Седой капитан - Владимир Владко

— Да что же это? – шептал возбужденный Мигель Хуанес, не сводя глаз с «Люцифера». – Сорваться в море с обрыва собирается, что ли? С ума сошел?

Местность поднималась выше и выше. «Люцифер» не сбавлял скорости. Он мчался вверх, словно нарочно разгоняясь. Вдруг он исчез: в том месте дорога переваливала за бугор – и серо–зеленое тело автомобиля скрылось за перевалом. Хуанес сцепил зубы: а вдруг он чего‑то не предусмотрел?..

— Скорей! Полный газ! – крикнул он шоферу. Но тот и без напоминаний нажимал вовсю на педаль. Вездеход взлетел на перевал – и Мигель Хуанес охнул, схватившись за раму открытого окна машины.

Прямо перед ним раскинулся бескрайний морской простор. Море будто поднималось откуда‑то снизу и синей пеленой раскинулось на всю ширь горизонта. И совсем близко, в каких‑нибудь ста или ста пятидесяти метрах, было видно четкую линию обрыва.

— Стоп! Стоп! – неистово закричал Хуанес.

Шофер сбросил газ и нажал на педаль торможения. Что‑то заскрежетало, шины зашипели по камням. Медленно поворачивая руль, шофер повернул машину влево. Хорошо, что он сделал это, потому что иначе автомобиль не успел бы остановиться перед бездной. А так он, описав широкий полукруг, застыл всего в нескольких метрах от края обрыва. Вдруг стало тихо, так тихо, что, казалось, можно было услышать стук собственного сердца. Что же произошло? Где «Люцифер»?

Мигель Хуанес растерянно оглянулся по сторонам. «Люцифер» исчез!

Позади справа возвышались мрачные руины замка, их высокие башни было видно и за перевалом. И слева, и справа над обрывом поднимались высокие скалы. Среди них прохода не было. Назад «Люцифер» не возвращался. Значит…

Выйдя из машины, Мигель Хуанес подошел к самому краю обрыва и посмотрел вниз.

— Высоковато, – услышал он за спиной голос Хосе Фрэнко. – Метров двести… и одни скалы внизу…

Фрэнко был прав. Обрыв как ножом срезал высокое каменное плато, на котором они стояли. Далеко внизу был морской берег, но не тот песчаный и мягкий, который радует глаз человека. Нет, причудливые скопления острых скал бесформенными кучами покрывали весь этот берег. Морские волны сердито разбивались об эти скалы, разбрасывая вверх и во все стороны белое кружево пены. Если бы «Люцифер» упал отсюда на скалы, от него остались бы только обломки. Однако внизу не было ничего, кроме скал. Куда же делся автомобиль Седого Капитана?

Хуанес посмотрел на Фрэнко, тот ответил ему таким же растерянным взглядом. Оба молчали, не находя слов.

Сознательное самоубийство?.. Седой Капитан решил погибнуть вместе со своим «Люцифером», чтобы не попасть в руки полиции?..

Постепенно Мигель Хуанес взял себя в руки. К нему возвращалась способность логически мыслить. Он медленно заговорил, как бы взвешивая каждое слово:

— Ни справа, ни слева проезда нет. Получается… Получается, он слетел вниз. Иначе не может быть! – Хуанес еще раз взглянул на далекий скалистый морской берег внизу и покачал головой: – Но если бы он упал на скалы, мы увидели бы его останки. Однако их нет…

— Нету, – сказал Хосе Фрэнко.

— Значит, можно предположить только одно. Сорвавшись с обрыва, «Люцифер» на большой скорости по инерции описал дугу, пролетел над скалами и упал прямо в море…

— Но его не видно и там, – отметил Хосе Фрэнко.

— Не говорите глупостей, Фрэнко, – сердито ответил Мигель Хуанес. – Как его можно было бы увидеть? Если бы мы с вами на этом вездеходе свалились в море, мы что, поплыли бы, по–вашему? Ясно, что утонули бы сразу.

— Это так, – покорно подтвердил Хосе Фрэнко.

— А «Люцифер» был несравненно больше и тяжелее нашего вездехода… Я говорю «был», Фрэнко, потому что его уже нет. Он лежит теперь на морском дне. Седой Капитан – это сумасшедшая человек. Это – маньяк, вот кто он был, говорю я вам. Он решил не сдаваться, несмотря ни на что. И покончил самоубийством. Разве это не ясно?

Хосе Фрэнко молчал. Видимо, для него это было почему‑то не так ясно, как для его начальника. Но Мигель Хуанес сейчас не интересовался мнением своего помощника. Он задумчиво смотрел вниз.

Море простиралось до далекого горизонта – спокойное, бесконечное только внизу на скалы набегали неутомимые волны. Где‑то вдали белым пятном на густой синеве застыл парус какой‑то яхты. Покой, совершенный покой царил вокруг, тишина стояла над обрывом, потому что сюда не долетал даже шум волн, которые разбивались о скалы.

Хосе Фрэнко нерешительно переступил с ноги на ногу.

— Что же, господин Хуанес, – сказал он наконец. – Седой Капитан, теперь по крайней мере, никогда не испортить никому настроения… наша задача все же выполнена, если он погиб со своим «Люцифером».

— Да, задача выполнена, – сказал Мигель Хуанес. – «Люцифера» больше не существует. Пойдем, Фрэнко!

ГЛАВА ПЯТАЯ

1. Особо уполномоченный размышляет

Свой доклад начальнику полиции Мигель Хуанес хорошо обдумал и обсудил с Хосе Фрэнко заранее, еще возвращаясь самолетом в столицу. Удивительным для него самого было только одно – то, что на этот раз он почему‑то не чувствовал в себе той приятной радости победы, которая появлялась обычно после успешного завершения очередной сложной операции. Что‑то будто мозолило внутри и мешало полному удовлетворению. Что именно?

Сомнения в гибели «Люцифера»? Нет, потому что чем дальше Хуанес обдумывал положение, тем больше убеждался, что места для любых сомнений не оставалось. «Люциферу» некуда было деваться иначе, как упасть в море и, естественно, утонуть. Конечно, лучше было бы захватить загадочный автомобиль Седого Капитана в свои руки и выполнить тем самым высказанное каудильо пожелание. Мигель Хуанес хорошо понимал, в чем заключался смысл пожелания генерала Фернандеса. Ведь, что там не говори о преступности и сумасшествии поступков Седого Капитана, одно оставалось вполне ясным: этому человеку удалось создать чрезвычайно совершенную машину, неуязвимую для пуль, да еще и оборудованную чудесными электрическими приборами. Захватить такую ​​машину, использовать ее как образец, чтобы построить неограниченное количество таких же «Люциферов» и вооружить ими полицию и армию – это сделало бы властного каудильо диктатором не только Иберии, а, возможно, целого континента.

— Ах, как жаль, Фрэнко, – вздохнул еще раз Мигель Хуанес. – Как бы мы в этом случае отличились. Ведь каудильо – слава ему! – Любит награждать тех, кто верно служит его великой особе. И все из‑за упрямства, и сумасшествия этого Седого Капитана. Ну зачем ему было прыгать в море? И себе не помог, и нам не дал прославиться…