Обитель Тьмы - Антон Грановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А по пустырю, ярко освещенному луной, уже неслись на помощь поверженным соглядатаям трое ратников.
– Оставь его, тварь! – крикнул один, размахивая мечом.
Тварь развернулась и уставилась на приближающихся воинов пустыми черными глазницами. Затем с громким хлопком распростерла крылья, сорвалась с места и устремилась им навстречу.
Бегущий впереди ратник успел рубануть чудовище мечом, но оно ловко увернулось, подхватило ратника когтями за плечи и взмыло с ним в воздух. Затем, круто извернувшись, швырнуло беднягу на двух других ратников, которые торопливо вынимали из сагайдаков оперенные стрелы.
Удар брошенного тела был настолько силен, что оба ратника повалились на траву, сбитые с ног. Дальнейшее случилось почти молниеносно. Две белые твари стремительно налетели на ратников и принялись кромсать их острыми когтями, похожими на костяные ножи.
* * *Услышав крик, Рамон отпрянул от костра, возле которого грелся, резко развернулся и побежал к сараям. Глеб в сопровождении ратников ушел далеко, и ждать их не было смысла.
Завернув за сарай, Рамон на мгновение остановился, уставившись на белых тварей, затем выхватил из ножен два обоюдоострых кинжала и бросился вперед. Одна из тварей, выпустив из когтей ратника, ринулась ему навстречу.
Рамон увернулся от когтей и ударил тварь кинжалом в плечо, затем полоснул ее вторым кинжалом по белому черепу. Тварь отвратительно взвизгнула и отпрянула, Рамон шагнул вперед и нанес ей еще два быстрых, точных удара.
Тварь отчаянно взвыла, забила крыльями и отшатнулась. Рамон выставил перед собой кинжалы и холодно проговорил:
– Никак не угомонишься, моль? Подходи ближе – я подрежу тебе крылышки.
Чудовище с яростным клекотом ринулось на толмача. Кинжалы в руках итальянца двигались с невероятной быстротой. Каждый раз, уворачиваясь от когтей твари, он наносил ей один или два удара, стараясь задеть глаза или горло.
За спиной у Рамона послышался конский топот, в следующий миг из черного облака деревьев вырвались четыре конных дружинника. В руках у них были кривые печенежские сабли. Завидев дружинников, вторая тварь оставила растерзанное тело Колобуда и взлетела в воздух. Однако вместо того чтобы скрыться от преследователей, она развернулась в воздухе и, издав пронзительный звук, похожий на визг и вой одновременно, устремилась навстречу всадникам.
От резкого разворота призрачного летуна в воздухе заклубилась белая пыльца, а тварь уже достигла первого ратника и, махнув когтистой лапой, сбила его с коня. Тут же, не останавливаясь, она бросилась на второго.
В этот миг первая тварь ударила Рамона в лицо крылом и сбила его с ног. Она уже занесла над толмачом свой белый коготь, чтобы рассечь ему живот, но стрела, выпущенная одним из всадников, со свистом пронеслась у головы твари, оцарапав ей череп. Тварь резко развернулась и, с силой махнув крыльями, устремилась к своему обидчику, позабыв про Рамона.
В следующее мгновение вся поляна превратилась в поле битвы. Кровь фонтанами орошала жухлую траву. Слышались крики, ругань, стоны, шум крыльев. Все это длилось не больше минуты, а потом две белые крылатые фигуры резко взмыли в воздух и понеслись к лесу. Поляна за их спинами была завалена растерзанными телами дружинников и залита кровью.
5
– Рамон! Рамон, ты слышишь меня?
Толмач открыл глаза и рассеянно посмотрел на склонившегося над ним Глеба.
– Апостол Петр? – хрипло вымолвил он.
Глеб качнул головой.
– Нет. Всего лишь Первоход.
– Тоже неплохо, – пробормотал Рамон и снова закрыл глаза.
На мгновение Глебу показалось, что дыхание итальянца прервалось, а черты лица обострились. Он схватил друга за плечи и слегка тряхнул.
– Рамон, ты живой?
Толмач снова открыл глаза.
– Да… – пробормотал он, облизнул губы и скосил глаза на суетящихся вокруг ратников, бородатые, хмурые лица которых были искажены яростью. – Если только эти люди в кафтанах – не ангелы.
– Они не ангелы, – заверил его Глеб.
Рамон слабо улыбнулся.
– Восславим за это Господа. Их физиономии стали бы большим испытанием для моей веры.
Факелы так ярко освещали пустырь, что на нем было светло, как днем.
– Они убили семь ратников! – прорычал воевода Бранимир. – Семь вооруженных, опытных ратников и двух соглядатаев. Что же это за твари?
Глеб, сидя на коленях возле Рамона, приподнял другу голову и поднес к его губам флягу.
– Пей, – сказал он. – Это травяной отвар целебных трав. Он тебе поможет.
Толмач послушно отхлебнул из фляги. Закашлялся и вновь опустил затылок на свернутую охотничью куртку, которую подложил ему под голову Глеб.
– Плохо? – негромко осведомился ходок, вглядываясь в землисто-бледное лицо Рамона.
– Бывало и хуже, – отозвался толмач.
– Ты уверен, что не ранен?
– Уверен. Только голова болит. – Рамон положил пальцы Глебу на предплечье и сказал: – Первоход… Послушай, это важно…
– Что? Говори.
– У этой твари нет крови. Я несколько раз ударил ее кинжалами. Порезы были глубокие, но я не видел крови. Не видел крови, понимаешь?
– У всякой живой твари должна быть кровь, – пробасил воевода Бранимир, стоя рядом с Рамоном и хмуро наблюдая за тем, как его люди укладывали растерзанные тела ратников на носилки и тащили их к телегам. – Видимо, тварь увернулась от твоих кинжалов.
– От кинжалов Рамона не может увернуться ни одна тварь, – возразил Глеб. – И если он говорит, что зацепил ее, будь уверен: так все и было.
Воевода прищурил тяжелые веки и неприязненно вымолвил:
– У страха глаза велики.
Глеб нахмурился и открыл рот для резкого ответа, но Рамон опередил его:
– На горячись, Первоход. Бранимир прав в одном: у всякой живой твари есть кровь. А это значит…
– Хочешь сказать, что тварь, с которой тебе пришлось иметь дело, не живая? – резко спросил воевода.
Рамон, глядя не на него, а на Глеба, кивнул. Глеб, нахмурившись, задумчиво поскреб пальцами горбинку на переносице.
– Выходит, все гораздо сложнее и запутаннее, чем я думал, – медленно произнес он. – Думаю, нам требуется помощь профессионала.
– Что? – не понял воевода Бранимир. – Какого еще профессионала?
Глеб поднял на него взгляд и ответил:
– Надо нанести визит вещунье Голице. Нам следовало с самого начала прийти к ней. Возможно, тогда твои ратники остались бы живы.
По широкому лицу воеводы пробежала тень.
– Это невозможно, ходок, – хмуро проговорил он.
– Что? – не понял Глеб. – Почему?
Воевода кашлянул в огромный кулак и ответил:
– Пару месяцев назад князь приказал переловить в городе всех ведьм и заточить их в темницу. Первой, кого схватили охоронцы, была Голица.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});