Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

43

Вначале пришло ощущение стремительного раскачивания в невесомости и сильного ветра, бьющего в лицо, затем он почувствовал, как чьи-то руки подхватили его и, наконец, услышал оглушительный рев где-то вверху. Он открыл глаза и различил неясные фигуры, суетящиеся вокруг него и расстегивающие пряжки на его одежде… Затем в его руку впилась игла. Он попытался приподняться, но его удержали и уложили на какую-то плоскую, обитую войлоком площадку внутри огромной вибрирующей металлической клети.

— Полегче, конгрессмен, — воскликнул человек в белом морском кителе, который все время маячил перед глазами. — Я врач, а вы попали в хорошенькую переделку, и вас здорово поколошматили. Не мешайте мне исполнять мои обязанности, иначе сам президент выступит обвинителем, когда меня будут судить в трибунале.

Еще укол. Он больше не мог выносить боли.

— Где я?

— Логичный вопрос, — ответил офицер морской службы, впрыскивая содержимое шприца под кожу Кендрика на плече. — Вы попали в изрядную штормягу в девяноста милях от мексиканского побережья. Вы были прямо на пути в Китай, дружище, а море в этих широтах бурное.

— Вот оно! — Эван попытался повысить голос, но едва мог услышать самого себя.

— Что такое? — Врач склонился над ним, а его помощник тем временем держал наготове бутылочку с плазмой.

— Проход в Китай — вот как называется этот остров. Опечатайте его!

— Я врач, а не хранитель печати.

— Делайте, как я говорю!.. Передайте по радио в Сан-Диего, пусть пошлют самолеты, корабли! Пусть захватят всех до единого!

— Ну и ну! Я, конечно, не эксперт, но ведь это мексиканские воды…

— Черт бы вас побрал, позвоните в Белый Дом!.. Нет! Свяжитесь с человеком по фамилии Пэйтон из ЦРУ… Митчел Пэйтон, ЦРУ. Повторите ему то, что я вам сказал. Назовите имя Гринелла.

— Да, дело нешуточное, — сказал молодой врач, взглянув на своего третьего помощника, стоявшего у ложа Кендрика. — Вы слышали, что сказал конгрессмен, Энсайн. Подойдите к пилоту. Остров под названием «Проход в Китай» и человек в Лэнгли по фамилии Пэйтон. И еще какой-то Гринелл! Живее, парень, он из команды президента!.. А что, наверное, это похоже на то, что вы проделали у арабов?

— Как Эмилио? — спросил Эван, пропуская вопрос мимо ушей.

— Мекс?

— Мой друг… Человек, который спас мне жизнь.

— Он здесь, справа от вас; мы только что подняли его на борт.

— Как он?

— Хуже, чем вы, значительно хуже. В лучшем случае шестьдесят на сорок против него, конгрессмен. Мы летим в главный госпиталь на полной скорости.

Кендрик приподнялся на локте и взглянул на распростертую футах в двух позади доктора фигуру Эмилио. Он был без сознания. Рука мексиканца свесилась на палубу вертолета, а лицо пепельно-серого цвета напоминало посмертную маску.

— Дайте мне его руку, — приказал Эван. — Дайте ее мне.

— Да, сэр, — ответил врач, беря Эмилио за руку и протягивая ее Кендрику.

— Эль-Дескандо, — проревел Кендрик, крепко сжимая его руку. — Эль-Дескандо и твоя семья — твоя жена и твои ninos! Ты, проклятый сукин сын, не вздумай умирать! Ты, паршивый рыбачишка, соберись с силами!

— Como? — Голова мексиканца моталась взад и вперед, а Кендрик все крепче сжимал его руку.

— Вот так-то лучше, amigo. Вспомни, как мы разозлились! Мы и сейчас очень злы. Приди в себя, ублюдок, или я прикончу тебя самолично.

Эмилио повернул голову к Эвану и приоткрыл глаза. Губы его сложились в улыбку.

— Вы думаете, что смогли бы справиться с таким крепким рыбаком?

— А вот увидим!.. Ну ладно, может, и не смог бы. Но зато я подарю тебе большую ледку.

— Вы — loco, сеньор, — кашлянул Эмилио. — И все же… Эль-Дескандо.

— Три ранчо, — объявил Кендрик. Рука его свесилась вниз — доктор вновь вонзил в нее иглу.

По темным улицам Синвид Холлоу один за другим проскользнули три изысканных лимузина, направляясь к поместью на Чесапик Бей. Раньше в таких случаях их всегда было четыре, а в этот вечер — только три. Четвертый, отсутствующий, принадлежал компании, основанной Эриком Сандстромом, предателем Инвер Брасса.

Гости уселись за большим круглым столом. Перед каждым из них стояла бронзовая лампа. Все лампы на столе были зажжены, кроме одной, стоящей перед пятым, пустым стулом. Они отбрасывали на деревянную полированную поверхность стола четыре продолговатых пятна света. Пятая лампа была погашена. Это не означало воздаяния посмертных почестей, а лишь служило напоминанием о человеческом несовершенстве и бренности человеческого бытия в этом мире. В этот вечер не было слышно обычных смешков и подшучивания друг над другом — они помнили, что и они смертны, как и все прочие, несмотря на несметное богатство и огромное влияние.

— Итак, у вас есть факты, — начал Сэмюэль Уинтерс, чей профиль вырисовывался в потоке света. — А теперь я попрошу вас их прокомментировать.

— Должен сказать только одно, — твердо заявил Гидеон Логан, чья большая черноволосая голова пряталась в тени. — Мы не можем остановиться. Волки, спущенные с цепи, овладеют правительством и захватят все, что еще не сумели захватить.

— Нам нечего останавливать, Гид, — поправила его Маргарет Лоувел. — Бедняга Милош запустил все на полную катушку в Чикаго.

— Он не успел закончить, Маргарет, — вмешался Джекоб Мендель. Его изможденное лицо и фигура виднелись на своем обычном месте, в кресле возле Уинтерса. — Остается еще сам Кендрик. Он должен принять номинацию, будучи убежденным, что это его долг. Этот вопрос был поднят Эриком, и теперь я удивляюсь, почему он это сделал. Его, вероятно, следовало оставить в покое, так как он мог стать нашей ахиллесовой пятой.

— Сандстром, как всегда, был снедаем своим ненасытным любопытством. Тем самым любопытством, которое, когда оно коснулось космической технологии, заставило его предать нас. Но сказанное еще не дает ответа на вопрос Джекоба. Наш конгрессмен вполне может от нас ускользнуть.

— Я не уверена, что Милош считал эту проблему настолько серьезной, — задумчиво возразила адвокат Лоувел, подавшись вперед и прижав к правому виску длинные изящные пальцы. — Несущественно, говорил он это или нет, но он действительно предполагал в Кендрике столь высокие моральные качества, которые сейчас выглядят уже старомодными. Он ненавидел коррупцию и потому пошел в политику, чтобы заменить коррупционера.

— И он отправился в Оман, — добавил Гидеон Логан, — полагая, что его знания и опыт могут помочь делу, не ожидая награды лично для себя, — ведь мы уже проверили это.

— Вот почему мы на нем остановились, — промолвил Мендель, кивая головой. — Все совпадает. Незаурядный человек в совершенно заурядной роли политического кандидата. Но достаточно ли этого? Согласится ли он, даже если национальная почва будет должным образом подготовлена, что так хорошо удавалось