Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина

Взяв сумку с документами, Василиса пошла по дороге, углубившейся в темный лес. Нахлынуло чувство дежавю: опять со всех сторон потянуло могильным холодом, зазвучали стоны и хрипы, закаркали вороны. Складывалось устойчивое ощущение, что она никуда и не уходила из этого мрачного леса, полного глухих, потусторонних звуков, что она давным-давно бродит здесь кругами, а все встречи и события ей просто пригрезились в кратком призрачном сне. Всё сон, а явь – вот она: черные ветви деревьев, тянущиеся к ней, как костлявые руки висельников, мороз по ногам, как дыхание потревоженных мертвецов.

Стиснув зубы, стараясь не оглядываться и не всматриваться в гущу кустов и деревьев, подступивших вплотную к дороге, Василиса все ускоряла и ускоряла шаг, напоминая себе о том, что скоро (совсем скоро!) этот кошмарный лес закончится и она выйдет на яркое солнце к живым людям.

«В следующий раз нужно успокоительного выпить, прежде чем из машины выходить, – говорила себе Василиса. – Все-таки смерть матери, трагическая кончина отца и постоянное чувство страха и напряженности, преследовавшее меня в городе в последнее время, сильно на меня повлияли – раньше я не была такой впечатлительной и слабонервной, чтобы темного леса пугаться. Да, свежий деревенский воздух мне точно не повредит. Отработаю в Лысогорской школе год, как дядя Олег советует, а там видно будет. В конце концов, если и проворачивают учителя махинации с числом учащихся и нагрузкой, то в свете их мизерных зарплат это не преступление, а способ выживания в условиях суровой действительности. Одним словом, с плеча рубить не буду, доносить на коллег в вышестоящие инстанции тоже не буду, вначале в ситуации разберусь, к людям присмотрюсь».

Впереди забрезжил просвет между деревьев и Василиса, не выдержав, сорвалась на бег. Ура! Лес закончился, ровную гравийную дорогу заливал солнечный свет, а впереди виднелся бревенчатый частокол и распахнутые деревенские ворота.

Уф, нервы точно лечить пора, пока галлюцинации не стали преследовать ее и за пределами леса. Как бы повторно в больницу с нервной горячкой не слечь!

Перехватив поудобнее сумку, Василиса бодро зашагала к школе. Радуйтесь, красавец Елисей, молодой специалист спешит облегчить груз ваших часов и классного руководства!

Деревня, как и в прошлый раз, встретила Василису мычанием и гоготом, редко встречающимися на пути людьми в красочных народных костюмах, но заглядываться на местных жителей исконной горожанке было некогда, она летела прямиком в школу, представляя, как ее встретит будущий директор: откровенно скрипя зубами или притворно улыбаясь.

– Даже не знаю, что неприятнее, – вздыхала Василиса и в который раз спрашивала себя, как ее угораздило подписаться именно на эту работу с проживанием в селе, в деревенском доме. Ясно, что служебное жилье ей позарез необходимо, но какие удобства будут в этом доме и будут ли они вообще? А если печь топить придется? Агафья Федоровна над Игнатом смеялась, когда он печь растапливал, а она-то и вовсе всю деревню спалить может!

Вот и холм. Два этажа школы сверкали на солнце чисто отмытыми окнами и белыми рамами, кованые ворота школьного внутреннего двора были закрыты наглухо, на висячий замок.

Дверей в школе по-прежнему не было.

Ругая себя последними словами, что во время разговора в кабинете Анисия Аркадьевича не уточнила сразу у директора, где проход в школу, Василиса опять бегала вокруг здания по посыпанной песком дорожке. В школе теплилась жизнь: мелькали за занавесками силуэты, зажигались лампы в кабинетах, где-то звучала музыка.

– Можно ли уволить молодого специалиста за систематические прогулы с первого же дня? – бормотала себе под нос Василиса. – На то и сделал расчет Елисей Назарович: нет дверей – нет молодого специалиста на работе? Не пришел со справками и трудовой книжкой – не подписал трудовой договор? И Анисию Аркадьевичу так и скажет, разведя руками: «Не явился ваш специалист, а мы-то его так ждали!» Хитро, ничего не скажешь! Ждать на дороге приезда районного начальства? Не хотелось бы… В окна постучать? Не дотянусь. Пролезть во двор и скамейку до стены дотащить? От меня вы так легко не избавитесь, дорогой директор!

Выполнение плана споткнулось о вмурованные в бетонное основание ножки скамейки. Василиса попробовала дернуть сильнее, еще сильнее…

– Я уже пять минут пытаюсь понять, для чего вы ломаете скамейку, но так и не смог прийти к разумному выводу, – меланхолично прозвучал бархатный голос.

Василиса распрямилась. Гордо вскинула голову и сдула с лица растрепавшиеся волосы.

– Хотела постучать в окно! – гневно объяснила она.

– Это обязательный ритуал для начинающего учителя? – поднял смоляную бровь Елисей.

– Да, если он не знает, как попасть в школу! – возмущенно ответила Василиса.

– О, я расскажу, я ведь теперь – ваш наставник. И, видимо, моя прямая обязанность – объяснять вам очевидные вещи! Итак, первое напутствие молодому специалисту: «Как попасть в школу». Слушайте и запоминайте! Вначале нужно пройти в ворота. – Елисей махнул рукой в сторону выхода со двора, указывая на распахнутые створки ворот. (Как она шум открывающихся воротин не услышала?) – Потом проследовать по дорожке до крыльца, подняться по ступенькам, открыть двери, переступить порог и – о чудо! – вы на своем рабочем месте!

Действительно: прямо напротив ворот располагалось крыльцо с козырьком и широкие двери в школу.

– Но дверей тут не было, – пролепетала Василиса.

Неужели ее склонность к галлюцинациям и впрямь прогрессирует?!!! Мамочки!!!

– А где же они, по-вашему, были?

– Нигде!

– Вы страдаете расстройством восприятия, видениями? Медицинский осмотр прошли нормально?

Ей кажется или он сейчас издевается?! Развернувшись, Василиса молча прошла в школу.

М-да, с психикой у нее определенно непорядок… С галлюцинациями в последнее время и впрямь не тихо. Зря она лекарства, прописанные в больнице Арменом Вартановичем, в домашнюю аптечку скинула и забыла, как бы рецидива нервного припадка не случилось. Или чего похуже – не выявилась бы наследственная психическая болезнь, на которую намекал врач. Интересно, диагноз «шизофрения» является поводом для увольнения сельского молодого учителя или наоборот – закон тем более не позволит уволить инвалида? И еще интереснее: такому инвалиду положены льготы при поступлении в аспирантуру? Вдруг, и в следующем году бюджетных мест не выделят, а так – может, она по квоте пройдет.

«О, да, мой научный руководитель будет бесконечно рад аспирантке с диагнозом «параноидная шизофрения», – хмыкнула про себя Василиса, представляя обескураженное лицо Льва Германовича при известии о характере ее инвалидности.

В гулком и пустом прохладном холле Елисей Назарович задумчиво посмотрел на Василису, пробормотал что-то похожее на «пришла-таки» и протянул ей ключи с металлической биркой, на которой стояло число двенадцать.

– Ваш кабинет расположен на втором этаже слева от центральной лестницы, – сказал он и небрежно уронил ключи в протянутую ладонь Василисы. – Пройдитесь по школе, осмотритесь, через час обещал приехать начальник районо, вот тогда и жду вас в своем кабинете на первом этаже.

После этих слов мужчина развернулся и быстро бесшумно скрылся в коридоре за раздевалками.

«Может, правда двери не рассмотрела? И в прошлый раз тоже? – продолжала размышлять Василиса. – Надо чаще щипать себя за руку и быть осторожнее в словах и поступках: диагноз «психическое расстройство» и сомнения в здравости собственного рассудка мне не нужны! Так, присматриваемся и прислушиваемся, стараемся держаться в тени, а выводы после делать будем».

Слева от лестницы на втором этаже первым шел кабинет с номером десять. На двери висела табличка: «Кабинет истории и обществознания», а ниже: «Виктор Владимирович Цеховский».

Нет, она неверно издалека увидела! На самом деле на кабинете было написано: «Ворон Владович Цепеш». Какое редкое имя у этого учителя.