Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн

моментально передачи, кричит, с льющимся в голосе азартом, Андрон. – Это машина марки «ВАЗ» с востока. Всё будет отлично!

- Мы полетим!? – Данте, с взбудораженным взглядом рыщет угол, за который можно было бы ухватиться. – Скорее она разлететься на металлолом!

- Не боись!!!

Автомобиль сорвался с места. Не поехал, не тронулся, а именно сорвался. Гусеницы вцепились в землю, не давая скользить по мокрой грязи, придавая только своеобразней «бонус» к скорости. Данте от скорости откинуло из скрюченного положения прямиком в кресло. Андрон вцепился в руль и выжимает из наполовину ржавого драндулета всё, что только можно выжить. Газ на полную, быстрый переход к последней передаче, и гнать на всю мощь по «барханам» их куч грязи, снега и дерьма – вот принципы вождения по бездорожью.

Скорость, завороты и перепрыгивания над «дюнами», вобравшими в себя мусор и отравленную почву, слишком стремительны. Не смотря на убогий вид машины, ввергающий при одном взгляде на неё в ужас, её двигатель есть пространное адское устройство, несущее металлический корпус на всех скоростях сквозь такие пути, которые способны встать на месте и утонуть в нечистотах любой автомобиль на обычных колёсах.

Данте, держась в изодранном кресле, «наслаждается» видами из окна, в силу возможности и момента. Его взгляд уловил несколько засохших и умерших серых деревьев. Пара обезволосившихся лис пробежали возле авто. Их размер – они ростом со взрослого волка, с разросшейся мускулатурой и длиннющими жёлтыми зубами. В глазах, заплывших густой бурой субстанцией, и бубонами, играет огонёк животного сумасшествия. Голод полностью убил в них чувство самосохранения, как и во многих животных, и они преспокойно рыщут пищу там, где могут быстро лишиться жизни. Людские селения, окрестности городов, оставшиеся дороги, отдалённые порты – ничего не пугает обезумевших тварей, ибо лучше умереть от пули, нежели подыхать в предсмертных муках от голода.

По мере езды открываются и иные виды – бескрайние водные глади, сильно изгаженные, до которых десятки километров. Сквозь окна машины, зримы большущие чёрные пятна на синей поверхности. Огромные, порой несколько сот метров в ширину червоточины несут отраву, а их количество навеивает образ породистого далматинца. Но никого это не интересует, ибо кто-то озабочен либо выживанием, ну, а другие – жаждой собрать груды «злата», плюнув при этом на все нормы, которые только можно. Чёрные маслянистые создания, образованные от разливов нефти из ржавых цистерн, не выдержавших напора товара, либо отливами отходов и выбросами мусора, никого не волнуют, ибо уже стали неотъемлемой частью жизни населения. Больше возмущения было, если бы местные могильщики здоровья морской экологии внезапно пропадут. То-то шуму будет.

Рисунок 7 «Странник. Обычно путешествие через наиболее пострадавшие земли сопряжено со многими опасностями - от обычного заражения до нападения невиданных тварей. Нужно быть готовым ко всему».

«Проклятье», - стал мыслить Данте. – «Они нас всех убьют когда-нибудь».

Исполинские рыболовные баржи виднеются даже с такого расстояния и юноша, несмотря на жуткую тряску и стремительность гусениц, может спокойно увидеть и подсчитать большинство суден. Все они трудятся лишь с одной целью – выудить как можно больше рыбы, без конца разоряя морские глубины. Станции по воспроизводству рыбной популяции слишком экономят – откормили рыбину, чуть подержали её и отпустили в море, уже начиная выращивать следующую партию. А баржи без конца и края пожинают жатву в десятках и сотнях тонн морского мяса. Иронично, что рыбой можно прокормить всё население Сиракузы-Сан-Флорен, но владельцы барж, заводов договорились на городской рынок пускать лишь плохую, дурнеющую рыбку, а всё свеженькое и хорошее жирным и богатым потоком уходит в другие города на продажу, сбывая по баснословной цене.

Данте смотрел в море, но проматывая все мысли, накрепко приплетённые к бедности населения, голода его народа, отвернул взгляд от разорителей глубин морских и губителей простого люда. Пролетая с бешеной, для внедорожника, скоростью, машина стала постепенно замедлять ход и спустя какое-то время совершенно остановилась.

Два парня поспешили выйти из механического футуристического «монстра». Юноша спрыгнул и тут же попал прямиком сапогами в грязь. Подошвы его обуви моментально утонули в жиже, полученной от талой воды и куч гнилой земли.

Картина вокруг не радует. Глаза то и дело натыкаются на унылые пейзажи эпохальной гибели, уныния и пущего разорения. Та же мёртвая, опустошённая земля, без единой травинки, те же скрюченные, серые и высушенные деревья, стоящие без единого, даже пожухшего листка.

Андрон мельком увидел печальный взгляд напарника и в голос решил лирически подметить:

- Добили природу. Вот уроды-то. Говорили же давным-давно – берегите землю, а ан нет. Войнами, мусаками, расхищением они плевать на нас хотели.

- Кто? – смутился Данте.

- Наши предки-идиоты.

Данте отошёл в сторону, всматриваясь в серо-бурые пейзажи. На миг он подметил, что настолько далеко не заходил и Яго был бы рад тут оказаться. Тут же до ушей юноши донеслись нотки звучания металлических элементов и прищёлкивания. Италиец быстротечно обернулся и разглядел, как у педали зажигания наёмник расставляет капкан, накинув на него лёгкую бесцветную тряпку.

- Что это вы делаете? – голос юноши не преисполнен недоумением, но всё же вопрос вырвался рефлекторно.

- Ох, как будто ты не знаешь? – вопросительная интонация тут же по мановению сменилась на лёгкое раздражение. – Как такого можно не знать? Я противоугонную ставлю.

В ответ Данте лишь слегка кивнул, понимая и свою ошибку, и предназначение капкана. Сиракузец в смекнул, что лучше не расспрашивать во весь голос у села, где от безнадёги развелась масса воров, про одну из самых ненадёжных противоугонных систем.

Парень, закрывая дверь, поспешил к напарнику. Как только он настиг его у переда машины, разнёсся дверной шлепок.

- Закрыл?

- Да, – кратко даёт ответ Данте. – А почему только у ноги?

Андрон слегка поморщил лицо и дал ответ сухим голосом:

- Это отвлечение. Так никто не заметит основной ловушки.

Юноша вновь кивает и поправляет воротник кожаной куртки. Как только с одеждой стало всё в порядке, двое отправились прочь от места быстрым шагом, взяв курс прямо на деревню.

Впереди новые очертания и новые силуэты, постепенно переходящие в отчётливые образы. Масса одноэтажных построек, хаотично разбросанных по местности и лишь одно двухэтажное здание, собранное из серого кирпича. А всё селение