Желтые небеса - Антон Орлов

Потом появилась дорога. Неширокая, пыльная, она протянулась с юга на север. Мартин пересек ее и продолжил путь на запад. Вскоре начали попадаться водоемы, фруктовые рощи, загоны для скота, огороды, деревни – если можно назвать деревней систему нор и туннелей, пронизывающую недра холма. Каждый из таких холмов щетинился выведенными на поверхность вентиляционными трубами и был окружен частоколом. Глина в этих краях слишком рассыпчатая, на кирпичи не годится. Лишь изредка можно найти хорошую, вязкую – она идет на гончарные изделия. Дерева здесь тоже слишком мало, чтоб оно могло играть роль основного строительного материала. Из него делают внутренние перекрытия, двери, мебель. Мартин знал, что полы внутри жилых холмов дощатые, а земляные стены задрапированы толстыми коврами. Воздух там тяжелый, спертый, несмотря на вентиляцию. Вот так и живут валвэнийцы, предки которых прилетели сюда на межзвездных кораблях.

Через десяток-другой километров пришлось выехать на проселок – вся остальная территория была либо возделана, либо занята небольшими огороженными пастбищами, а Мартин не хотел осложнять жизнь местным крестьянам, распугивая их скот. Густонаселенный район. Похоже, что в округе не осталось ни одного необитаемого холма. Гладь прудов пересекали деревянные мостки, посреди полей торчали вышки со смотровыми площадками – темные силуэты на фоне заката. А народу было маловато: присматривали за скотом подростки-пастухи, на вышках дежурили сторожа да сидели дряхлые старики возле распахнутых дверей, и Мартин недоумевал – куда же все подевались? – пока проселок не слился с другим и он не увидал впереди, на дороге, толпу. Мужчины и женщины в шароварах и подпоясанных широкими кушаками длиннополых халатах (одежда тех и других отличалась только расцветкой – женщины носили более яркую, с пестрой вышивкой) двигались в одном направлении. Мартину поневоле пришлось сбросить скорость, не было никакой возможности объехать шествие – по обе стороны от дороги стеной стояли деревья с изжелта-зеленой листвой и гроздьями больших темных плодов. Он пристроился в хвосте. Крестьяне с опаской оглядывались на бронекар, но молчали.

Изучив обстановку, Мартин сделал вывод, что это не народные волнения: никто здесь не размахивал ножами и вилами и не распевал революционных песен. Но и на праздник не похоже. Люди шагали молча, целеустремленно. Справа открылся еще один проселок – заполненный прозрачным янтарным светом пустой коридор меж двух фруктовых садов, уходящий на северо-запад, но Мартин не стал сворачивать: он был заинтригован.

Толстая броня машины приглушала внешние звуки, поэтому протяжные завывания, доносившиеся издалека, он уловил не сразу, вначале ему сообщил о них компьютер. Через некоторое время Мартин и сам услыхал их. Близкие по частоте к инфразвуку, относительно негромкие, монотонные, они наводили тоску. Будь они на несколько тонов пониже, за порогом обычного человеческого восприятия – и народ разбежался бы, а сейчас люди продолжали двигаться к их источнику, хоть и испытывали дискомфорт. Поморщившись, Мартин включил акустическую защиту. Пока бронекар тащился за толпой со скоростью пешехода, он успел перекусить и свериться с картой: впереди находится один из Х-объектов – реликт, созданный предположительно негуманоидной кадмийской цивилизацией. До него около двух километров. Похоже, как раз туда все и направляются.

Внезапно садовые массивы расступились, открывая выход на коричневато-желтую равнину. Посреди равнины высился холм, наверняка рукотворный – мало того, что он имел идеально правильную форму, его вдобавок опоясывали окруженные перилами террасы. Там толпились люди. На плоской верхушке холма было установлено странное сооружение из надутых мешков, тонких трубок и шипастых спиральных раковин – тот самый инструмент, из которого трое музыкантов в ослепительно-белых одеяниях извлекали заунывные звуки. Задействовав оптику бронекара, Мартин с минуту разглядывал эту штуку на экране.

Солнце скрылось за холмом, оконтуривая его размытым сияющим нимбом. Позади, на востоке, небо уже начало приобретать кофейный оттенок. Вдалеке виднелись еще холмы – неизвестно, обитаемые или нет. Судя по тому, какая тут высохшая глинистая почва, дальше опять начинаются пустоши, непригодные для земледелия. А левее первого холма торчало спиралевидное сооружение пятнадцатиметровой высоты, снизу доверху издырявленное отверстиями разной величины. Гигантская воронка, расширяющаяся к небесам, острием вонзенная в землю – под углом, с заметным наклоном. Выбеленный солнцем костяк ископаемой твари. Вот первая мысль, которая приходила в голову стороннему наблюдателю, и она была не такой уж ошибочной: исследования показали, что эти реликты по своей структуре близки к костной ткани, только намного прочнее. Человеческая промышленность аналогов не знала. Видимо, древние кадмийцы применяли биотехнологию: выращивали объект (постройку? механизм?), а потом удаляли мягкие ткани. Либо же эта штука формировалась как коралл. Для чего предназначались Х-объекты, выяснить до сих пор не удалось. Все говорило о том, что ими давно уже никто не пользуется, однако приборы фиксировали рядом с ними слабые колебания гравитационного, электрического и магнитного полей, а компьютеры начинали давать сбои. Вовремя вспомнив об этом, Мартин затормозил на почтительном расстоянии от Х-объекта, хотя мог бы подъехать ближе, обогнув толпу.

На вершине холма появился обрюзгший мужчина в пламенеющем на солнце венце. Музыканты, оставив в покое свой инструмент, опустились на колени. Собравшиеся люди тоже опустились на колени, и Мартин смог увидеть то, что прежде заслоняли их спины: привязанного к столбу у подножия холма человека, до колен обложенного вязанками хвороста. Мужчина в венце поднес ко рту пестро раскрашенный рупор. Убрав акустическую защиту, Мартин включил синхронный перевод: клокойский язык, один из множества языков Валвэни. Бортовой компьютер идентифицировал его за десять секунд, из динамика полился приятный женский голос:

– …Не кланялся высшим, как подобает, неправильно кланялся, оскорбляя священное достоинство держателей Драгоценных Холмов. И еще каждый вечер, вкусив за общим столом благословенной еды, очищенной молитвами держателей, уединялся ото всех взоров и творил непотребную волшбу: тер зубы свои мерзким приспособлением, изготовленным из дерева и нечистой свиной щетины, дабы распечатать уста свои для преступных речей. А устами своими изрекал он воистину непотребное: будто народ Драгоценных Холмов не должен держателей слушать, будто бы глину надо смешать с соком ичарел-дерева, что растет на севере за живыми озерами, и лепить из той глины кирпичи, и строить дома, как строят безумные варвары. Будто бы детей обоего пола надо сызмальства обучать письму и счету дальше десяти, между тем известно, что тайнопись и тайный счет – держателей достояние, и ежели простых людей таким сокровенным наукам учить, у тех несчастных мозги из носа полезут, и все издревле об этом знают. Таким образом, злоумышлял он злокозненно, через учение, истребить народ Драгоценных Холмов, начиная с малых невинных детей. И такими колдовскими противоестественными преступлениями он заставил небеса над нашей землей содрогнуться…

Прибавив громкость, Мартин открыл скользящую дверцу арсенала, расположенного сразу позади кабины, и натянул армированный комбинезон. Надел защитный шлем – модель, созданную лидонскими военными конструкторами по образцу знаменитых денорских шлемов. Впрочем, по образцу – громко сказано. Разобраться с денорскими шлемами до сих пор не удалось, их электронная начинка при попытке вскрытия мгновенно самоуничтожалась. Да так, что от встроенного генератора силового поля оставалась всего лишь щепотка пыли. Секрет «маски» – возникающего перед лицом энергетического щитка – тоже никто из инопланетных ученых пока не разгадал. Это факт, что снаружи «маска» выглядит как серебристая решетка, скрывающая лицо, однако обладателю шлема она обзор не заслоняет. Следовательно, сам денорец в шлеме с активированным щитком этой решетки не видит?.. Выяснить невозможно: денорские шлемы распознают своих законных владельцев, и на чужой голове такая штука ведет себя как обыкновенная шляпа.

– …И вынесли решение предать гнусного колдуна сожжению, искренне скорбя и проливая слезы о его заблудшей душе…

К левому предплечью Мартин пристегнул небольшой огнетушитель, предназначенный специально для того, чтобы сбивать пламя с людей. Надел кобуру с парализатором, приладил за спиной ножны с мечом. Перед тем, как покинуть бронекар, ввел в компьютер особую команду. Лучше бы, конечно, подкатить прямо к месту экзекуции, но он опасался, что рядом с чертовым реликтом компьютер зависнет.

Спрыгнув на обожженный солнцем бурый суглинок, утыканный редкими пучками колючих желтых листьев, он широкими шагами направился к холму. Вскоре ему пришлось лавировать среди тесно сгрудившихся коленопреклоненных валвэнийцев. Люди на террасах занервничали, кто-то выкрикнул команду лучникам, которые выстроились на нижней террасе – шеренга бритоголовых мужчин в одинаковых бежевых халатах с красными кушаками. Не замедляя темпа, Мартин вытащил меч и завертел перед собой, отбивая стрелы. Вшитые в комбинезон пластины из сверхпрочного сплава и заполняющая пространство между ними мелкоячеистая стальная сетка гарантировали стопроцентную защиту от холодного оружия, но ему неохота было получать синяки.