Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3 - Юлия Шилова

– Ладно с женой, а с сыном-то ты почему не общаешься?

– Не велено.

– Как это не велено?

Жена как во второй раз замуж вышла за городского, так сразу заставила сына отчима напой называть. Вот он для него и стал папой. А мне запретила к ним даже на пушечный выстрел приближаться. В жизни всякое бывает, дочка, и такое тоже. У меня жена была слишком агрессивная, слишком самолюбивая и слишком злопамятная. Она все городом бредила, а я в городе жить не могу. У меня вся душа в деревне. Ведь мы с ней в одной деревне родились, я так и не понял, почему ее так всегда на город тянет. Я ведь ее с детства знаю. Вместе выросли. Это я потом понял, что все это у нее еще с пеленок. Ведь в ней никогда ничего девичьего не было. С мальчишками в футбол играла, волейбол. Ей никто никогда и свидания-то не назначал, потому что все считали ее своим парнем. Только я один такой дурак нашелся. А уже позже понял, что не любила она меня никогда. А вышла замуж только потому, что боялась в девках засидеться, чтобы людская молва обошла ее стороной.– На глазах деда Герасима показались слезы.– Она с самого начала стала командовать домом. Зарплату у меня всю до копеечки отбирала. С друзьями запрещала встречаться. А я ведь до нее нормальным парнем был, девок тискал, с пацанами бражку пил. А она сделала меня нерешительным, слабым, одно звание, что мужик, хозяин. А когда ребенок родился, я стал и нянчить, и кухарить. А затем она стала все чаще и чаще в город ездить к своей родственнице. Как из города приедет, так с порога и кричит, что я ничтожный деревенщина, что она меня на дух не переносит. А затем она мне и в половой жизни стала отказывать. Говорила, будто у нее к сексу нет никакого интереса. А уж если она мне и уступала, то делала это так, словно оказывала мне великое одолжение. А один раз она приехала из города – я как раз с сыном возился,– взяла его на руки и сказала, что она с таким тюфяком жить не может, что встретила нормального городского мужчину. Как только она уехала, надо мной все в деревне сначала посмеивались, а я ждал, что она вернется. А она не вернулась. Я поехал ее искать. Нашел. Да только у меня перед носом дверь закрыли и сказали, что если я еще раз приеду, то меня сдадут в милицию и дело состряпают. Новый муж у нее в милиции работал. Вот я больше в город ездить и не стал. Ладно, дело прошлое.

– И что, после этого ты так ни разу не женился?

– А зачем? Я больше деревенским посмешищем быть не хочу. Поди разбери этих баб… Что у них на уме…

– Но ведь сейчас в деревне с тобой еще живут три бабки. Ни с кем из них сойтись не хочешь?

– Сойтись – нет.

– А погуливаешь?

– Я уже свое отгулял,– прыснул со смеху дед.

Приехав на кладбище, я заглушила мотор, но оставила фары включенными для того, чтобы хорошо просматривалась незнакомая местность.

– Запущенное место,– сказала я, чтобы хоть что-то сказать, потому что на душе стало слишком страшно и слишком муторно.

– Я же тебе говорил, что здесь уже давным-давно никого не хоронили.

Глядя на безмолвные, заброшенные и практически неухоженные могилы, я вспомнила рассказы о привидениях и оживающих мертвецах.

– Дед, а ты в привидения веришь?

– В какие?

– Ну в те самые, которые ночью на кладбище оживают?

– Ты что, мертвецов боишься, что ли?

– Нуда…

– Я мертвых не боюсь. Они никакого вреда причинить не могут. Ты лучше живых остерегайся.

Я шла рядом с дедом и крутила головой на сто восемьдесят градусов. Увидев свежую, недавно выкопанную могилу, я вытаращила глаза и чуть было не бросилась назад.

– Ты что напугалась-то? -. привел меня в чувство дед.– Это и есть моя могила. Посмотри, какая она аккуратненькая.

– Аккуратненькая?!

– Ну да. Я в нее душу вложил. Места много, ногами в землю никак не упрешься. А посмотри, кто по соседству лежит. Бабка. Древняя, правда, но ничего. Может, у нас бы с ней на том свете чего получилось… Кто ж его знает. Приятно лежать и знать, что рядом женщина покоится. Говорят, что на том свете течет точно такая же жизнь, как у нас Люди знакомятся, влюбляются, женятся, правда, детишек не рожают, но ничего. Я, может, на том свете себе половинку найду. Уж если ее захоронили на нашей, деревенской земле, то она никогда не сбежит в город.

– Ой, дед, что ты городишь-то?

– Просто с могилкой расставаться жалко. Не думал я ее какому-то уголовнику уступать. Может, на меня потом все мертвые обозлятся. Скажут, какого черта ты, дед Герасим, к нам чужака поселил, да еще всего в наколках.

– Фантазия у тебя, дед, будь здоров.

Вытащив труп из машины, мы бросили его в яму и чуть было не упали в нее сами.

– Дед, может, покрывало с собой заберем? – постаралась отдышаться я.

– На кой черт оно нужно?

– Вещественная улика.

– Да что ты заладила со своими вещественными уликами… У нас тут никаких улик нет, потому что до этих могил никому никакого дела нет. Пусть труп лежит в покрывале. Ночи холодные, а мы, так сказать, небольшую заботу о нем проявили… Не подмерзнет.

– Нашел о ком заботу проявлять! Да чтоб этот гад от холода окочурился. Хотя он и так окочурился.

Дед сходил в машину и достал пару лопат. Одну из них он заботливо протянул мне, а другой начал орудовать так резво, что я даже диву далась. Не верилось, что передо мной человек в почтенном возрасте. Я постаралась не отставать, и дело заметно продвинулось.

В этот момент опять пошел дождь и задул сильный ветер. Я задрожала от холода и пожаловалась деду Герасиму:

– Неужто уже осень началась? Листва опадает.

– Дождь это хорошо.

– Что ж хорошего-то? Сейчас вымокнем и ангину схлопочем. А мне, между прочим, завтра на работу нужно в банк.

– Зато дождь все следы смоет.

– А ты считаешь, что мы много наследили?

– Достаточно.

На место захоронения трупа мы пересадили маленькую березку, которая росла на соседней могиле, и, одновременно перекрестившись, направились к машине. Я сразу включила мотор и постаралась как можно быстрее отъехать от этого гнетущего места.

– Дед, а ты одежду этого уголовника вместе с ним в покрывало положил? – поинтересовалась я для собственного успокоения.

– Положил. Я только плащ-палатку себе оставил.

– Как это оставил?

– А почему я ее в землю закапывать должен? Плащ-палатка хорошая, брезентовая. Я о такой уж давно мечтал. Сама видишь, что погода шепчет. Надену и буду как барин. А об уголовнике всегда с благодарностью вспоминать буду.

– Ты что ж, собираешься этот плащ носить?

– Ну понятное дело не смотреть.

– Так ведь этот плащ из-под трупа!

– Ну и шут с ним. Какое это имеет значение?!

– Ой, дед, я даже не знаю. Может, мы его сожжем?

– Еще чего не хватало. Зачем добру пропадать!

Спорить с дедом Герасимом было бы себе дороже. Как только мы вернулись в деревню и я выключила мотор, я посмотрела на лежащие на заднем сиденье лопаты, затем перевела взгляд на деда и таинственно спросила:

– Дед, а никто не заинтересуется тем, что вырытую могилу кто-то закопал?

– Да кому оно надо. Я же тебе сказал, что на этом кладбище никто не ходит,– успокоил меня дед.

– А ты кому-нибудь хвастался, что при жизни себе могилу вырыл?

– Никому я не хвастался,– моментально обиделся дед.

– Ну, а бабкам своим деревенским не сболтнул?

– Бабкам сболтнул, да только они на это кладбище никогда не ходят. Ну уж если ты хочешь, чтобы вообще никаких сомнений не было, я вот завтра сил наберусь и вновь сюда отправлюсь.

– Зачем?

– Затем, чтобы себе новую могилу выкопать. А то, что ж это получается: я с этим гадом поделился, а сам без ничего остался. Так не пойдет. Нужно потери восполнять.

– В этом деле, дед, я тебе не советчик. Я вообще не сторонник того, чтобы человек себе при жизни могилу рыл. Это даже не по-человечески как то.

– А кто обо мне позаботится, если у меня вообще никого нет?! – неожиданно вспылил дед.

– Государство,– я прикусила губу и поняла, что сказала несусветную глупость.

– Дочка, да ты что такое говоришь… На черта я этому государству нужен?! С меня взять нечего. Ему нужны только те, с кого что-то взять можно. Ежели бы мы были государству нужны, нам бы сюда хоть хлеба завезли или просто вспомнили о том, что мы такие есть и мы живы. А ведь про нас совсем же забыли. Никому никакого дела нет, что я столько воевал. А теперь сижу и думаю: зачем воевал и за что? Кому это нужно? Со мной один товарищ воевал, так он после войны в Германии остался. Живет припеваючи, пенсию хорошую получает и даже родственникам помогает. Это ж сколько надо получать, чтобы родственникам с пенсии помогать?! Даже страшно подумать. А я тогда в Германии не остался – не хотел Родину предавать. Я тогда и представить не мог, что придет время и она меня предаст. Я вот в райцентр поехал, решил себе какие-нибудь льготы или прибавку к пенсии выбить, так меня и слушать никто не захотел. Говорят, что я воевал при СССР, а его теперь нет. Сказали: иди, дед, и обращайся к СССР. Вот такая история. Воевал-воевал и ничего себе не отвоевал. А о тебе государство заботится? Нет, потому что ты сама о себе заботишься.