Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина

Проклятие было его обязательством, грузелом против любого, даже такого сильного урагана, как любовь. Ветер не унесёт, волны не укроют с головой, град не ранит того, кто принял свою неизбежную кончину. Теперь-то я понимала, почему он не боялся смерти. Ему было, на кого оставить дом, и он наверняка уже попрощался с родными заранее, приказав им не лить попусту слёз. Для меня это было величайшим мужеством, самым серьёзным доказательством храбрости: жить мирно и уверенно несмотря на то, что впереди ждал лишь мрак.

Уже глубокой ночью Влас проводил меня в крепость. Мне очень хотелось, чтобы свершилось удивительное чудо, и он взял меня за руку нежно, хотя бы как друг, но мужчина просто шёл рядом, глядя больше по сторонам. Мы остановились ненадолго в саду: пели соловьи. Я всё пыталась решить, говорить ли о своём счастье, но Влас опередил меня.

— Хорошо бы, ты нашла себе здесь супруга, Веда.

Я посмотрела на мужчину: он скрестил руки на груди, брови были опущены.

— Я не знаю, хочу ли. То есть хочу, но чтобы искать…

— Молодого. Сильного. Который защитит тебя от любого зла и всегда будет рядом.

Он понял. Может, не всю глубину моих чувств, но какую-то их часть. Я сжала зубы.

— Влас, я…

— Ты идёшь спать. Прощай, Веда.

Он всё-таки взял меня за руку, и неожиданно поцеловал костяшки пальцев — коротко, едва ощутимо.

— Доброй ночи, — отозвалась я, чувствуя, как запылали щёки.

Влас пошёл через сад куда-то в сторону, а я поплелась, не чувствуя ног, к лестнице. Это был отказ. Он ясно дал мне понять, что ничего крепкого из моих чувств не прорастёт. Я хотела спрятаться в комнате и разрыдаться.

Наверху, в нише возле светящегося камня, сидела Эльта.

— Эй!

Подруга подняла глаза и попыталась мне улыбнуться, но губы дрожали.

— Как всё прошло? — шёпотом спросила я, присаживаясь возле неё.

— М… Прошло, — отозвалась девушка и тихо заплакала. — Он сказал, чтобы я ни на что не надеялась, и что мы не пара. И что он не станет рушить мою жизнь. А я назвала его болваном, и пообещала, что ни за кого другого не выйду. А что Влас?

— Мы потанцевали, — выдавила я улыбку. — Видишь, как получилось… Пришлось мне его позвать, чтобы Слав тебе достался. Жаль только, он радоваться не может во всю душу. Какие уж там праздники, когда мгновения твои сочтены! И всё же, может, удастся что-то предпринять? Вихреградью нужен такой человек, как твой брат. Таких вообще мало осталось.

— Мы говорили с драконами, — вздохнула Эльта. — Влас с самим Хранителем Памяти встречался, но тот даже не попытался справиться с проклятием. Сказал, что есть сила, способная помочь, но искать её Власу придётся самому.

— И он искал?

— Да. До нынешнего года постоянно. Потом решил, что хватит уже мотаться по свету. Теперь вот почти всё время с нами, чтобы успеть наглядеться… — Она всхлипнула. — И Слав туда же. Когда поймёт, что мгновения утекают, будет уже поздно. А ведь я уверена, что могу стать для него самой лучшей женой!

Мы долго ещё шептались, а потом разошлись по комнатам, и в эту ночь я видела густые туманы, серые призраки кораблей и розовых чаек, что кричали за окном Вихреградья, будто с кем-то прощаясь…

Власа не было дома уже три дня, и мне было страшно — вернётся ли? Воины тренировались без него, я специально ходила проверять. Жаль только, не успела вовремя сорваться с глаз долой, снова напоролась на Шимеля, который поглядел на меня с напускным равнодушием и поздоровался нехотя.

Чубарый конь Власа, Шершень, подружился с Храном. Они любили бродить вместе по берегу, и я не боялась за своего вислоухого друга — непременно вернётся, не пропадёт. Да и в крепости пса полюбили, подкармливали, гладили. Хран был счастлив, Элик был счастлив, чего нельзя было сказать обо мне. Мало того, что воины насмешничали в открытую, так ещё и вожак будто испарился… А вдруг ему грозила новая беда? Могла ли я хоть чем-то помочь?

Я поспешила к Эльте. Девушка не выпускала из виду Слава, который упражнялся вместе с воинами Власа. Я заметила, что теперь она почти всё время рисует только возлюбленного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Прости, что отвлекаю, но ты не знаешь, где Влас? Корабль на месте, и Шершень стоит в стойле.

Девушка взяла меня под руку и увлекла подальше от сражающихся.

— В хижине он, Веда.

— В какой? Зачем?

— Проклятье нещадно его ломает, медленно и мучительно высасывает соки. Он уходит, чтобы не причинить никому вреда.

— Что это за чары? — тихо спросила я.

— Проклятие зверя — то самое, что ведьма после Эрховой выходки наложила. Каждую тридцатую луну Влас брат мучается вдали от крепости. Жестоким становится, не контролирует себя. Может ударить, отшвырнуть… даже родного человека. Или вовсе убить, а потом и не вспомнить. Раньше мы все старались ему помочь, а потом он сам велел дом поставить в горах, и не ходить туда. То самый строгий приказ, ослушаться его — всё равно что кровные узы разрушить. — Она внимательно глянула на меня. — В горах прохладней. Тропы там путаные. А, знаешь, я ужасно люблю дикий розовый виноград. Он растёт только в одном месте, у жёлтых камней. А потом, если идти глубже в лес, можно и великанскую малину найти. И ещё там будет высоченная чёрная сосна. В неё когда-то давно ударила молния, и расщепила надвое, но обе половинки подхватили соседние деревья… Жуткое зрелище.

Я сглотнула. Эльта дала мне достаточно подсказок.

— А что же остальные воины, старейшины и деревенские? Они не знают, где Влас прячется?

— Думают, он особо тренируется, — тихо отозвалась она. — Никто знать не должен, кроме разве что родных по крови.

Я задохнулась, щёки заполыхали.

— Пожалуйста, если брат придёт, скажи, что я пошла к Ратхе.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Так и скажу. Вот только думаю, Элик сейчас с Ромашкой у моря гуляет, ему не до Вихреградья.

Она говорила о девушке, с которой брат познакомился на празднике. Я, по правде, ещё даже не успела с ней встретиться, но решила, что отыскать Власа важнее. И даже не слишком боялась, что за ослушание он меня из замка выгонит.

Удивительно, что Эльта поддерживала меня в стремлении идти в горный дом, тем более зная, что это опасно. Как бы то ни было, она не выдаст. Я улыбнулась ей и уже собиралась уйти, как девушка сказала:

— Удачи тебе. Помни: в том доме Власа нет, там тот, кого он сам в себе боится.

Эти слова я повторяла про себя, когда шла прочь от крепости в сгущающихся сумерках. Я не взяла с собой оружие — даже если что-то плохое случится, против Власа его поднять не смогу. Единственное, что у меня было, это молоко, которое давали живущие в крепости лунные козы. А сторожа пусть думают, что я понесла его брату, и у него же заночую…

В горах в этой стороне всем заведовали каменные драконы, они не обидят сами и никому не позволят обидеть меня. Тем более теперь, когда на мне был знак Вихрей. Поэтому самого пути я не страшилась, шагала бодро, и добралась до места как раз к полуночи, без труда отыскав все особые знаки, о которых говорила Эльта.

Низкий срубовой дом был безмолвен и тёмен, словно никого не ждал и не желал видеть. Я боялась подойти ближе, но и уйти не могла. Как будто чувствовала, что справлюсь, чем-то смогу помочь, даже если это безрассудство грозило мне встречей с монстром. Я поднялась на крыльцо, тронула дверную ручку… И тяжёлое полотно тихо скрипнуло, пропуская меня в густую тьму.

— Влас, ты здесь? Это я, Веда.

Сухой воздух неприятно карябал горло, и незакрытое окно было единственным источником света. Хорошо хоть, Луны глядели прямо в него.

— Ты чего пришла сюда? — через пару мгновений отозвался мужчина хрипло. — На зверя посмотреть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я осторожно притворила за собой дверь, вглядываясь в полумрак комнаты. Влас стоял у дальней стены, и тело его, обычно такое прямое и мощное, как будто сжалось, усохло.

— Я помочь хотела, поддержать… Ты обо мне заботишься, а я о тебе стану.

Как объяснить ему, что готова на всё, лишь бы муку ему облегчить? Сейчас было совсем не время признаваться в любви.