Черный флаг (ЛП) - Оливер Боуден

Пятница остановил меня незаметным движением руки. Даже не взглянув на меня. Он просто остановил меня, так и глядя вперед. "Погоди," — сказал он, едва пошевелив губами, и причины не заставили себя ждать. Пятеро членов экипажа — пятеро хороших мужей, не желавших быть причастными к пиратству, — поднявшись на шканцы и последовали совету капитана, по первому же слову которого старпом выбросил их за борт.

Там и тогда я решил хранить молчание и до поры до времени — и лишь до поры до времени — следовать за капитаном. "Я попиратствую, получу свою долю, затем покину корабль," — подумал я. — "Затем присоединюсь к каперам (в конце концов, я к тому времени был уже бывалым моряком) и буду отрицать собственное присутствие на "Императоре", когда экипаж совершил столь позорное преступление, как пиратство".

Это был не самый хитрый план, согласен. Я знал, что у него были свои недостатки, но мне, оказавшемуся снова между молотом и наковальней, выбирать не приходилось.

Как только выброшенные за борт скрылись за нами из виду, капитан вкратце обрисовал свой план. Он не стал заходить далеко и предлагать наброситься на Королевский Флот — это было бы самоубийством. Зато он знал, что один определенный корабль — наша цель — плавал в водах в Вест-Индии. Туда в январе 1713 года и направился "Император". 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Январь, 1713 года.

Переплывая с острова на остров, мы пришвартовывали корабль в укрытых бухтах или устьях рек, и моряки отправлялись на берег за запасами древесины, воды, пива, вина и рома. Мы могли торчать там целыми днями напролет, убивая время охотой на черепах, пальбой по птицам или, когда нам было особенно везло, угоняя крупный рогатый скот, коз или свиней.

Однажды нам пришлось кренговать "Императора", и для этого мы протащили судно на берег и затем, не без помощи такелажа и кильблока, перевернули его. Мы сожгли водоросли и раковины факелами, залатали дыры, а все сгнившие доски заменили, и все это произошло под руководством плотника, который обычно ожидал подобных работ с нетерпением. Его можно было понять, потому что мы, пользуясь случаем, ремонтировали ещё мачты и рангоуты, и у него появилась приятная возможность покомандовать старшим рулевым и первым и вторым помощниками, у которых не было выбора, кроме как подчиниться, заткнув рот.

Это были счастливые дни, проведенные за охотой, рыбалкой и наблюдением за неудобствами, которые испытывали старшие по званию. Я почти жалел, когда нам вновь пришлось выйти в море. Но мы снова отправились в путь.

Корабль, который был нам нужен, был торговым судном Ост-Индской компании. Многие матросы считали эту затею довольно опрометчивой. Мы понимали, что нападением на это судно мы фактически объявляли себя в розыск. Но капитан заявил, что весь патруль Карибского моря состоял из трех военных кораблей да двух шлюпок, а на "Галере Амазонки", корабле Ост-Индской компании, хранилось сокровище, так что от нас всего-то требовалось напасть на корабль в открытом море, ограбить и удрать как можно быстрее.

— Неужели команда "Галеры" не сможет опознать нас? — вслух спросил я. — Неужели они не скажут Флоту, что на них напал "Император"?

Пятница одарил меня недобрым взглядом, но мне было все равно.

Мы нашли "Галеру" на третий день нашей охоты.

— Вижу корабль! — раздался крик с мачты. Эту фразу мы слышали часто, так что особо ни на что и не рассчитывали в тот момент, а лишь смотрели, как капитан и квартермейстер шептались между собой. Минутой спустя они кивнули, мол, это "Галера", и мы взяли курс на него.

Подплыв ближе, мы подняли британский флаг, и "Галера" осталась на месте, приняв нас за дружественных британских каперов.

В принципе, мы ими и были. В теории.

Мы зарядили пистолеты и проверили сабли. Абордажные крюки и пушки были наготове. Когда мы поравнялись с "Галерой", их команда поняла, что мы были настроены на битву. Мы находились достаточно близко, чтобы увидеть панику на их лицах.

Мы заставили их идти наравне с нами. Наши матросы кинулись к планширю, где встали, готовые к действиям, нацеливая пистолеты, заряжая пушечные орудия или обнажив сабли и оскалив зубы. У меня не было пистолета, а моя сабля была ржавым старьем, которое рулевой откопал на дне сундука, но тем не менее. Зажатый между мужиками вдвое старше меня, но в десять раз свирепее, я изо всех сил старался не уступать им в оскале, чтобы выглядеть так же свирепо и устрашающе.

Пушки были нацелены на "Галеру". Одно слово, и они бы открыли огонь, один залп, один выстрел — и судно разломалось бы надвое, отправляя всю его команду на морское дно. На их лицах было то самое отвратительное, испуганное выражение. Выражение лиц мужчин, пойманных в ловушку. Мужчин, которым предстояло испытать что-то ужасное.

— Пусть явится ваш капитан, — прокричал наш первый помощник сквозь расстояние между судами. Он вытащил часы и, перевернув их, поставил поверх рейки. — Пусть притащится до того, как закончится песок, не то мы откроем огонь.

Их время почти вышло, когда капитан "Галеры" наконец появился на борту. Разряженный во всё свое самое лучшее, он смерил нас взглядом, полным, по его мнению, смелости — которая ничуть не скрывала тревоги в его глазах.

Он сделал так, как было сказано, и приказал спустить лодку, затем спустился с борта и, орудуя вёслами, направился к нашему судну. Втайне я сочувствовал ему. Он сдался на нашу милость, чтобы защитить свою команду, и это было достойно восхищения, и когда он поднимался по веревочной лестнице, когда над ним издевались матросы с нижнего уровня, которые заряжали пушки, когда потом его грубо схватили за плечи и протащили через перила реек и поволокли в ют, голова его оставалась высоко поднятой.

Когда его рывком подняли на ноги, он вырвался из рук державших его матросов, откинул плечи назад, и, поправив пиджак и манжеты, потребовал встречи с нашим капитаном.

— Да, я здесь, — откликнулся Долзелл, спускаясь с кормы с Трэффордом, его первым помощником. На голове капитана красовалась треуголка, под которой была повязана бандана, а в руках он держал обнаженную саблю.

— Как ваше имя, капитан? — спросил он.

— Капитан Бенджамин Причард, — мрачно ответил тот, — и я требую объяснения происходящего.

Он старался выпрямиться в полный рост, но не дотягивал до Долзелла. Мало кто мог до него дотянуть.

— Объяснения происходящего, — повторил Долзелл. На лице капитана красовалась тонкая улыбка. Наверное, это был первый раз, когда я видел его улыбающимся. Он окинул взглядом своих людей, собравшихся на палубе, и среди команды раздались жестокие смешки.