Дурацкая затея - Фрэнсин Паскаль

Элизабет заинтересованно кивнула, намазывая маслом булочку.

– А кто твой любимый писатель?

– Трудно сказать. Но я прочел всего Хемингуэя.

– Я его тоже люблю, – сказала Элизабет.

– Мне нравятся и многие детективы.

За обсуждением прочитанных книг время пролетело так быстро, что они не заметили, как все съели, пока не появился помощник официанта, чтобы убрать со стола.

Когда он унес тарелки, Элизабет спросила:

– Какие у тебя планы, Николас?

– Сейчас? – И в глазах его снова появился озорной огонек. – Или на будущее?

– И то, и другое.

– Сейчас я намерен провести чудесный вечер со своей очаровательной гостьей. Что касается будущего, я хочу поступить в колледж. Хочется как можно глубже изучить электронику. А потом я вместе с отцом займусь делами нашей фирмы. Хочу помочь ему добиться того, чтобы «Морроу компани» вышла на первое место в своей отрасли.

– План нешуточный, – сказала Элизабет.

– Да, но ради этого стоит поработать. Отец очень много сделал для меня. Теперь я хочу сделать для него все, что смогу.

– Прекрасная цель, Ник.

– И я достигну ее.

Элизабет была глубоко тронута его скромностью. Имея столько денег, Николас Морроу был самым обычным парнем. Она пыталась найти для него какие-то хорошие слова, но ее отвлек официант, принесший десерт. Все, что они ели, было необыкновенным, но земляничное суфле, взбитое в розовое облако, было просто потрясающим. Когда Элизабет смаковала последний кусочек, Николас спросил:

– Жалеешь, что пришла?

– Нисколько, – честно ответила она. – Ужин был восхитительным. И было очень приятно провести с тобой время.

– Тебе хотелось бы прийти со мной сюда снова?

– Нет, не думаю. – Элизабет покачала головой. – Все было прекрасно, я уже тебе это сказала. Но… – Она остановилась, не желая обидеть Николаса.

– Но? – настаивал он.

– Я не влюблена в тебя, – сказала Элизабет как можно мягче. – Хотя считаю, что ты один из самых приятных людей, встречавшихся в моей жизни.

– Спасибо. – Лицо Николаса осветилось теплой улыбкой.

– Я рада, что узнала тебя. Надеюсь, мы навсегда сможем остаться друзьями.

– В этом ты всегда можешь рассчитывать на меня. – Элизабет заметила, как в его глазах промелькнула боль, когда он прибавил: – Мне бы хотелось большего. – Он покачал головой. – Но ты дала мне тот шанс, котором я просил, Лиз.

Элизабет потягивала принесенный официантом кофе и грызла крошечное французское печенье. Все хорошо, что хорошо кончается, подумала она и сказала:

– Это был замечательный вечер.

– Я тоже так считаю, – ответил Николас и, потянувшись через стол, взял руку Элизабет в свою.

Она улыбнулась ему, держа у губ изящную маленькую чашечку. И тут, подняв глаза, Элизабет увидела, что в ее сторону идет какой-то молодой человек. Он направлялся явно к ней.

«Как же он похож на Тодда!» – подумала Элизабет.

Она пригляделась… Да, это был Тодд!

Но как же так! Ведь Тодд должен был быть со своими родителями в Ласковой Долине – праздновать день рождения его матери. Разве не так?

«Нет», – поняла Элизабет, и сердце ее стало биться с перебоями.

Тодд Уилкинз был здесь, в этой самой комнате. И он быстро приближался к их столу.

У Элизабет внутри словно все оборвалось. Голова шла кругом. Как такое могло случиться?

И вдруг ее осенило. В день рождения миссис Уилкинз семейство Тодда решило кутнуть и отобедать в «Золотом береге». Теперь они собирались домой. И через несколько секунд Тодд пройдет мимо стола, за которым сидела она с Николасом.

И что тогда произойдет? Что скажет Тодд? Может быть, он устроит ей сцену и они наговорят друг другу каких-нибудь гадостей?

Элизабет была невыносима мысль об этом. Руки ее задрожали, и несколько капель кофе выплеснулись из чашки с золотым ободком и потекли по ее наружной стороне. Она поставила чашку, звякнув ею о блюдце. Как же быть?

Она не может делать вид, что не замечает Тодда. И не сможет объяснить ему, что она здесь делает с Николасом. Это только унизит парня, которого она любит.

Вдруг Элизабет нашла решение: прикинуться, будто она – Джессика. Это невероятно трудно, но она должна будет это сделать. В такой ситуации это – единственный выход.

Тодд подходил все ближе, оживленно беседуя с родителями и только почти поравнявшись со столом Элизабет, увидел ее.

Замерев на месте и не поверив своим глазам, Тодд посмотрел на нее пристальнее. Не в силах произнести ни слова, он только глотал воздух, побледнев как полотно. Наконец хрипло произнес:

– Элизабет!

Сделав над собой неимоверное усилие, девушка взяла себя в руки. Затем, улыбнувшись тому, кого любила всем своим сердцем, самой ослепительной улыбкой Джессики, она сказала:

– Ты что, шутишь, Тодд? Ты хочешь сказать, что до сих пор не можешь отличить сестренку от меня? – И игриво погрозила ему пальцем. – Вот возьму и все расскажу ей. Не миновать тебе тогда кары. Какой? Не знаю, их у Элизабет, кажется, сто тридцать семь разновидностей.

Тодд уставился на нее, широко раскрыв глаза. От удивления у него открылся рот. Отец Тодда захохотал, и мать еле сдерживала смех. Но сидящий напротив Элизабет Николас тоже не мог ни слова произнести от изумления.

Тодд переминался с ноги на ногу, на его лице отражалось смятение.

«Это должна быть Элизабет! Это Элизабет!» – подумал он сначала.

Но вслед за этой мыслью тут же пришла другая:

«Но такого быть не может! Она говорит как Джессика!»

Тодд долго и пристально смотрел на нее, пока она кокетничала с Николасом. Сердце подсказывало ему, что перед ним Элизабет, но он отказывался верить в это. Убедив себя, что видит Джессику, он наконец успокоился и широко улыбнулся.

– Увидимся как-нибудь, Джес. До встречи, Николас. – И направился к выходу.

«Сработало», – подумала Элизабет, глядя вслед Тодду.

Затем повернулась к Николасу, который явно чувствовал себя неловко. Было заметно, что он обижен.

Она тут же принялась объяснять ему причины своего странного поведения.

– Я никогда этого раньше не делала, – добавила она. – Но я просто не могла огорчить Тодда.

Николас кивнул:

– В данной ситуации ты поступила абсолютно правильно.

– В данной ситуации, – печально повторила за ним Элизабет. – Но я была обязана сказать Тодду, что буду ужинать с тобой. Как бы ни было это неприятно для нас обоих, мне все же следовало быть с ним честной. И с Джессикой тоже. Честность – лучшая политика.

Николас попросил принести ему счет, заплатил, и они вышли из ресторана. Когда за ними закрылась дверь, Элизабет еще раз поблагодарила небо за то, что удалось-таки избежать грозивших ей крупных неприятностей.