Психология - Уильям Джеймс

79

Рассматривая человеческий опыт вообще, можно сказать, что способность выбора различных людей имеет очень много общего. Род'человеческий сходит- ся в том, на какие объекты следует обращать особое внимание и каким объектам следует давать названия;

в выделенных из опыта элементах мы оказываем пред- почтение одним из них перед другими также весьма аналогичными путями. Есть, впрочем, совершенно ис-ключительный случай, в котором выбор не был произ-веден ни одним человеком вполне аналогично с другим. Всякий из нас по-своему разделяет мир на две поло" винки, и для каждого почти весь интерес жизни сосре-доточивается на одной из них, но пограничная черта между обеими половинками одинакова: «я» и «не-я».Интерес совершенно особенного свойств, который вся-кий человек питает к тому, что называет «я» или «мое», представляет, быть может, загадочное в моральном отношении явление, но во всяком случае должен счи-таться основным психическим фактом. Никто не можетпрояйлячь одинаковый ингерес к собственной личностии к личности ближнего. Личность ближнего сливается со всем остальным миром в общую массу, резко проти-вополагаемую собственному «я». Даже полураздавлен- ный червь, как говорит где-то Лотце, противопоставляет своему страданию всю остальную Вселенную, хотя п не имеет о ней и о себе самом ясного представления. Для меня он—простая частица мира, но и я для него—та- кая же простая частица. Каждый из нас раздваиваетмп'1 по-своему.

Дав общую характеристику психических явлений, обратимся теперь к более тонкому анализу душевной я.изни и в следующей главе прежде всего познакомимся("„лиже с фактом самосознания, к которому нас привелоьредшествующее исследование.

Глава XII. Личность

Личность и «.я». О чем бы я ни думал, я всегда в то же1 ремя более или менее осознаю самого себя, свое лич-) ое существование. Вместе с тем ведь это я сознаю, такчго мое самосознание являегся как бы двойственным—частью познаваемым и частью познающим, частью объ-ектом и частью субъектом; в нем надо различать двесчороны. из которых для краткости одну мы будем на-

8С

зывать личностью, а другую—«я».>.Я говорю «две сто-роны», а не «две обособленные сущности», так как при- знание тождества нашего «я» и нашей личности даже в самом акте их различения есть, быть может, самое не- укоснительное требование здравого смысла, и мы не должны упускать из виду это требование с самого на- чала, при установлении терминологии, к каким бы выводам относительно ее состоятельности мы ни пришли в конце исследования. Итак, рассмотрим сначала 1) по- знаваемый элемент в сознании личности, или, как иногда говорят, наше эмпирическое Ego, и затем 2) познающий элемент в нашем сознании, наше «я», чистое Ego, как выражаются некоторые авторы.

А. Познаваемый элемент в личности

Эмпирическое «я» или личность. Трудно провести черту между тем, что человек называет самим собой и своим. Наши чувства и поступки по отношению к неко- торым принадлежащим нам объектам в значительной степени сходны с чувствами и поступками по отношению к нам самим. Наше доброе имя, наши дети, наши про- изведения могут быть нам так же дороги, как и наше собственное тело, и могут вызывать в нас те же чув- ства, а в случае посягательства на них — то же стремле- ние к возмездию. А тела наши — просто ли они наши или это мы сами? Бесспорно, бывали случаи, когда лю- ди отрекались от собственного тела и смотрели на него как на одеяние или даже тюрьму, из которой они когда- нибудь будут счастливы вырваться.

Очевидно, мы имеем дело с изменчивым материалом:

тот же самый предмет рассматривается нами иногда как часть нашей личности, иногда просто как «наш», а иногда — как будто у нас нет с ним ничего общего. Впро- чем, в самом широком смысле личность человека со- ставляет общая сумма всего того, что он может на- звать своим: не только его физические и душевные ка- чества, но также его платье, дом, жена, дети, предки и друзья, его репутация и труды, его имение, лошади, его яхта и капиталы. Все это вызывает в нем аналогич- ные чувства. Если по отношению ко всему этому дело обстоит благополучно — он торжествует; если дела при- ходят в упадок — он огорчен; разумеется, каждый из

6-833 g^

перечисленных нами объектов неодинаково влияет на состояние его духа, но все они оказывают более или менее сходное воздействие на его самочувствие. Пони- мая слово «личность» в самом широком смысле, мы можем прежде всего подразделить анализ ее на три части в отношении 1) ее составных элементов; 2) чувств и эмоций, вызываемых ими (самооценка); 3) поступков, вызываемых ими (заботы о самом себе и самосохране-

h^l-——————————————-———^__-———

у Составные элементы личности могут быть подразде- лены также на три класса: 1) физическую личность,^ 2) социальную личность и 3) духовную личность. ^^—v"Физическая личность. Ь каждом из нас телесная ор- ганизация представляет существенный компонент нашей физической личности, а некоторые части тела могут быть названы нашими в теснейшем смысле слова. За телесной организацией следует одежда. Старая пого- ворка, что человеческая личность состоит из трех частей:

души, тела и платья,— нечто большее, нежели простая шутка. Мы в такой степени присваиваем платье нашей личности, до того отождествляем одно с другой, что немногие из нас, не колеблясь ни минуты, дадут реши- тельный ответ на вопрос, какую бы из двух альтерна- тив они выбрали: иметь прекрасное тело, облеченное в вечно грязные и рваные лохмотья, или под вечно новым костюмом скрывать безобразное, уродливое тело. Затем ближайшей частью нас самих является наше семейство, отец и мать, жена и дети — плоть от плоти и кость от кости нашей. Когда они умирают, исчезает часть нас самих. Нам стыдно за их дурные поступки. Если кто- нибудь обидел их, негодование вспыхивает в нас тотчас, как будто мы сами были на их месте. Далее следует наш домашний очаг, наш home. Происходящее в нем составляет часть нашей жизни, его вид вызывает в нас нежнейшее чувство привязанности, и мы неохотно про- щаем гостю, который, посетив нас, указывает недостат- ки в нашей домашней обстановке или презрительно к ней относится. Мы отдаем инстинктивное предпочтение всем этим разнообразным объектам, связанным с наи- более важными практическими интересами нашей жиз- ни. Все мы имеем бессознательное влечение охранять наши тела, облекать их в платья, снабженные украше- ниями, лелеять наших родителей, жену и детей и при- искивать себе собственный уголок, в котором мы могли

82

бы жить, совершенствуя свою домашнюю обстановку.

Такое же инстинктивное влечение побуждает нас накапливать состояние, а сделанные нами ранее приоб- ретения становятся в большей или меньшей степени близкими частями нашей эмпирической личности. Наи- более тесно связаны с нами произведения нашего кров- ного труда. Немногие люди не почувствовали бы своего личного уничтожения, если бы произведение их рук и мозга (например, коллекция насекомых или обширный рукописный труд), созидавшееся ими в течение целой жизни, вдруг оказалось уничтоженным. Подобное же чувство питает скупой к своим деньгам. Хотя и правда, что часть нашего огорчения при потере предметов обла- дания обусловлена сознанием того, что мы теперь дол- жны обходиться без некоторых благ, которые рассчиты- вали получить при дальнейшем пользовании утрачен- ными ныне объектами, но все-таки во всяком подобном случае сверх того в нас остается еще чувство умаления нашей личности, превращения некоторой части ее в ни- что. И этот факт представляет собой самостоятельное психическое явление. Мы сразу попадаем на одну доску с босяками, с теми pauvres diables (отребьем), которых мы так презираем, и в то же время становимся более чем когда-либо отчужденными от счастливых сынов земли, властелинов суши, моря и людей, властелинов, живущих в полном блеске могущества и материальной обеспеченности. Как бы мы ни взывали к демократиче- ским принципам, невольно перед такими людьми явно или тайно мы переживаем чувства страха и уважения.

Социальная личность. Признание в нас личности со стороны других представителей человеческого рода де- лает из нас общественную личность. Мы не только стад- ные животные, не только любим быть в обществе себе подобных, но имеем даже прирожденную наклонность обращать на себя внимание других и производить наних благоприятное впечатление. Трудно придумать бо- лее дьявольское наказание (если бы такое наказание было физически возможно), чем если бы кто-нибудь попал в общество людей, где на него совершенно не обращали внимания. Если бы никто не оборачивался при нашем появлении, не отвечал на наши вопросы, не ин- тересовался нашими действиями, если бы всякий при встрече с нами намеренно не узнавал нас и обходился с нами как с неодушевленными предметами, то нами ов-