Кровная добыча - Ирина Глебова

Дороги и особенно мосты – это объекты стратегического значения. Вся документация хранилась в архивах военного ведомства. Вот здесь помог Викентий Павлович: вместе с Дмитрием пришел к полковнику Болбочану, и тот дал разрешение поработать в архиве. Так Дмитрий Кандауров и инженер Гулевский выяснили особенности проектирования и первоначального возведения моста, соединяющего Екатеринославскую улицу и центральную часть города. Гулевский оказался совершенно прав в своих расчетах. Подтверждение этой правоты Дмитрий оформил официально и предоставил, как адвокат инженера, в германский штаб. В конце концов, перед Гулевским извинились, выплатили ему положенное вознаграждение и даже премию. Но к строительным работам он не вернулся – там уже руководил немецкий специалист.

Да, не так давно все это и было – в апреле восемнадцатого. А теперь, когда они встретились вновь, шел март девятнадцатого года. Митя обрадовался, но в этом искреннем чувстве была и тайная надежда: инженер явно связан со Штабом обороны красных… Сам Гулевский тут же это подтвердил: махнул рукой в сторону дома, сказал:

– Я, знаете, здесь теперь работаю. Нынче у власти серьезные люди и мнение специалиста ценят. Не то что немцы…

– А я живу на этой улице, – поторопился объяснить Митя и спросил с самым равнодушным видом: – Что-то строите? Или ремонтируете?

– Нет, у меня работа поинтереснее. – Гулевский улыбнулся радушно, пригласил: – А пойдемте ко мне, я вам расскажу.

Митя засомневался:

– Но разве меня пропустят?

– Со мной обязательно. Пойдемте.

Они миновали часового, которому инженер уверенно кивнул, поднялись на второй этаж. Гулевский отпер ключом небольшой, но с широкими окнами светлый кабинет. На столе лежали чертежи, и он сразу сказал Дмитрию:

– Это мой объект. Оборонные укрепления в районе станции Основа. Там очень серьезный железнодорожный и транспортный узел. Сами понимаете – война… Если противник будет рваться к городу, то именно отсюда с большей вероятностью. А Советы Харьков сдавать не хотят, я же говорю – серьезные люди. Очень интересная работа! Хотелось бы вам показать, но это закрытый объект, без специального пропуска не попадешь.

– У меня есть вот такой документ, – протянул нерешительно Митя, доставая мандат, который как раз на днях дал ему Викентий Павлович.

– О, – воскликнул Гулевский, взяв бумагу в руки, – это же подпись самого товарища Артема! Ну, с таким пропуском проблем у нас не будет. Приглашаю вас, Дмитрий Владимирович, завтра поехать со мной на объект, много интересного увидите, уверяю. Если, конечно, вы не против?

Митя был не против. И что увидит много интересного для передачи подполью, тоже не сомневался. Так оно и оказалось. Дома, вечером, он описал все виденное, нарисовал планы и схемы. Он сумел даже, задавая невинные вопросы Гулевскому, узнать, что подобные укрепления готовятся и со стороны станции Лосево, и в районе Паровозостроительного завода. Митя написал записку и отправил мальчишку бросить ее в почтовый ящик Уржумова. «Я тебя покидаю, не ищи со мной встречи. Анна». Это означало, что завтра Митя должен встретиться с Виктором в том самом кафе, где они впервые говорили о подпольной организации. Уржумов бегло просмотрел записи, одобрительно кивнул:

– Отличная работа, ценная добыча! Передам эти бумаги кому следует, их переправят прямо в штаб генерала Деникина. А ты поосторожней, с инженером этим больше не встречайся, а то вдруг задумается… У большевиков в ЧК не дураки сидят.

Уржумов не стал заканчивать фразу, но про себя подумал: «Там умеют выбивать признания. Не хватало еще, чтоб обо мне проговорился». Но вообще-то он был очень доволен, сразу понял, насколько ценны сведения, принесенные Кандауровым. Они были нужны лично ему! Не потому, что так уж хотелось помочь белому движению, – нужна была видимость активной подпольной деятельности. А то ведь заподозрят, чем на самом деле занимается его «боевая дружина», и окажется он между двух огней – руководством подполья и красной ЧК…

Летом минувшего, восемнадцатого, года Виктор Уржумов подумывал уехать из Харькова подальше, на юг, на территории белой армии. Не для того, чтоб воевать: ему представлялось, что оттуда легче попасть за границу. Он не видел никакой перспективы для себя в этой стране, где чуть ли не через месяц меняется власть, где можно легко попасть под шальной выстрел, где становится опасно быть богатым… А Виктор очень хотел быть богатым и имел для этого реальную возможность. Надо, надо было убираться поскорее, в стабильную европейскую страну или даже за океан.

В центральнорадовской Украине, в Харькове, который контролировался немецкими войсками, царских офицеров было много. Они открыто носили форму, кое-кто был при оружии. Существовала даже организация – Союз георгиевских кавалеров. Уржумов как-то случайно услышал о том, что там, в этом союзе, происходит тайная вербовка добровольцев в белую армию, переправка их на Дон. Он пошел туда, в комнате, служившей приемной, сказал офицеру-адъютанту, что хотел бы быть полезен борьбе с большевиками. Внимательно оглядев посетителя, адъютант вежливо предложил пройти в соседнюю комнату: «Там с вами поговорят».

Человека, который поднялся ему навстречу, Виктор сразу узнал и испугался: не узнает ли тот его. Зимой, еще при большевиках, он с только что сколоченной новой бандой отправился потрошить очередной «денежный мешок». На этот раз он наметил владельца банка, которого решили навестить на дому. Однако, едва зайдя во двор большого дома, они наткнулись на вооруженный отряд – небольшой, но очень по-боевому настроенный. Виктор сразу понял, что перед ним офицеры, хоть и в штатском. Особенно их руководитель – темноволосый, черноусый, с горящим решительным взглядом, характерной выправкой и командным голосом. «Пошли вон, – сказал он коротко и веско. – Сюда дорогу забудьте!» Его пистолет смотрел Виктору прямо в лицо, остальные бойцы также имели оружие.

Теперь этот офицер, в погонах полковника, пристально смотрел на него. Потом шагнул в сторону, вежливо предложил садиться. Не узнал, с облегчением понял Виктор. Впрочем, та «встреча» была мимолетной, а в интеллигентном, хорошо одетом и воспитанном молодом человеке вряд ли можно было угадать главаря бандитской группы…

Борис Александрович Штейфон – так звали руководителя Союза георгиевских кавалеров. «Значит, он был в городе еще при красных, – быстро прикинул Виктор. – Наверняка профессиональный разведчик». Его догадка оказалась верной, поскольку через некоторое время он сам стал членом подпольной организации Добровольческой армии. Поначалу-то речь шла о том, чтоб ему уехать на Юг. Но там, на Кубани, шли тяжелейшие бои за Екатеринодар. А вдруг не удастся увильнуть, попадешь в действующую армию! Нет, воевать Виктор не хотел. И он сам предложил полковнику: «Я могу быть полезным здесь…» Когда немцы покинули Харьков, Уржумов остался в городе как руководитель подпольной группы боевиков, получив и оружие, и деньги. Месяц Директории пролетел мгновенно, вновь власть взяли Советы. Весной девятнадцатого в город пробрался разведчик штаба белой армии. Молодой корниловский офицер назвался Александром Долгополовым, привез деньги, задания, потребовал отчет о работе. Как кстати пришлись те документы, которые добыл Уржумову Дмитрий Кандауров! Просмотрев их, разведчик просто расцвел.

– Это большой успех! – сказал и с чувством обнял Виктора. – Как раз то, что надо! Готовится наступление на Москву, оно пройдет через Курск и Харьков. Нам очень помогут эти сведения. Лично вы непременно будете отмечены руководством.

Уржумов тут же доложил о том, что его «боевая дружина» провела несколько удачных нападений: на пункт подготовки резервных частей, на отделение телеграфа, на красноармейские ночные патрули. Долгополов одобрительно сказал:

– Значит, ваши бойцы имеют опыт быстрых локальных рейдов. Это скоро пригодится. Когда наша армия подойдет к городу, мы попытаемся помочь ей, организуем очаги сопротивления отсюда, изнутри. Ваш отряд станет одной такой боевой единицей. Я останусь здесь до самого прихода наших, буду координировать все действия.

«А вот это мне ни к чему», – с досадой думал Уржумов, крепко пожимая руку разведчику и прощаясь с ним. Он представил своих «бойцов» с винтовками и пулеметами на баррикадах и с трудом сдержал улыбку. Им больше подходили и значительно привычнее были ножи да ломики для взлома дверей. Его отряд и в самом деле состоял из отчаянных людей – отчаянных и отпетых бандитов.

Первый свой криминальный «эксперимент», как он сам это называл, Виктор организовал еще весной 1917 года. Господи, как же было не воспользоваться бунтами, неразберихой, безвластью, просто разгоном всех тех организаций, которые прежде блюли порядок! И у него получилось, просто-таки здорово получилось! Однако после того, как он сумел воспользоваться невероятным стечением обстоятельств и добыть настоящий клад, пришедший ему в руки, Виктор решил исчезнуть для криминального мира. Он это сделал легко, но… не устоял. Не стал на этот раз затруднять себя хитроумными комбинациями – надо было просто и быстро пользоваться ситуацией: сначала октябрьский переворот, потом какая-то Донецко-Криворожская республика. Жуткая неразбериха, в которой легко лавировать небольшой сплоченной команде – решительной, вооруженной и, да, жесткой. Он очень быстро сколотил такую группу. С прежней бандой, с которой проворачивал красивые, им придуманные комбинации, связываться не хотел. Да и не было уже этой банды, разгромили ее: кого-то поубивали в налетах, кого-то арестовали, кто сам разбежался. Главарь подался куда-то подальше…