Весло невесты - Лина Дорош

— Где увидела? — я прижала как родного красный Лилин тазик.

— В бане, дорогая, и тазик не сломай случайно.

Я ослабила хватку.

— Там же сыро, — на всякий случай присела «на дорожку» на табуретку.

— И что? — Лиля явно не уловила логики в моем рассуждении, но тоже присела.

— Железо ржавеет от воды.

— Наше не успевает — его пользуют активно, — она успокоилась, что это еще не бред, раз логика есть, — ладно, хватит разговоров — пошли. Последние тебе мои инструкции: иди за мной, по сторонам старайся не смотреть.

— Хорошо, — чтобы встать с табуретки, уже потребовалось мужество.

— На еще вот это возьми для парилки, — Лиля протянула мне баночку с кремом.

Я послушно взяла крем и положила его в тазик. Может быть, благодаря тому, что крем берут в парилку, не ржавеют железные тазы. Лиля крикнула кому-то, чтобы присмотрели за кассой часок-другой. Наш поход начался.

Мы прошли мимо гардероба. Хотя Лиля просила не смотреть по сторонам, кое-что я увидела — невозможно ходить с закрытыми глазами по незнакомому помещению.

За водоразделом, в роли которого выступала черная решетка от пола до потолка, было много крючков — обычный гардероб. На первый взгляд. Но на здешних крючках через равные интервалы висели какие-то гнутые-перегнутые жетоны на странных веревочках. Спрашивать было неловко: ветераны какой именно войны оказали гуманитарную помощь гардеробу Общественной бани города Шмелева? То, что эти жетоны побывали в местах активных боевых действий — сомнений не вызывало. Почему-то возникла мысль, что они из Вьетнама. Хотя почему «почему-то»? Ассоциация возникла «потому что». Вьетнам ближе всего к Китаю. С Китаем ни одна из супердержав интернационального долга не исполняла, а предметы, которые висели вперемежку с бирками, надежно ассоциировались с Китаем. Если представить себе: ключи, часы, платки и другие мелкие предметы — то, как матушке Бальзаминова во сне, а здесь наяву видится надпись «Китай». Так вот, именно названные мелкие предметы, которые в обычной жизни в гардероб сдавать не принято, висели вперемежку с видавшими виды бирками.

— Лиля, что это? — я показала на бирки и рассредоточенную в предметах надпись «Китай».

— Гардероб, — Лиля отвечала спокойно. Она была готова к моим широким от изумления жестам.

— Лиля, а зачем сдавать часы и ключи в гардероб? — мои брови в автономном режиме пытались помочь мозгу подбирать слова, изображая домик, в котором разумнее было бы — так решили брови — оставить ключи и часы, идя в баню.

— Чтобы взять бирку. Ты же летом в пальто не ходишь, — Лиля дождалась моего утвердительного кивка, — вот и другие идут в майках, а стриптиз тут нам ни к чему. Люди сдают в гардероб вещь, которую можно с себя снять без аморалки.

Как ни сдерживалась, но про жетоны не спросить я не смогла. Тактично. Максимально. Как смогла.

— А железные штучки — это что? Жетоны местных милиционеров? Милиционерш, в смысле, сегодня ведь женский день.

— Это не милицейские, а просто бирки. Старые они очень, понимаешь? Антиквариат почти.

Миф о вьетнамских корнях умер, не успев родиться.

— Поняла. Странно, что их еще не разобрали в частные коллекции.

— Коллекционеры шмелевские просто не в курсе. Они интеллигентно моются в ванной, — Лиля посмотрела на меня, — не зависай, мы переходим на второй уровень.

Тут уже я посмотрела на нее с удивлением.

— В компьютерные игры играла? — Лиля опять начала говорить со мной на примитивном языке.

Я кивнула.

— Ну вот, и тут как там — несколько уровней. И наша задача — пройти все и, желательно, без потерь. Тогда получишь приз.

— Какой? — слово приз привело меня в чувство.

— Ценный, — Лиля открыла дверь и пропустила меня в большую комнату.

— Спасибо, — тонко пошутила я.

— Стоп, — скомандовала Лиля, — нам направо.

Банщица рассекала по раздевалке в таком же, как у нас, белом халате. Лилю она встретила как дорогую гостью и меня с ней за компанию. Нас торжественно пригласили пройти в какую-то кладовку.

— Халат скидывай сюда, — Лиля показала на стул, — и, отключив боковое зрение, быстрыми короткими перебежками в банное отделение.

— А здесь есть еще какое-то другое?

— Ты меня потом спросишь, если не забудешь.

Боковое зрение отключить не так просто, особенно по команде и при не отключенном любопытстве. Быстрого темпа не вышло — меня повергла в ужас очередная чудо-конструкция. Лиля заметила и решила не искоренять остатки моего любопытства.

— Внимание, вы можете наблюдать еще одно произведение соцреалистического банного дизайна, — Лиля старалась говорить как экскурсовод, закатывая глаза и покачивая не в такт головой, — люди назвали это произведение неизвестного дизайнера без затей — «скамейка». С парковыми скамейками эту чудо-скамью роднит то, что ее тоже регулярно красят краской. Такого же недорого цвета. Обратите внимание, у скамейки есть высокая спинка, что указывает на родство нашей скамьи с троном. Ее можно даже назвать усовершенствованной версией трона, потому что у нее есть вешалки-крючки. Если бы у царей были крючки на тронах, то они могли бы вешать на них короны и проводить переговоры без корон. Если бы история развивалась с такими вот крючками, — Лиля показала на ближайшую к ней вешалку, — возможно, встречи «без галстуков» назывались бы по-другому. Но у истории, как у каравана, свой путь, поэтому вернемся к нашей скамейке. Обратите внимание, она разделена подлокотниками на две части. Поэтому близкого соседства с кем-нибудь еще никому не удалось избежать. Чтобы усилить общественный характер бани, скамейки издавна принято ставить друг напротив друга. И если вы одеваетесь или раздеваетесь одновременно с соседкой напротив (мы сейчас говорим про женский день), то вы, вполне возможно, будете сталкиваться с соседкой носами или жопами. Хотя предполагалось, что такая расстановка будет способствовать не столкновениям, а общению, — не только мы, но и сама Лиля давилась от смеха, — хватить ржать — не на ипподроме. Голым сильно смеяться нельзя.

— Почему? — в голосе банщицы прозвучало беспокойство.

— Все недостатки фигуры активно колыхаются и становятся сильно заметными, — Лиля обмотала полотенцем голову и двинулась на следующий уровень — в банное отделение.

Мы попали в здоровенный зал. В нем были колонны и большое количество журнальных столиков без стульев. И без ножек. Решение довольно интересное, даже в чем-то авангардное: вместо ножек были использованы постаменты. Точнее, несколько длинных постаментов, на каждом из которых лентой расположились низкие столики, видимо, для чего-то здесь необходимые. Столики, как и постаменты, были каменные. На «столах» где по одному, где стопками расположились обещанные Лилей железные тазы. Эти факты фиксировали глаза. Организм же в целом оценивал обстановку по-своему: организму стало очень влажно. А еще через несколько секунд и вовсе стало тяжело и неприятно. Возникло ощущение, что сверху на организме образовалась толстая корка грязи, и организм не может сквозь нее дышать.