, возвещавшего о критическом положении Сульта и новой высадке англичан в Лиссабоне.

Возможность угрожающих событий в Опорто делала необходимым обладание Алькантарой, ибо именно через Тахо и Алькантару можно было прямым путем прийти на помощь Португальской армии. Алькантара была отбита, повстанцы в ней уничтожены, а Виктор тотчас возвратился через Альмарас на Трухильо, дабы помешать де Ла Куэсте вновь занять позиции, с которых его согнали при движении на Медельин.

К сожалению, известия, дошедшие из Опорто окольными путями, были небеспочвенными. К концу апреля положение Сульта в Опорто стало самым критическим – как по вине событий, так и по вине людей. Едва вступив в город, маршал решил прочно обосноваться в нем, сочтя, что сделал достаточно, дойдя до Дуэро и предоставив обстоятельствам решить, отходить ли назад или продолжать завоевания дальше. Такое решение было самым опасным из всех возможных, ибо пребывание в Опорто без определенного плана со всей очевидностью могло привести только к катастрофе. В высшей степени опасно было оставаться с 20 тысячами солдат среди восставшей страны, где всенародная ненависть к французам достигла предела. Тем не менее с доблестной армией и превосходными офицерами можно было удержаться хотя бы на севере Португалии. Но в Лиссабоне находились 18 тысяч англичан, и всё предвещало, что вскоре туда прибудет вдвое больше солдат на конвоях, отправленных из Англии. И тогда обороняться на линии Дуэро от регулярной армии по одну сторону этой линии и от армии повстанцев по другую сторону стало бы практически невозможно.

Помощи ожидать не следовало, ибо корпус Нея был занят в Галисии, а из центра, через Алькантару или Бадахос, войска подойти не могли. Инструкции Наполеона предусматривали положение, при котором Сульт отправится на помощь Виктору в Севилью, завладев Лиссабоном, но вовсе не предусматривали невообразимого положения, при котором Виктор, завладев Севильей, выступит на помощь Лиссабону. Следовало либо без промедления отступать к Миньо, либо двигаться через Брагансу к Старой Кастилии и опереться на основную массу французских армий, действующих в центре Испании, отделив себя от англичан труднопреодолимыми пространствами, а впоследствии решить, оставаться в Испании или возвращаться в Португалию с силами, достаточными для того, чтобы в ней удержаться. Но чтобы вовремя отойти назад, нужна не меньшая решимость, чем для смелого продвижения вперед, и, как на войне, так и повсюду, это привилегия твердых и проницательных умов.

Оказавшись в Опорто, маршал Сульт, не решаясь ни двигаться на Лиссабон, который охраняли 18 тысяч англичан, ни нарушить волю Наполеона, приказавшего покорить Португалию, просто оставался на месте, предоставив фортуне решение о его дальнейшем поведении. Досадные иллюзии, внушенные ему местными обстоятельствами, ввели маршала в заблуждение и заставили потерять драгоценное время.

Когда французы обосновались в Опорто, часть населения обнаружила некую склонность, проявлявшую себя уже не раз и ставшую особенно ощутимой после минутного затишья. Зажиточный, если не сказать просвещенный, класс, желавший мира и покоя, страшился свирепой черни, которой дали волю и которая сделала невыносимым существование всех, кто обладал хоть толикой человечности и мягкостью нравов. Этот класс не строил иллюзий относительно любви англичан к Португалии, хорошо понимая, что англичане, заправляя ее торговлей в мирное время и превратив ее в поле битвы во время войны, думают только о собственных интересах. И, продолжая недолюбливать французов, остававшихся в их глазах чужеземцами, эти люди были готовы, тем не менее, выбирая между ними и англичанами, предпочесть французов как наименьшее зло, надежду на окончание войны и на режим более либеральный, нежели тот, при котором Португалия существовала столетиями.

Присутствие Сульта и его обнадеживающие заявления лишь утвердили благоразумных людей в их миролюбивых расположениях. Средний класс с удовлетворением ответил на заявления Сульта и, казалось, готов был сохранять спокойствие, если маршал сдержит слово, будет поддерживать дисциплину солдат, подавит чернь и обеспечит каждому свободу заниматься своим делом. Среди этих покорившихся, которых влекла к французам надежда на покой, особенно выделялись евреи, весьма многочисленные, активные и богатые повсюду, но особенно в нецивилизованных странах, где им отдают на откуп торговлю, которой не умеют заниматься сами. В Португалии их было около двухсот тысяч, все они жили под жестким гнетом и от владычества французов, казавшегося им самой желанной формой правления, с величайшим удовлетворением ожидали гражданского равенства. Вступив в контакт с французской администрацией на предмет содержания армии и сбора доходов, они вскоре дошли до политических предложений о способе учреждения в Португалии регулярного правления. К ним присоединились и многие местные негоцианты, намекавшие, что провинции