Обидеть каждый норовит - Vladarg Delsat
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй ты, чудище поганое! А ну выходи! — в потолочной дыре послышался удаляющийся визг, на что богатырь пожал плечами. — Точно надо достать?
— Да ты, пожалуй, уже… — задумчиво проговорила девочка. — Ладно, пойдем, поедим, что ли…
— Ты святая! — сообщил Яге Добрыня. — Хоть и нечисть… Пойдем, конечно.
— Да тут еще поди пойми, кто нечисть… — проговорила девочка, покраснев. — Вот это вот в потолке или такая милая я. И добрая, кстати.
— Список тех, на кого затаила добро Яга, прилагается… — хмыкнул богатырь, направляя стопы свои в едальню.
Помона Спраут, проследив полет мадам Трелони из окна куда-то в сторону Запретного леса, вздохнула и решила ускорить поиски того, что обеспечит детишкам каникулы. Думать надо было быстро, пока Альбус все еще обретался в Мунго.
* * *— Но так нельзя! Они же профессора! — сильно непричесанная девочка, сидевшая рядом с Тринадцатой, пыталась возмутиться.
— А девочек заставлять трусиками светить можно? — поинтересовалась малышка в ответ.
— Нельзя… — понурилась Гермиона. Маленькая сияющая девочка обе души посадила рядом с собой, чтобы наблюдать.
— Вот теперь и профессора узнают, что нельзя… — пояснила Тринадцатая. — Еще попкорн будешь?
— Буду… — вздохнула кудрявая девочка, на которую с грустной улыбкой смотрел сидевший рядом мальчик. — Чего это он? — прошептала она на ухо демиуржке.
— Связаны вы, — объяснила маленькая девочка. — Из вас я получилась, вот!
— Ну это мы еще посмотрим… — проговорила Гермиона. — Его опекуны — настоящие звери… По сравнению с ними мои родители — милые овечки. — Правильно их Яга! — вдруг выкрикнула девочка, заплакав. — Правильно…
— Эх, дети… — Смерть видела многое, но вот сейчас ей просто хотелось обнять и потомка, и его девочку. Почему «его»? Потому что!
Часть 12
На дворе была среда, но уроков уже второй день не было, ибо мадам Спраут было просто страшно, у мадам Вектор резко и совершенно неожиданно воспалилась простимулированная инстинктом самосохранения хитрость, остальные, кто успел, устранились, поэтому уроки вести было просто некому. Яга перешла во вторую фазу скуки, а Добрыня мерно бил кулаком в стену недалеко от башни Гриффиндора, отчего указанная башня угрожающе раскачивалась.
— С сегодняшнего дня объявляются каникулы! — громко объявила мадам Спраут за завтраком, даже не подозревая, что обрадовала не только детей, но и цербера, от такой новости плакавшего. — Осенние! До… до Хэллоуина пока…
— То есть Велесову ночь справлять будем в замке? — задумчиво проговорила Яга, идея ей нравилась. Это позволяло и почистить замок, и разобраться с тем, что происходит.
— Скорее всего, — вздохнул Добрыня. — А есть идеи?
— Опосля расскажу, — пояснила девочка. — Чего-то мне домой не хочется, хотя родителей я, вроде бы, выдрессировала, но твоих я просто поубиваю, так что придется все-таки ко мне.
— Своих и я могу, чего ж тебе рученьки марать? — удивился богатырь, осознавший некоторые воспоминания пацана.
Трястись в поезде Яга не возжелала, а воспользовалась тем, что, все-таки, самая сильная, потому взяла Добрыню за руку и шагнула к дому. От дома как раз отъезжала машина с родителями внутри, сегодня они на работу припозднились. Увидев появившуюся из воздуха дочь, отец ребенка нажал на акселератор так, что автомобиль побил все рекорды разгона, быстро исчезнув вдалеке. Яга деланно всхлипнула.
— Не расстраивайся, краса-девица, — приобнял ее Добрыня, чтобы затем опять поднять на руки. — Жрать захотят — приползут, куда денутся.
— Тоже верно, — кивнула девочка, направляясь к дому. — Ну пойдем, богатырь, думу думать будем.
— Думать — это не про меня, — предупредил богатырь. — Я пожрать люблю, а думать — это невкусно.
— Не придуривайся, пожалуйста, — вежливо попросила его Яга. — У нас странностей воз и маленькая тележка. И что со всем этим делать — непонятно.
Войдя в дом, девочка решила богатыря сначала накормить, с чем с успехом справилась, заодно полностью разгрузив холодильник. Решив, что о хлебе насущном можно подумать и потом, Яга присела к столу, стараясь придумать, с чего начать. Добрыня дожевал и посмотрел на девочку неожиданно серьезным взглядом, понимая, что шуточки временно закончились.
— Хорошо, — серьезно кивнул богатырь, сосредотачиваясь. — Рассказывай.
— Начнем с придурка местного, кому Кощеева слава покоя не дает, — заговорила Яга, раздумывая над выясненным. — Разделил себя на пять частей, непонятно зачем, причем, он и сам не знает. Но тут вот что получается — его в ловушку свои же и поймали. Кто именно поймал, я выяснила, но это сейчас не главное. Родители твоего тела, получается, живы. Да и как бы не все «погибшие в войне» тоже. Вот такая сказка у нас выходит.
— Погоди-ка… — Добрыня с трудом сдержался, чтобы не почесать взращенную еще до него лохматость. — То есть мама и папа этой тушки живы. А с хре… — богатырь вдохнул, выдохнул. — Почему тогда пацана мутузили и словами пакостили? Да я их…
— Охолонь, — попросила самая великая ведьма окрест. — Это мы выясним, в личине зельевара папашка твой был, кстати, но беспамятный.
— Вот как… — Добрыне за пацана было просто обидно. — Значит, будем искать родную кровь?
— Да, пожалуй, — кивнула Яга, не сильно довольная подобными загадками. — Вот как раз до Велесовой ночи и управимся. Заодно решим, что с придурком делать.
— То есть все эти сироты, что по ночам в подушку плачут, да мамку зовут, и не сироты вовсе? А их мамки… — вот теперь богатырь, до которого дошла ситуация, был уже зол, да так, что сбежавшим от детей магам стоило озаботиться завещанием. Таких вещей Добрыня очень не любил, ибо сирот повидал достаточно.
— Она… Это правда? — Гарри смотрел на Тринадцатую большими глазами, в которых застыли слезы. — Мама жива?
— Правда, малыш, я не брала твоих родителей, — ответила ему Смерть.
— Меня бросила мама… — прошептал ребенок. И тут Гермиона кинулась к мальчику, обнимая его изо всех сил. Вокруг детей возникло золотое сияние.
— Это еще неизвестно, — тихо проговорила маленькая демиуржка. — Может, и не бросила, Яга точно разберется.
— Не плачь раньше времени, — погладила детей женщина в черном, а сидевшая рядом
