Суворов врет! Потопить «Ледокол» - Дмитрий Верхотуров

Белорусские крестьяне в Западной Белоруссии о таких хозяйственных успехах не могли и мечтать. Да и польские кулаки тоже. На доход 8 злотых с гектара ни грузовика, ни трактора не купишь. Достижения колхоза «Рассвет» в Польше могли повторить только крупные помещики, и то не все.

Более того, колхоз отправлял своих членов учиться. 30 колхозников окончили техникумы, 6 — окончили вузы, один получил звание доцента. Феноменально! Пусть или сам Виктор Суворов, или кто-то из его сторонников попробует найти в Польше образца 1935 года хотя бы одну деревню, в которой в сельском хозяйстве работал бы доцент, выучившийся из крестьян. В советской Белоруссии было где учиться и у колхозников была возможность для учебы. К 1939 году в республике было 13 тысяч школ, в которых обучалось более миллиона учеников и 36 высших учебных заведений, в которых обучалось 16 тысяч студентов[140].

Тем временем механизация сельского хозяйства в БССР продолжалась. К 1935 году во всех районах было создано по машинно-тракторной станции, и приступили к формированию второго комплекта. За посевную кампанию 1936 года было создано 5 МТС. За 1936 год в Белоруссию было завезено 5 тысяч машин, в том числе 1400 тракторов, 107 грузовиков, 140 комбайнов, 300 тракторных картофелекопалок.

Разворачивание новых МТС продолжалось, поскольку вне охвата было еще 1975 колхозов с площадью 436,4 тысячи гектаров пашни. В 1937 году было решено создать еще 50 МТС и значительно усилить уже имеющиеся техникой. В 1939 году в БССР было 200 МТС, в которых было 7279 тракторов, которые обеспечивали 42,2 % всей тяги[141].

В этом же году одна БССР собрала 12,7 млн центнеров зерновых — примерно столько же, сколько во всей Польше, и 32,6 млн центнеров картофеля — больше, чем во всей Германии. Это было прямое следствие проведенной коллективизации и механизации полевых работ. Небольшая и не самая крупная республика в составе СССР по своему сельскохозяйственному производству имела примерно такой же вес, как вся довоенная Польша. Это зримое доказательство преимущества советского колхозного строя.

СССР был единственной в мире страной, в которой большой урожай радовал крестьянина, а не печалил. Во всех других странах большой урожай был бедствием и разорением крестьянина, поскольку тот был опутан долгами, а в урожайный год цены на продукцию сильно падали. Крестьянин не мог рассчитаться с долгами, и удавка на его шее только сильнее затягивалась. Не позавидуешь: в неурожайный год — голод, в урожайный год — сокращение доходов и увеличение долгов. Колхозный строй в СССР избавил колхозников от такой сомнительной свободы.

Советский белорусский крестьянин получал хорошие доходы от урожая. В 1937 году в среднем белорусский колхозный двор получал на трудодни 850 кг зерновых, 2,2 тонны картофеля и 167 рублей деньгами. Многие колхозники были настолько состоятельны, что могли покупать себе дорогие товары. Так, в 1938 году сельская потребительская кооперация продала 5500 патефонов, 130 пианино, 6300 велосипедов, 115 мотоциклов, 5 тысяч швейных машин[142].

Некоторые, наверное, закричат: «Мало! Нищета!» Хорошо, но в сравнении с жителями Западной Белоруссии и вообще «свободной и независимой» Польши это был небывалый расцвет богатства. В Западной Белоруссии продавались спички по счету, табак по четверть пачки, гвозди горстями, а в Восточной Белоруссии колхозники покупали патефоны, велосипеды, швейные машины. Пусть лишь 1,5 % колхозных дворов могли себе позволить такие покупки, но такой уровень потребления был недостижим даже для польских кулаков. Если бы не война и разорение Белоруссии, то уже к концу 1940-х годов примерно треть колхозников могла бы рассчитывать на такой уровень жизни или даже больше.

Как видим, если провести сравнение довоенной Польши и довоенной БССР, то сравнение выходит далеко не в пользу Польши. Страна с куда большими ресурсами, земельными площадями и населением управлялась настолько плохо, что полностью проиграла хозяйственное соревнование небольшой Белорусской ССР, в которой проживало в 6 раз меньше населения. Разница между Западной и Восточной Белоруссией была настолько велика, словно это были две разные страны. Руководство довоенной Польши все 20 лет своего нахождения у власти создавало предпосылки для своего поражения в войне с Германией: политические, экономические, социальные. Потому Наркоминдел СССР В.М. Молотов написал в своей знаменитой ноте от 17 сентября 1939 года польскому послу Гжибовскому: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства».

Глава четвертая ГЕРМАНСКОЕ РАБСТВО И СОВЕТСКОЕ РАЗВИТИЕ

Проделанный в предыдущей главе обзор состояния довоенной Польши ясно и точно отвечает на вопрос, почему Сталин в сентябре 1939 года не выступил в поддержку Польши. Виктор Суворов только по своему невежеству считает, что довоенная Польша была «свободной и независимой», и думает, что польскую территорию надо было защищать «как свою собственную». На деле же у Сталина не было ни одной причины защищать Польшу, но зато было много причин этого не делать:

— Польша была государством-оккупантом, которое оккупировало белорусские, украинские и литовские земли, прихватив еще немного у немцев и чехословаков,

— Польша была зависима от Франции, Великобритании и США, которые пытались сделать из нее таран против СССР, и только хозяйственная беспомощность польского правительства помешала это сделать,

— в Польше был установлен режим агрессивного польского национализма, режим угнетения и подавления национальных меньшинств, а также колонизации восточных окраин,

— в Польше велась антирабочая и антикрестьянская политика, в пользу и для выгоды капиталистов и кулаков,

— в Польше шла экономическая деградация и к началу войны с Германией страна была настолько слаба, что ее неспособность защитить свою независимость была очевидна.

Спрашивается, почему это Сталин должен был бросать свои силы на защиту такого государства? Нет, не должен был. Напротив, крушение Польши открывало возможность относительно бескровного возврата тех украинских и белорусских земель, которые были Польшей захвачены в 1920 году. Виленскую область Сталин отдал Литве, вернув государству его столицу, оккупированную захватчиком.

Виктор Суворов утверждает, что СССР своим соглашением с Германией открыл Гитлеру дорогу для дальнейших захватов. Мол, если бы не было соглашения, если бы СССР поддержал бы Польшу, то и войны бы не было. На деле же, как мы видели из разбора плана «Вайс», Германия подготовила план нападения на Польшу в любом случае, независимо от позиции СССР. Если бы Сталин отказался от договора от 23 августа 1939 года, то война с Польшей все равно бы началась в соответствии с намеченным графиком. У Гитлера не было возможности остановиться, и хозяйственное положение Германии было таково, что война была неизбежной.

Тем более что для Сталина ситуация полностью соответствовала интересам СССР. Для Гитлера Польша — это подкрепление и тыл для войны с Францией и Великобританией. Война с ними также была неизбежной как по политическим, так и по хозяйственным причинам. Эти две страны — сильнейшие в Европе военные державы, по крайней мере на конец 1930-х годов, и потому Германия могла увязнуть в войне с ними. В 1939 году вовсе не считалось, что Германия может разгромить Францию за две недели.

Если Гитлер увязает в войне с Францией и Великобританией со своими ограниченными ресурсами, то у Сталина появляется возможность дождаться взаимного истощения сторон, выбрать удобный момент и освободить разом всю Европу от тягот империалистической войны, а заодно и от всех капиталистов, на радость всех трудящихся европейских стран. Об этом он и говорил на XVIII съезде партии в 1939 году. Как бы ни хотели французские и британские господа освобождаться, но и им пришлось бы тоже.

Потому политика Германии и СССР в Польше в 1939–1940 годах — это подготовка к тому, что страны собирались делать дальше. Гитлер готовился к грабежу всей Европы и разжиганию войны, Сталин готовился к освобождению трудящихся от ига войны и капитала. Оба сделали пробу на территории бывшей довоенной Польши.

Мобилизация Германии

Итак, главной целью войны Германии с Польшей был захват ее территории в целях обеспечения продовольствия. Об этом Гитлер заявил на совещании 23 мая 1939 года, когда утверждался план нападения на Польшу: «Данциг — отнюдь не тот объект, из-за которого все предпринимается. Для нас речь идет о расширении жизненного пространства на Востоке и об обеспечении продовольствием, а также о решении балтийской проблемы. Продовольственное снабжение возможно только из тех областей, которые мало заселены. Наряду с плодородием земли основательная немецкая обработка ее в громадной степени увеличит избыток продовольствия»[143].